Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь!

Пытаться защищать после этого столь продолжительную границу строительством новых крепостей и формированием воинских корпусов стало бы предприятием безумным.

Ни людских, ни материальных ресурсов для этого в России не сыскать было днем с огнем!

Да еще Владивосток с Приморской областью «подвисают!

Нельзя было пускать японцев в Маньчжурию!

Ни при каких обстоятельствах!

И Россия, как всегда, когда трудно, нашла выход – получила дипломатическую поддержку у Германии и Франции и в нужный момент предъявила «гномам» ультиматум.

Те, поскрипев зубами, убрались из Маньчжурии, но злобу затаили нешуточную и приступили к усилению своего флота.

А мы им в ответ в 1898 году, легко получив согласие Китая, силой заняли Квантунский полуостров.

Все, дело было сделано! Теперь путь к Владивостоку лежал только через Порт-Артур.

Оставалось немного – по мере усиления Японией военного потенциала – просто наращивать свой, а это же такая мелочь по сравнению с расходами по охране громадных границ!

Все было бы славненько, но тут опять вылезла «русская общественность» и заверещала: «Чего мы лезем незнамо куда? Пусть эти узкоглазые сами меж собой разберутся».

– Не бряцайте оружием!

– Русская общественность против войны!

– Война не встретит сочувствия в широких кругах населения!

И что после этого можно говорить о настроении артурской эскадры и гарнизона крепости?

Воины понимали, что за их спиной нет поддержки страны и их тяжелый труд никому не нужен, и даже презираем.

Шаги, которые предпринимались в Петербурге, делались скорее с целью «не дразнить гусей», чем с целью укрепиться, или хотя бы не отстать от неприятеля по силе флота и армии.

Эх, россияне, что же мы за люди такие?

Героев своих не ценим, завоеванное кровью и потом своих предков сберегать нам лень, все денег жалко – ждем, пока нас «в угол не загонят», да «не оберут до нитки».

Уж тогда мы соберем «с миру» и отдадим на войну все свои сбережения, будем радостно голодать, и ждать кровавой победы, которая, все одно, не вернет нам былого, но заберет жизни близких людей и кровно нажитые гроши.

Создадим себе трудности, героически их преодолеем, но, зато проявим при этом дьявольскую изворотливость! – это наш, и именно наш лозунг!

Не послушай мы тогда этих толстобрюхих «умников» – удержали бы Порт—Артур и Сибирская магистраль уперлась бы своим восточным концом не в воды враждебного Японского моря, а пришла бы к берегам своего – теплого незамерзающего Желтого моря, имеющего прямой выход в океан!

Мы никогда не слышим предупреждающих голосов своих соотечественников – патриотов Родины, которые, рискуя своей жизнью, пытаются достучаться до наших мозгов и предупредить о грозящей опасности.

Вот и сейчас, военно-морской агент в Токио, капитан 2 ранга Русин, во многих своих наиподробнейших донесениях, своевременно дал полную картину развертывания вражеских сил, точно указав дату начала вторжения – конец января.

А ему в ответ – не может быть, не верим, не бряцайте оружием – не раздражайте японцев, не будет войны!

Зима в конце января 1904 года выдалась солнечной, сухой и бесснежной.

За пять лет российского владения город Порт-Артур обрусел, в глухих стенах китайских одноэтажных домишек появились резные оконца да крылечки русские.

С вершины самой высокой горы под названием «Перепелиная» – гордо стремилась ввысь русская пожарная каланча, между Старым и Новым городом строился большой каменный православный собор.

Город хорошел, жил полной шумной жизнью, открывались магазины, расширялись улицы – жизнь обрусевшего городка кипела.

Но, незаметно так, пестреющие вывески магазинов и ресторанов стали вдруг исчезать, их владельцы – японцы устраивали спешную распродажу товаров, закрывались и уезжали.

Утром 8 февраля 1904 года в город прибыл из Чифу японский консул и вывез на пароходе последних подданных Страны Восходящего Солнца.

А в обед пришло известие о том, что японцы отозвали своего посланника из Петербурга.

– Война? Надо срочно объявлять 4-х часовую готовность к выходу в море! – волновались офицеры.

– Не время! Дипломатическая часть штаба разъясняет, что разрыв сношений не есть объявление войны – отвечало начальство.

– Не бряцайте оружием!

А в полночь уже лежал на боку смертельно пораженный «Цесаревич» – лучший наш корабль, зарывалась носом в воду тонущая громадина броненосца «Ретвизана» и тихо уходил на дно крейсер «Паллада», подорванный японской миной.

И уже не смогли исправить ситуацию подвиги погибшего вместе с флагманским броненосцем «Петропавловск» вице-адмирала Макарова, мужество защитников Порт-Артура, погибших вместе со своим командиром – генералом Кондратенко, всей 158-тысячной армии генерала Куропаткина, русских корпусов в героических сражениях под Мукденом и Сандепу.

И еще, бессмертные незаметные подвиги отдавших самое дорогое – свои жизни 31630 солдат и матросов, 5514 – умерших от ран, 11170 – скончавшихся от болезней, 1643 – умерших в плену.

И 60 000 плененных с поломанными навсегда судьбами.

Упокоились в морских глубинах заступившие на вечную вахту экипажи погибших русских кораблей «Новик», «Полтава», «Пересвет», «Победа», «Боян», «Суворов», «Осляба», «Александр III», «Бородино», «Варяг».

А мы не только не помогли своим героям, а наоборот, усилили их боль, затеяв в поддержку врага, революцию «во счастье народа».

– «Спасибо» тебе, наша «русская общественность», счастливо отсидевшаяся в тылу, рассуждающая за сытным столом о бездарности Русской армии.

Русской армии, которую топтали, топчут и будут топтать всегда и все – кому не лень, но, прежде всего, свои «благодарные» сограждане.

Чтобы было бы со всеми нами, с нашей страной, если бы мы были все похожи на эту мразь?

Вот они, ваши «достижения», предатели своей Родины – по Портсмутскому миру, заключенному 5 сентября 1905 года Россия уступила аренду Ляодунского полуострова вместе с веткой Юго-Маньчжурской железной дороги, потеряла южная часть Сахалина, Маньчжурию. Утрачены позиции в Корее, Китае, да, и на всем Дальнем Востоке.

Япония сделалась великой державой.

А проигравшая войну Россия ввязалась в первую свою кровавую революцию.

Промышленный спад, расстройство денежного обращения, неурожай, голод и огромный государственный долг, начавший свой стремительный рост со времен русско-турецкой войны, требовали решительного и кардинального реформирования деятельности власти.

Большинство населения страны – крестьяне, заметно нищали. Быстрый рост численности крестьян привел к тому, что величина среднего надела сократилась почти в два раза, а средняя урожайность только немного выросла.

Как результат – постоянное падение среднего сбора хлеба на душу земледельческого населения и, как следствие, ухудшение экономического положения крестьянства в целом.