Поэма на двоих

И Земский предъявил свой статус.
Сумел вкусить от «калача»,
когда в стране поднялся градус —
народ опился первача
свободы. А «князья» – верхушка,
в свою прощальную пирушку
раздали каждому свой счёт.
И это был на всё харчок:
на клятву партии и клану,
решенья съездов и обет,
на веру в ленинский завет
и многолетние обманы.
Куда пристроить свой «калач»
стал думать явочный богач.

20

История потом раскроет,
все карты и укажет путь,
когда потоки грязи смоет
и обнажит поступков суть.
Объединившись снова в стаю,
согласно денежному паю,
герои, а средь них и наш,
шли со страной на абордаж.
В накладе Ленский не остался,
крушил соперников, как танк.
Земельный кус, завод и банк
в приватизацию достался.
Раскрыл он в будущее дверь.
Теперь за ней другая цель.

21

Каким же стал Евгений Земский,
пройдя холуйскую стезю?
Кому – то он предстанет мерзким
за неприличную возню.
Но я не вижу тут порока
и осуждать не много прока.
Как говорят, в разведку с ним
я не пошел бы без причин.
Но человек всю жизнь стремился
быть на виду и в гуще дел,
глазами шефов в мир глядел,
вождям и партии молился.
Конечно, видел, не глупец,
когда-то лжи придёт конец.

22

Евгений был хорош собою,
как говорят, в расцвете лет.
Что тут скрывать, от дам отбою
он не имел. Его жилет
не раз был окроплён слезою,
как холм весеннею грозою,
от жал неразделённых чувств.
Но не слетала клятва с уст.
Причины для того найдутся,
коль нет любви и беден тесть.
Лет через пять, а может шесть,
быть может и концы сойдутся.
Ведь от любви зарока нет
и не поможет тут обет.

23

Когда-то юноша мечтатель,
вступая в жизнь, покинул кров,
как помнит, думаю, читатель.
Влекли его порыв и зов
красивой гармоничной жизни
на пользу дела и отчизны,
чтоб раскрывался кругозор,
в делах и мыслях был простор.
За то, что сделано, не стыдно,
жил в удовольствие и сытно.
Был на виду, пусть не герой,
но орден грезился порой.