Шут из Бергхейма. Книга третья. Слуги Еммануила

Помню-помню, про хорошие отношения бандитов с кем-то из игроков. А раз помню – значит могу использовать.

Тристан открыл было рот, но я дёрнул его за рукав. С виду мы были два оборванца из оборванцев, нечего тут благородство разливать. Это шло вразрез с планом. Конечно, он точно знает, что в гостях у него один из воскрешённых, но самую важную отличительную черту – маску – я снял.

– Доброй ночи, – понимающе кивнул Эндрю. – Посмотрю, что можно сделать.

Комнаты были под стать заведению. Сколоченные из досок узкие лежаки, пропахшие предыдущими посетителями. Никаких окон. Защёлки на двери то ли выломали, то ли их изначально в проекте не предполагалось. В подсвечнике у двери догорал огарок. Ай, да и ладно. Главное – рядом нет никаких зомбей, и мне удалось сэкономить несколько сотен лишних собственных смертей.

– Спать, – сказал я, грохнувшись на ближайший лежак.

Рыцарь прошёл к соседнему. Осторожно сел. Доски скрипнули.

– Лолушко, – тихо сказал он. – Что ты собираешься делать?

– Спать!

– Я про Робина, – тяжело вздохнул он. Добавил:

– Я не страшусь боя, Лолушко. Тем более узнав тайну моего рода – не отступлю. Смерти нет. Но… каков план?

– Завтра сюда придёт кто-то из них. Мы его свяжем, я проведу некоторые процедуры, и он отведёт меня к остальным, – спать хотелось ужасно. Мысли плавали. Глаза сами собой закатывались, поэтому многословие рыцаря начало напрягать. – Дальше картинка туманна, но в ней точно есть боль, смерть и унижение. Вообще задачка изян, как говорили мои коллеги. Один сторипоинт.

– Ещё вчера они убили нас, Лолушко. Ты грозился им отомстить, – терпеливо продолжил Тристан. – И сегодня из леса выходят двое человек и разыскивают Робина. Один из них – воскрешённый по имени Лолушко. Мой отец, пусть и не отец вовсе, всегда говорил, лишь глупцы держат других за глупцов.

Сон как рукой сняло.

– Твою мать… – сказал я потолку. Сел. – Твою ж, сука, мать! А ты хорош!

– Просто я один из вас. Оказывается, один из вас, – грустно сказал Тристан. – Моя жизнь обман.

Я прикусил язык. Пусть выговорится.

– Выходит, воскрешённым может оказаться любой, – продолжил рыцарь. – Я всегда думал, что узнать чужака просто по странному имени и нелепому доспеху. У вас же имена сильно отличаются от любых других. Они грубее, они чуждые, но чем-то похожи друг на друга.

– Это не наша заслуга, – буркнул я.

Тристан посмотрел на свои руки.

– Оказывается, их могут звать как обычных людей, – потерянно сказал он. – Как меня.

С каждой секундой объяснять ему принцип работы соратничества хотелось всё меньше и меньше. Безболезненная поворотная точка осталась позади.

– Так, во всём разберёмся. Отдыхай. Мне надо кое куда сходить. Может, твой отец тоже воскрешающийся? Не думал об этом.

Лицо рыцаря прояснилось, а затем он нахмурился:

– Куда ты?

– Мне жизненно необходимо отвезти в лес пару юных дев и разрезать их там на аккуратные кусочки. Я ж из Питера, у нас так принято.

– Что?! – охладел голос Тристана.

– Искромётный юмор, не бери в голову. Мне надо подумать. Но если услышишь снизу крики и шум борьбы – спускайся, поможешь.

Последнее я сказал уже из коридора. Выдохнул. Вот это да. Вот это Егорка облажался. Чёрт, ещё одна бессонная ночь. Но рыцарь прав. Программа соображает лучше человека. Если Робин сюда и придёт по такой наводке, то с армией.

Прошлый раз они с нами справились без проблем.

Да… Сейчас группа задохликов пришлась бы кстати. Дышалось без собратьев по несчастью ни в пример легче. Но жить было, определённо, запарнее.

Под ногами заскрипели ступени.

Постучав в дверь, куда удалился Эндрю, я дождался пока трактирщик откроет. Широко улыбнулся ему, натянул маску и произнёс:

– У вас не найдётся минутки поговорить о Господе нашем?

– Что? – не понял трактирщик.

– Об Еммануиле.

Эндрю перекрестился.

Рассвет хозяин таверны встречал уже будучи полностью преданный незнакомцу из леса. Готовый донести весть до живущих в лесу разбойников, что к нему пришёл гонец от За-за-заики, и это определённо не воскрешённый Лолушко. Совершенно точно.

И не надо вообще упоминать имя гонца!

***

Мир не позволял вести шпионские игры. Даже если бы я натянул солнечные очки, напялил бы широкополую шляпу и закрыл лицо газетой – каждая мимо проходящая зараза знала бы – это Лолушко. Потому что в этом мире так принято. Ты знаешь имя каждого встречного.

Тут, наверное, и знакомства никогда не практиковали. Зачем? Вон тот хмырь это Эндрю. Во дворе дрыхнет пёс, над которым написано «Собака». Там же колет дрова дамочка по имени Лионел «Лепесток» Диипсвамп. Крепкая, краснолицая, с широкими плечами. Топором она работала мастерски.

И гонцом от лица Эндрю тоже служила она.

Короче – всё прекрасно структурировано. Никакой тайны личности. Поэтому я торчал у окна, чтобы скрыться в глубине таверны, и ждал, когда придут гости. Если припрётся один человек, на разведку, чудесно. Здесь мы его и повяжем. Явится банда – ретируемся.

Вот только «Лепесток» давно уже крушила берёзовые поленья, а никто из лесных братьев на встречу не спешил.

Хотя наверняка уже знали о вестовом За-за-заики.

На втором этажа в каморке бил доски копытом Тристан. Задержка его волновала. Горячий, нетерпеливый рыцарь Четлена торопился к своему королю. Мне удалось убедить его, что для начала нам нужен конь, доспех и свершившаяся месть.

Надеюсь, до вечера цифровая кровь молодого воина не закипит.

Момент, когда на улице всё изменилось, я как-то пропустил. Будничная рутина. Один раз прошла повозка торговца, с двумя охранниками в черно-белых перекидках. Неутомимая Лионел наколола гору дров и теперь тягала их в поленницу. Собака спала.

А потом грохот, пёс с визгом бросился куда-то за дом. Мимо окна пробежала бледная «Лепесток». Над дорогой прошла тень. Ещё одна.

Над домом страшно закричала птица. Ей ответило низкое клокотание, и на дорогу перед таверной приземлился бирюзовый грифон. Рядом с ним, вонзив когти в землю, грохнулся чёрный собрат.