Психоделика. Книга для мертвых

– Гы…

– Вот тебе и «гы», правда жизни…

Александр задумался о тех временах, когда мог себе позволить, и лицо его приняло одухотворенный оттенок. Наблюдая людей, по тем или иным причинам бросивших пить, для себя сделал вывод: «Ну его на хуй». В смысле бросать. Только вред один для психики, а соответственно для всего организма.

Постепенно теплело, от движения, но от промерзшего пола сквозь подошвы рабочих ботинок тянуло так, что хотелось бежать со всех ног, куда-нибудь на солнце.

Молча собрали и установили съемник. Первая попытка снять подшипник провалилась.

– Ну вот, пиздец,– констатировал Александр.

– Подкрался незаметно,– подсказал я.

Напарник хмуро посверлил глазами непослушный узел и принялся ожесточенно протирать инструмент, это означало крайнюю степень раздражения.

– Делать что будем?

– Сейчас, сейчас. Мы его по-другому зацепим.

Оптимизму Александра мог бы позавидовать сам Карнеги. А еще умению наживать врагов.

Попробовали по-другому, но с тем же результатом.

– Может ну его на хуй? Лом гнется.

Александр завелся не на шутку.

– Если гнется лом, значит… значит, надо другой рычаг. Рычажок… О!

Его взгляд ухватил забытое строителями сверло, примерно метровой длины.

– Каленое! Примерзло зараза. – и с чувством продекламировал, -

Чтоб не потерять к себе самоуважение,

Я устроил для тебя семяизвержение

После чего схватил кувалду, чтобы отбить сверло от пола.

– На него явно поссали,– предупредил я, – теперь не отобьешь. Знаешь какая моча у метростроя. Шо клей.

– Знаю… Кххм…

Металл звякнул о металл и сверло, сопровождаемое раскатистым эхом покатилось, подпрыгивая по камере отскакивая от бетонных стен, запрыгало по кафельной плитке и угомонилось только в районе затвора.

– Так-то, знай падло, – прокомментировал Александр, подобрал сверло, зачем-то подул на него, словно хотел отогреть и вставил вместо рычага.

Через пять минут подшипник не устоявший перед бешенным напором моего вооруженного напарника с громким хлопком напоминающим выстрел слетел с насиженного места.

Я зааплодировал, Александр раскланялся, день начинался неплохо.

х х х

сон

Кто-то пьяно протопал в опасной близости от моей головы, я невольно откатился в сторону по палубным доскам.

– Чтоб вас! – судя по голосу, это был все тот же надменный господин, из того десятка странно одетых рыцарей, что присоединились к нам на острове, с немалой компанией слуг и груза. Странность заключалось в том, что по их одежде невозможно было понять к какому роду племени они принадлежат.

– Проклятые нищеброды, нигде нет от вас спасенья!

Он кого-то пнул и свалился на то место, где я лежал секунду назад. От него сильно разило. Очевидно, вне стен монастыря рыцари могли себе позволить, а быть может, это был животный страх перед морской пучиной. Накануне он плел что-то насчет тварей морских, русалок греховных и прочих опасностей, что поджидают мирных путников в дороге.

– Полегче, милейший! – вырвалось у меня.

– Кто это еще тут! – заревел он, пытаясь подняться на ноги. – Вольдемар!

– Ваша милость!

– Я…

– Эй, приятель, – я ухватил за рукав подоспевшего слугу, – уведи от греха своего господина, иначе дело может плохо кончится. Для него…

Для убедительности я слегка пнул слугу, и тот не удержавшись на качающейся палубе врезался в хозяина.

– Да, кто это тут! Да я… – господин упал в объятия слуги и тут же стал из них вырываться. Пришлось хорошенько приложить его подвернувшейся под руку колотушкой, не совсем по-рыцарски, но с учетом обстоятельств и окружающей водной стихии, сойдет.

Сознание он не потерял, ибо сопротивляемость пьяных к подобным ударам судьбы, как известно, велика, однако и на ногах не устоял. Упав на колени, он продолжил исторгать из себя угрозы в адрес обнаглевших богомольцев, и что-то там еще про Папских угодников.

Кончилось тем, что слуга все-таки утащил его прочь. Я понемногу успокаивался и подошел к борту корабля, дабы успокоить и свой мочевой пузырь. Звезды тихо мерцали над нашим судном, и полная луна смотрела укоризненно. Суета сует.

Завершив процесс, я уж совсем было решил продолжить свой отдых, как негромкий голос сзади произнес ключевые слова:

– Святой Бенедикт не ведает о том, что творится под стенами Акры, не так ли?

Я быстро обернулся, сзади стоял и требовательно смотрел на меня средних лет смуглый человек в рясе с надвинутым на лицо капюшоном.

«И никакие они не слепцы», – отчего-то подумалось мне, когда я взглянул в его черные пронзительные глаза. Это были глаза воина и монаха. Шрамы, украшающие его лицо, говорили сами за себя, и я на короткий миг поймал себя на мысли, что смотрю на свое отражение.

– Тампль, – непослушным языком произнес я, все-таки это было довольно неожиданно, хотя я и ждал чего-то подобного ,– Замок на горе, даст приют страждущим и блаженным.

Монах или воин кивнул и пожал мне руку орденским тайным пожатием, после чего произнес:

– Идем брат, нам о многом нужно поговорить…

Я пошел за ним. Еще два монаха мирно сидели на корме, перебирая четки и творя молитву. При нашем приближении они вскочили и учтиво поклонились. Глядя на их хитрющие итальянские морды, я признал в монахах близнецов. Эти были проще, но как говорится из молодых да ранних.

– Мы братья, – пояснил тот, кто обратился ко мне с паролем, – по вере и по крови. Я – Франциско, это двое Пьетро и Паоло…