Мигранты. Бизнес-леди
Дворником в жилищно-коммунальной конторе она, оказывается, работает не с юных лет и не по призванию, а ради скорейшего, почти сразу, получения служебного жилья по переезду в этот город. А до того, имея, оказывается, высшее педагогическое образование – учитель физики и математики, долго терпела безрадостное сосуществование с красивым и статным когда-то в далёкой молодости, но рано спившимся мужем в глухой российской провинции. Детей не нажили, и как только муж умер во время очередного приступа белой горячки, уехала в первый попавшийся город, где благодаря хорошей ориентировке в цифрах была приглашена на службу в контрольно-ревизионное управление. Помогала следственным органам в распутывании сложных экономических махинаций в качестве официально привлекаемого эксперта. Одно время даже проверяла работу кредитных отделов коммерческих банков… Теперь, в связи с необходимостью перемены климата по медицинским показаниям, переселилась в Поволжье.
Клара ликовала: то, что надо! Неизбалованный провинциальный человек, приличная образованная женщина, знакомая с финансово-кредитной системой. Судя по роду вынужденной сегодняшней работы – вряд ли хоть как-то связана с бандитскими и тому подобными структурами, а также прямыми конкурентами Клары – «мирно-мошенническими» структурами подобного же типа. Надо звать!
И она предложила Татьяне прибыть завтра в офис в качестве гостя-экскурсанта, предложив по результатам этого визита сделать ни к чему не обязывающую и независимую первичную оценку заведения, высказать, также ни к чему не обязывающее мнение (если оно сложится) человека со стороны о профессиональном и культурном уровне работе персонала с клиентурой. Со свежего независимого взгляда, как говорится.
Та согласилась…
***
Клара не могла нарадоваться на новую исполняющую обязанности директора компании. Трезвая, энергичная, исполнительная, но и не слишком лебезящая перед хозяйкой, та входила в свою новую должность вдумчиво, обстоятельно, если и делая время от времени какие-то предложения относительно корректировки стиля управления в целом или отдельных финансовых операций, то – взвешенно, не спеша, и обязательно в вариантах больше одного. Чтобы всегда за хозяином оставался выбор, как поступить. Это подкупало… и ничего удивительного, что Татьяне вскоре замаячила вероятность повышения зарплаты и статуса, то есть из наёмных директоров она в недалёком будущем могла переместиться в партнёры по бизнесу. А это – жизненный шанс, выпадающий не всякому, тем более так быстро с момента начала работы, практически молниеносно. Как и у самой Клары, кстати…
***
Удобно расположившись в компании со своим ненаглядным сыночком Ромочкой в двухместном купе спального вагона фирменного поезда, готового с минуты на минуту отправиться на Москву, Клара удовлетворённо перебирала в памяти события последних во всех смыслах слова месяцев своего пребывания на волжской земле. Да-да, теперь она уже не волжанка-провинциалка, а без каких-то формальных мелочей полноправная москвичка, и не просто москвичка, а респектабельная, несомненно, с большим будущим фаворитка бизнес-удачи.
Конечно, она всей душой любила свой красивый, чистый уютный город, в сотне километров от которого, в маленькой рыбацкой деревеньке родилась сама и произвела на свет вот это чудо – Ромочку, и в котором прошла её первая молодость. Она до слёз обожала родную Волгу с её бесконечной мощью широчайшей в Европе водной глади, крутыми лесистыми берегами по одну сторону и бескрайними степными просторами – по другую. И всю свою дальнейшую, уже «не тутошнюю» жизнь Клара будет стремиться хоть иногда, хоть ненадолго вернуться сюда, чтобы вдохнуть ещё раз полной грудью этого вольного воздуха, пройтись по набережной, любуясь красавцами-теплоходами, кружащими за их кормой и кричащими что-то на своём птичьем языке чайками, побывать в деревне, попить студёной воды из
знакомого с детства родника…
Но… постоянно жить и работать в этих чудесных краях Клара уже не сможет. Ни-ко-гда! Всё, пройденный это этап. Лирика лирикой, а жизнь жизнью. Простор для взгляда на досуге с высокого берега вдаль – далеко не простор для широкомасштабной деятельности в некоторых специфических видах бизнеса. Человеческий клиентский ресурс с его разной толщины денежными кошельками ограничен. Ведь здесь даже не областной центр, а крупный населённый пункт, основанный всего на двух градообразующих предприятиях. Если и не закрывать здесь бизнес, дающий пока что немалый доход, то оставлять только в виде филиала, идеальный руководитель которого – вот он, она то есть… Татьяна, бывшая дворничиха..
А Москва – это да! Права была стерва Ирка в те первые душевные их беседы о жизненных перспективах: только столицы растят настоящих финансовых гениев. Ой… не слишком ли ты, Клара, размахнулась – гениев! Давай-ка, потрезвее относительно своих способностей будем. Вот, попробовать замуж выйти в столице за гения – уже теплее… Нелегко это будет сделать, но на то, по словам опять же Ирки, и голова наша нам дана, мозги, то есть, которые в голове упакованы. Между прочим, неплохие мозги в очень даже красивой головке…
Да, насчёт замуж. Тема, никогда не терявшая своей актуальности, и стоит отнестись к её реализации как можно серьёзнее. Эдик, это, конечно, хорошо, – всё чаще и чаще возвращалась она к этой крамольной мысли, – но… идею с гениями надо бы, всё-таки, обмозговать. Вот, только проводники пройдут сейчас с проверкой билетов, да Ромочка поест и ляжет спать… И ничто не будет отвлекать целый вечер и ночь, если понадобится, от плодотворной, как было почти всегда в последнее время, работы мысли. Итак, что же мы имеем на сегодняшний день?..
С точки зрения банальной эрудиции, как любил приговаривать один старый знакомый, юморист по натуре – всё для полного счастья. По нашим, конечно, местным среднероссийским меркам. Может, где-то там у них, далеко на Западе, превалируют иные ценности, а у нас пока что так. Значит, перечисляем по пальцам: первое – я молода, красива, здорова, удачлива и, можно смело констатировать, – более состоятельна, если не сказать богата, чем большинство наших здешних бизнесменов-современников. Во всяком случае, сопоставимого с моим возраста и опыта. Второе – благополучно родила, и самостоятельно теперь, забрав у стариков из деревни, воспитываю здоровенького, симпатичного, развитого ребёнка. Третье – у меня есть квартира, машина и всё необходимое в бытовом плане на случай непредвиденного выпадения из активной деловой жизни. Четвёртое – я имею на своих банковских счетах достаточно денег, чтобы не только успешно вести дела по объёмному в цифровых показателях бизнесу, но и, если вдруг и на самом деле захочется бросить всё и пожить тихо, то – прожить на них безбедно до глубокой старости, о которой думать пока ой, как не хочется-а.
Есть среди немаловажных нажитых факторов положительного свойства ещё пятое, шестое, седьмое и так далее. Например… я, как хорошая дочь, по-божески забочусь о своих престарелых родителях, которых вытащила, наконец, из их вымирающей деревни, и для которых еду-спешу сейчас, промеж прочих важных дел, купить современный домик со всеми удобствами, уже не здесь, как мечтали все вместе поначалу, в этом хоть и хорошем, но неактуальном с некоторых пор городе, а – в престижном западном Подмосковье. Правда, домом будем пользоваться как дачей и мы с Ромочкой, на которого предусмотрительно решено оформить покупку под моим опекунством, но главное – спокойная обеспеченная старость в цивилизованных условиях им, моим бесконечно любимым, добрым милым предкам гарантирована.
У меня есть ремесло – действующая коммерческая структура, приносящая хороший доход. Пока приносящая…
Конечно, с оглядкой на закономерный (признаем это, не пряча по-страусиному голову в песок) крах многих подобных структур, не рассчитавших свои силы в выплате обещанных дивидендов вкладчикам хотя бы на срок, необходимый для успешного бегства с этого поля деятельности, стоило бы поостеречься – заблаговременно вывести из оборота необходимую часть капитала, припрятать до лучших времён.
Но… пока так бешено везёт… – почему бы не рискнуть, не поработать с этими оборотными средствами ещё немного. Тем более, какая всё ж таки находка для фирмы исполнительный директор Татьяна! Такое дельце недавно крутнула, что совокупный объём капитала фирмы зараз увеличился почти вдвое. И всего-то на всего, немного рискнув, на быстро сконцентрированные с моего разрешения отовсюду в одну кучу собственные средства фирмы, чтобы не брать банковский кредит под идиотски высокий процент, закупила большую партию ходового стратегического сырья, и тут же удачно перепродала с колоссальным наваром. Талант!
Теперь вот взялась провернуть операцию ещё большего масштаба. Умница! Ничего, что уйдут, уже пошли с моей визы на её осуществление все фирменные деньги, скопленные к сегодняшнему дню, и даже, чёрт с ним, подзанять придётся – результат стоит такого риска, или, как говаривал кто-то из величайших злодеев в истории человечества: цель оправдывает средства. Татьяна ещё как справится! За считанные месяцы плодотворной работы этой чудо-помощницы финансовый капитал фирмы с её подачи и исключительно благодаря её заслуге вот-вот увеличится в своей совокупности от исходной отметки до итоговой раза в четыре. Решено: по возвращении из этой московской поездки, когда операция уже, Бог даст, завершится, Татьяну, которая из-за перехода с дворницкой работы на другую уже не совсем законно перебивается в служебной каморке, хоть и с возделанным земельным участком под окошком, но слишком маленькой по жилплощади для солидной женщины-бизнесмена, надо будет наградить по-царски, и лучшим для данной ситуации образом: купить ей актуальнейшую на сегодня для неё вещь – хорошую новую квартиру. Заслужила!
Да, что там ещё в нашем активе? Ну, на приобретение роскошной элитной жилплощади в Москве первая, авансовая половина суммы перечислена. Завтра с Ромочкой осмотрим её, и пойдём устраиваться в ближайшую к дому престижную закрытую, недоступную для простых смертных гимназию. Школьные занятия уже идут, и во втором классе счастливый ребёнок, хоть и с некоторым опозданием, но вот-вот начнёт учиться как белый человек, а не тёмная неумытая деревенщина.
И, наконец, опять о главном. Несмотря на то, что любимый мужчина, к сердцу которого сгоравшая от страсти Клара так трудно и долго пробивалась, простил ей все прежние шалости с мужским полом и добивается развода с женой, да, по его собственному волеизъявлению и признанию, он теперь ещё и – верный пёс у её ног… что-то такое неприятно коробило, угнетало её во всей этой истории. Может быть то, что «верный пёс» – уже, увы, скучновато, откуда следует высокая вероятность, что дорогу Эдичке всё же перейдут? Особенно если конкурентом-«переходильщиком» окажется и впрямь гениальный финансист, каковые по определению женятся на настоящих красавицах-принцессах вроде неё, Клары, с её единственным, да и то легко поправимым изъяном – неудачной фамилией.
А может, неприятный осадок в их отношениях – из-за того, что буквально на днях она всё же подвела его немного? Обещала, но не дала в долг денег на решение какой-то там якобы катастрофической проблемы с его бизнесом, напрямую вроде бы связанной со злополучным для тех, кому не повезло, общероссийским финансовым дефолтом. Не дала потому, что деньги эти выгоднее было вложить в коммерческую операцию, которую столь ловко проделывала для фирмы как раз в те дни Татьяна-дворничиха. Хотя, если разобраться… для масштабной татьяниной операции эта сравнительно небольшая испрашиваемая Эдуардом сумма особой погоды и не делала. Эдуарда же, по его слёзным уверениям (не настолько он, оказывается, мужественный человек, каким представлялся поначалу), могла безоговорочно спасти-уберечь от банкротства. И, тем не менее, были здесь бесспорные аргументы в пользу отказа. Первое – в любой жизненной неудаче, тем более банкротстве, человек виноват сам. Если тебе не везёт в деньгах, если не умеешь просчитывать ситуации, как хороший шахматист, на много ходов вперёд – займись, чтобы не нажить бед себе и своим близким, чем-нибудь другим. И здесь, при всей женской любви Клары к горе-миллионеру Эдуарду, уважения как бизнесмен он в её глазах не заслуживает.
Второе в этой истории, ещё больше чем жалкое попрошайничество со стороны любимого мужчины, Клару покоробившее, даже возмутившее… – Эдуард как-то, вроде даже не один раз, посмел вслух усомниться в добропорядочности экс-дворничихи Татьяны. Нахал! И – недалёкий психолог при этом. Да Татьяна… таких, как она – поискать! А он, нет чтобы лишний раз о любви с Кларой поворковать с учётом того, что женщина любит всё-таки ушами… – вдруг исходит желчью по отношению к человеку, заслуживающему гораздо большего, чем ему успели воздать за его труды…
Эх, Эдуард Эдуардович! Что-то в глубине моей чувствительной женской души начинают скрестись сомнения в правильности решения пойти за тебя замуж. Верная, получается, мыслишка, что за гениев столичных надо выходить, а не за периферийных без пяти минут банкротов. Так что, дорогой мой, любимый, суженный-ряженый, уже произнесённые однажды не всерьёз сакраментальные слова «адью, Эдичка!» могут обрести сегодня осязаемый смысл. Если, конечно, доброе и нежное сердечко моё осилит такой шаг. Всё-таки, лучше, чем ты, мужчины-самца как такового у Клары Горынычевой в её жизни не было. Господи, ну почему ты, Эдик – не финансовый гений, не миллиардер-олигарх? Почему жизнь так несправедливо устроена?..
Наконец, поезд тронулся. Мельком глянув напоследок в окошко, Клара обомлела. Проводившая их с Ромочкой пятнадцать-двадцать минут назад до вагона Татьяна, оказывается, не ушла сразу, как намеревалась вначале, с вокзального перрона домой в город, а была всё время где-то здесь, рядом – то ли кого-то ждала, толи с кем-то из знакомых встретилась и заболталась по-бабьи. И ничего бы страшного, кабы… То, что увидела Клара, вынести, при всём выработавшемся в ней за последнее время цинично-хладнокровном подходе к реалиям окружающей действительности, было невозможно. Это катастрофа, конец… Жизнь рухнула! В одно мгновение… Она горько разрыдалась и полезла в чемодан за припрятанной в нём на всякий случай бутылкой шотландского виски.
Отчаянно хлебнув из наполненного стакана большой не по-женски глоток крепкого напитка, прослезилась, чуть не задохнулась и, помахав ладонью перед открытым ртом, наскоро отдышавшись, посмотрела в окно ещё раз – а вдруг ей всего лишь привиделось, примерещилось то страшное… Увы – на противоположной стороне перрона, у угла здания вокзала стояли, взяв друг дружку за руки под локотки, и о чём-то с милыми улыбками, поминутно озираясь на уходящий поезд, оживлённо беседовали две деловые женщины-финансистки – штатная гостиничная портье Ирина и бывший дворник Татьяна…
О чём именно, так любовно глядя друг дружке в глаза, могли столь увлечённо толковать эти не по годам привлекательные стройные, хорошо одетые и, судя по дорогим аксессуарам и ещё более дорогим ювелирным украшениям далеко не бедные дамы, окружающие могли только догадываться. Доподлинно имела возможность и основания судить о содержании их разговора, наверное, одна Клара, сделать которая, как бы ей ни было обидно и горько, не могла уже ничего. Ни-че-го-шеньки…
***
Следующий удар постиг Клару сразу же по приезду в Москву. Хотя ощущение беды не покидало её всю дорогу после увиденного в окно из вагона отходящего поезда, и даже несколько усугубилось, когда она так и не смогла дозвониться с мобильного телефона ни по одному номеру столичных квартирных маклеров, где-то в глубине души, тем не менее, теплилась какая-то надежда, что всё обойдётся, однако в Москве её затрясло по-настоящему…
Началось с того, что их с Ромочкой не пустили невесть откуда взявшиеся охранники в униформе, которых раньше здесь не было, в тот самый офис, где буквально за несколько дней до этого вежливые, доброжелательные сотрудники обставленного удобной для клиентов мебелью агентства недвижимости оформляли для Клары документацию, предваряющую заключение договора купли-продажи эксклюзивной пятикомнатной квартиры стоимостью более миллиона американских долларов. Настолько милые были люди, что она без малейших колебаний перечислила им сразу же по возвращении домой половину требующейся для покупки суммы. То, что сам договор ещё не был подписан сторонами из-за двух-трёх наверняка случайных, но требующих обязательного исправления опечаток – пустяк, мелкая формальность… Она и сама до этого, пользуясь взаимодоверием со многими партнёрами, не раз формально заключала довольно крупные сделки задним числом, когда фактически операция была уже завершена.
– Нет здесь никакой «СуперСити-Недвижимость», – пожал широкими плечами старший из охранников в ответ на истеричные требования Клары пропустить её. – Мы сами въехали сюда всего пару дней назад, и никакого отношения к операциям с недвижимостью не имеем. Сфера деятельности нашей фирмы далека от этого. А поскольку предшествующие арендаторы этих офисных площадей своих новых координат и ни контактных телефонов, ни адресов электронной почты не оставили, и если у вас есть к ним какие-то претензии, мой вам совет – идите с заявлением в суд, или лучше в милицию. Ближайшее отделение во-о-он там, за углом.
Клара, уже не первый раз за истекшие сутки, пустила обильную слезу, но, оглянувшись на сына, которого ни к чему было заражать сейчас плаксивостью, быстро утёрлась носовым платочком.
– Пойдём, Ромочка, сейчас дяди-милиционеры во всём разберутся, и помогут нам найти продавцов замечательной квартиры, в которой мы скоро будем жить.
– А куда эти продавцы подевались?
– Ну, наверное, переехали в другое, более просторное помещение – в Москве сейчас так много новых современных офисных зданий строится. Потому и телефоны их рабочие не отвечают, что новые номера ещё не подключили. А мобильные часто отключаются по разным причинам, особенно при большой занятости хозяев.
– Ма-ам, я не хочу в милицию!
– Ромочка, но мы же ненадолго.
– Всё равно не хочу…
– Ну, хорошо, сынуля, пошли тогда в гостиницу, побудешь немного в номере, отдохнёшь, а?
– В гостиницу тоже не хочу, и не устал я.
– Ну, не хочешь в гостиницу, поедем к кому-нибудь из наших знакомых,
у кого мы останавливались, когда, например, за границу ездили.
– Да-вай! К этим, у которых пацаны такие весёлые – Санёк и Витёк.
Освободившись таким образом хоть на короткое время от не отличающегося сегодня радужным настроением, а потому несколько снижающего и «боевой настрой» самой матери ребёнка, Клара уже через час подходила решительным шагом к окошку дежурной части указанного офисным охранником отделения милиции. Уверенным тоном потребовала старшего. И – осеклась… в вежливо-равнодушном взгляде дежурного её женская интуиция прочла что-то такое, что обычно сразу же отбивает надежду на перспективность дальнейшего разговора.
– Слушаю вас…
– Я хотела бы обратиться с просьбой…
– В милицию, гражданочка, обращаются с устными, письменными или телефонными сообщениями о происшествиях уголовного характера, о совершённых или готовящихся кем-то преступлениях, с заявлениями о привлечении нарушителей закона к ответственности. А просьбы… здесь не бюро добрых услуг.
– Дело в том, что исчезли люди, и их надо найти.
– Это ваши близкие? Их похитили?
Находившиеся в дежурной части по ту сторону окошка трое-четверо
сотрудников, один из которых, в отличие от остальных, был одет в штатское, начали с интересом прислушиваться к разговору их коллеги с сильно взбудораженной красивой молодой дамочкой явно из провинции. Уж что-что, а отличить даже продвинутого провинциала от москвича столичная милиция – от рядового до генерала – способна даже не вглядываясь.
– Нет, не близкие, слава Богу. Запропастилось куда-то целое агентство недвижимости. Вместе с моими полумиллионами долларов, внесёнными авансом за квартиру.
Милиционер, присвистнув, на миг сбросил маску вежливого равнодушия, сдвинул фуражку на затылок:
– Авансом, говорите?.. Так сколько же стоит в целом покупка? Миллион с лишним долларов?! Ничего себе… И есть квитанция на переданные вами полмиллиона, или хотя бы расписка?
– Нет. Я даже договор не успела подписать из-за каких-то там мелких опечаток, которые, как мне объяснили, обязательны к исправлению.
– Сударыня, вы в своём уме? Отдать огромные деньги незнакомым людям без договора, без квитанции…
– Я их отправляла безналичным перечислением, в рублях по курсу Центробанка, есть копия платёжного поручения. Да и не думаю, что люди станут отрицать, что брали деньги. Такие милые, обходительные, начальник их – строгий, серьёзный молодой человек…
– Да-а, видимо, вас ещё не клевал жареный петух в одно интимное место… или вы просто не в себе.
– Что вы имеете в виду?..
– Ну, вот что… для начала не помешало бы разобраться, откуда у вас, гражданочка, такие капиталы, которыми разбрасываетесь легко, как копейками. Можете вы документально подтвердить законность их происхождения? А во-вторых, подобными делами занимается управление по борьбе с экономическими преступлениями. Это не здесь, а немного в другом месте. Но там обязательно зададут примерно те же вопросы. Только в более
строгой форме. Дать адрес, куда обратиться?
– Ну, если… а это далеко отсюда?
– Могу подбросить, я как раз по службе в тот район еду, – коллега дежурного, тот, который был в штатском и внимательнее других прислушивался к разговору, подался вперёд.
Клара поёжилась от слишком уж плотоядного взгляда «штатского». Однако, делать ей было нечего, выбирать не приходилось: либо с туманной надеждой на успех мыкаться по Москве в поисках, где же у неё примут, как положено, заявление о розыске пропавших вместе с агентством недвижимости немалых даже для удачливого бизнесмена денег, либо, рискуя непредсказуемо чем, сесть в машину предложившего её «подбросить» штатского и, если повезёт, воспользоваться его помощью. Ведь он – сотрудник столичных правоохранительных органов как-никак, наверняка со связями… Только, ох, всё-таки, и напрягает же этот его жадный взгляд… А, была не была!
– Хорошо, поехали…
Интуиция не обманула Клару. Более отвратительного, да ещё и изнуряющего полового сношения она в своей жизни не испытывала. И лиха беда, если бы только с одним этим мерзавцем… Когда, едва отъехав от отделения, он подсадил в машину двоих похожих на него самого не мелкой комплекцией, но и каких-то безликих мужичков с ничего не выражающими взглядами, так же неброско одетых в штатские костюмы совершенно невзрачных расцветок, сердце Кларино захолонуло: ну, начинается… Держись, девочка!
– Понимаете… как вас, говорите, зовут? Клара?.. Так вот, Клара… Москва – это не Мухосранск какой-нибудь ваш, где все друг друга знают, и не Тмутаракань. Здесь понаехавший со всей страны человеческий сброд столько за день дерьма всякого совершает, что уследить, как понимаете, за всем невозможно никакими силами. И заявлением вашим будет констатирован не из ряда вон выходящий уникальный случай, а
множественное, каждодневное явление. Поэтому лежать оно будет, если его, конечно, примут, в толстой кипе таких же заявлений до-о-лго, не один месяц уж точно.
– А что нужно сделать, чтобы приняли и… рассмотрели своевременно, в полном соответствии?.. – удивила собеседников своей непонятной, то ли притворной, то ли и в самом деле дремучей провинциальной наивностью Клара.
– Об этом, думаю, стоит потолковать не в машине, а в более подходящей для этого обстановке.
– Вы подозреваете, что с моими деньгами серьёзные проблемы? – наивная простота в голосе Клары начала быстро улетучиваться.
– Именно!
– Я готова потерять какую-то их часть за услуги, если кто-то возьмётся разыскать как можно быстрее… – тон Клары превратился в откровенно деловой.
– Х-ха! Какую часть, если ты их уже полностью потеряла, дура!
– К чему тогда вообще весь этот разговор? – обескураженной Кларе от такого резко-бесцеремонного перехода собеседника на грубость стало душно, ей захотелось немедленно покинуть машину и бежать как можно дальше без оглядки. Но, было поздно – машина уже въезжала в глухой, огороженный высоким бетонным забором двор, в глубине которого стояло непонятного назначения плохо оштукатуренное здание.
Въехав, мужчины вышли из машины и заперли за собой ворота. Отступать было некуда…
И, тем не менее, Клара сдаваться не спешила.
– Может быть, нам всё-таки есть смысл поговорить по-деловому?
– Конечно, поговорим… и обязательно по-деловому. Сначала вот только выпьем за знакомство. Проходи в комнату, садись вот на этот уютный диванчик… Пей! – он набухал ей полный стакан примерно такого же виски, каким она глушила свой стресс накануне вечером в поезде. – До дна!
– Я н-не м-могу… это слишком крепкий для м-малопьющей ж-женщины н-напиток, – Клару начинало трясти, как в лихорадке.
– Пей, курица, пока дают!.. С-стеснительная ты н-наша – передразнивая, прошипел он ей в лицо и грубо сунул стакан ко рту, в то время как один из двоих других «штатских» подлез на диване к ней сзади, крепко обхватил одной рукой за голову, а другой раздвинул её челюсти.
