Мертвая пехота. Книга вторая. Изгои

К окраинам воины Воннерута подходили под повисший над Мон-Го-Рианом вой систем оповещения. Позади ухала артиллерия, и вспышки энергии бурлили в местах вражеских укреплений. Окопавшиеся вокруг города мятежники открыли огонь не сразу. Должно быть, дозорные докладывали офицерам, те не верили, смотрели сами, обращались к начальству за инструкциями.

Странная медлительность. Они обвинили Отца в том, что им управляет таракан, не зная истины. И теперь, увидев воинов Его – растерялись. Когда до окопов осталось не больше пяти сотен метров – по наступающим обращённым наконец-то открыли огонь. Заряд стационарного излучателя прошёл мимо Элая в нескольких шагах, с шипением уничтожив несколько бойцов позади стратега. В животе кольнуло. Мощные лапы подбросили тело вверх, загудел реактивный ранец. Ловсон поднялся на высоту в несколько метров и поймал в прицел излучателя ближайшего из противников, в бело-голубом доспехе Бессмертных. Заряд сбил того с ног. Элай целился в сочленения, зная слабое место, и посылал выстрел за выстрелом, пока броня не задымилась, разваливаясь и смертельный огонь не добрался до защитника.

Снизу текла лавина новообращённых солдат Воннерута. Кому-то дары позволяли двигаться быстрее, кого-то делали крепче. Элай краем глаза увидел, как воина Клыка накрыли сразу из нескольких излучателей, но тот всё равно поднялся, обугленный, дымящийся и готовый к бою. «Голиафы» прорубали себе дорогу, и привязанные к их спинам мертвецы Калькуляции лишь кивали головами в такт тяжелым шагам. Позади с лязгом топал шестиметровый «Защитник», с приваренным к доспеху шестом, на котором возвышался нанизанный адепт Калькуляции.

Дракон должен знать, что происходит внизу. Дракон должен иметь возможность скомандовать отступление, и «Защитник» был связным их отряда.

В окопах Ловсон оказался уже через пару минут, разрывая лапами броню попавших на его пути изменников Бессмертных и отстреливая сверху тех, кого мог поймать в прицел. Возвышаясь над позициями, он крутил головой, выискивая офицеров врага. Мимо пролетел один из штурмовиков Триумфаторов, кожистые крылья хлопнули от потока воздуха, затем в плоть летуна ударил поток энергии, и воин, завалившись на бок, ухнул вниз, прямо в гущу сражающихся. В груди неприятно заныло. Смерть подчинённых это теперь не цифра в статистике. Каждая гибель причиняла боль. Физическую.

Терпимую, но всё же боль.

Забрало затянуло копотью. Шейные позвонки хрустнули от рассеявшейся энергии, и Ловсон чуть не потерял равновесие. Развернулся в сторону, откуда прилетел выстрел, быстрым жестом схватил энергетический щит, висящий на спине, заградился им и свободной рукой отстегнул испорченный шлем. Загудел включённый палаш, и Элай двинулся к стрелку.

Не Бессмертный. Молодой, бледный парень с испуганными глазами. Выстрелы разрядника били по щиту всё то время, пока Элай прорывался сквозь солдат, желая покарать стрелка и, когда, наконец, добрался до обидчика то раскроил его палашом на две части.

За миг до смерти горе-стрелок жалобно вскрикнул и попытался защититься от удара рукой.

Зря.

Бок ожгло выстрелом. Одна из лап подкосилась, подрубленная, и Элай пошатнулся, а затем медленно завалился на землю. Рухнул на кого-то из бойцов, извернулся, отрубая дары Отца. Поднялся, принял в упор выстрел из разрядника, и раскроил противника палашом. Развернулся к следующему бойцу. В спину плюнуло энергией, и волосы Элая тут же вспыхнули. С воем, стратег прикончил того, кто стоял впереди и обернулся. Женщина. Не из Бессмертных. Лицо искажено яростью. Палаш взмыл вверх, и за миг до рокового удара Элай вспомнил Санни.

Она так была похожа на желавшую его смерти жительницу Мон-Го-Риана. Труп защитницы упал на тело другого солдата, а Элай продолжил путь вперёд, к дымящимся зданиям, среди которых вспыхивали разрывы артиллерии. Один из зарядов попал в жилую башню, и та вспучилась, осыпаясь мириадами стеклянных осколков, среди которых виднелись падающие тела людей.

«Не людей. Изменников» – поправил себя Ловсон.

Без шлема канонада боя резала уши. Визг излучателей, грохот пулеметов, вопли страха и боли.

Солдаты Воннерута сражались молча. Элай нашёл взглядом «Защитника». Мертвец на шесте не шевелился. Значит всё хорошо.

Пушки утихли, когда смявшие оборону войска Императора углубились в город. Отряды растеклись по улицам, добивая последние очаги сопротивления.

Элай шёл впереди, заглядывая в задёрнутые окна домов. Там, под защитой стен, ждали своей участи жители теней. Ждали, когда к ним явится свет.

В вечернем небе росли точки спускающихся транспортников. Они отвезут необращённых в колыбель. Откуда выйдут познавшими свет.

Ловсон улыбнулся было, но вновь вспомнил зарубленную женщину, так похожую на Санни. О жене он вспоминал нечасто с момента спасения и, скорее, как о предмете. Но теперь появилось что-то ещё… Будто бы в поступках Элая таилась неправота. Та, о которой понимаешь только спустя годы.

Справа что-то звякнуло, и стратег повернулся на звук, вскинув излучатель. Сопровождающие его бойцы синхронно развернулись, почувствовав желание командира. Двое вошли в переулок. Вскрик. Выстрел. Тишина.

Почему они молчат? Почему всё время молчат?

Элай остановился, взглянул на место расправы. Подросток. Грудная клетка раскурочена и дымится. Кровь спеклась. Оружия Ловсон не увидел. Обернулся на подчинённых. Один из Триумфаторов, один из Карателей. Оба выглядели потерянно. Чувствовали. Понимали.

Но не проронили ни звука.

– У него не было оружия. Вы лишили Отца верного помощника, – прохрипел Элай. Приблизился вплотную. Бойцы не ответили.

– Снять шлемы! – приказал Ловсон. Солдаты подчинились. Серые, изуродованные лица. У Карателя челюсть свисала набок. Триумфатор выглядел нормально, почти как до обращения. Только губы синюшние.

– Отвечай!

– Дор стратег! – послышался голос. К нему спешил ловур его подразделения, из Стального Клыка. – Дор стратег. Это низшие. Они не могут вам ответить.

Элай моргнул в непонимании.

– Они простые солдаты, дор стратег. Низшие.

– Каждый из нас солдат, ловур. Кто решил кому быть низшим, а кому нет?!

– Отец… – выдохнул подчинённый.

Ловсон оглядел застывших посреди улицы бойцов. Он был уверен, что Отец принимает каждого. Оставляет волю. Оставляет душу. Обращённый Элай почти неделю провёл среди таких же, как он сам.

Среди офицеров…

– К этому быстро привыкаешь, дор стратег. Они идеальные солдаты. Вы сами видели.

Элай развернулся, махнул рукой, приказывая продолжать движение. На всё воля Отца. Кому-то свет слишком ярок. Кто-то может его не выдержать. Кто-то должен быть низшим.

Какими вернутся из объятий колыбели прячущиеся за стенами люди Мон-Го-Риана?

Стратег нахмурился. Внутри него будто лопнул гнойник, и отрава потекла по венам. Яд разбудил дремавшие было голоса звёзд. Шёпот окутал Элая.

И теперь среди интонации шептунов появилась новая. Страх.

Глава шестая. Элай Ловсон

Транспортные корабли чёрными тушами заслоняли свет звёзд. Элай наблюдал за ними, представляя себе запертых в стальные клетки людей, отправляющихся в Колыбель. Корабль с порабощённой Воннерутом маткой прятался где-то на окраине системы, окружённый боевыми судами.

Операция на Мон-Го-Риане засадила в сердце Ловсона едкую занозу. Она отзывалась болью при любых мыслях, не связанных с Отцом. После победы над мятежниками солдаты Воннерута прочесали каждый дом, каждый подвал, и целый день шеренги пленных, зажатых между обращённых конвоиров, стекались к точке сбора. Транспортники поднимали раскалённую пыль, взлетая и приземляясь за новым грузом. Шли гружённые трупами защитников и карателей броневики. Заползали в ржавые недра кораблей и выкатывались оттуда уже пустыми. Рейс с живыми, рейс с трупами, и снова с живыми.

Приподнявшись на отросших лапах, Элай перенёс тело поближе к панорамному иллюминатору офицерской каюты. Палец боевой перчатки ткнулся в экран. Отец милостив. Отец пощадит гражданских, заплутавших во тьме. Иначе не может быть. Сомнения – есть предательство.

Страшно представить, что из женщин и детей в далёкой Колыбели сделают… низших. Отмеченных благодатью Императора кукол. Он поморщился, ударил кулаком в иллюминатор и отвернулся. Покой исчез. Шёпот звучал всё сильнее. Отдохновение души успокоенной связью с Отцом прекратилось. Будь он пониже рангом, то стал бы верной ходячей плотью, бездумной, готовой умереть по первому приказу. Бесполезной в служении.

Каждый из низших мог сделать для Императора больше, обладай волей. Лучшие командиры выходят из тех, кто прошёл войну с самого низа.

Сомнения… Элай, громыхая доспехом, подошёл к столу, заставленным сверкающими банками. Вскрыл одну из них, и запрокинул голову. Тягучее месиво потекло в глотку. Жадно глотая его, Ловсон вспоминал вкус настоящей еды. Той, которая наполняла жизнь порочной сладостью. Отвлекающей от служения не хуже сомнений.

Привычные ранее блюда он больше есть не мог. Пробовал, но проглоченная пища рвалась наружу. Ловсон задыхался, выплёвывая зелёно-красные сгустки, перемешанные с едой. С горечью вспоминал как любил раньше дегустировать незнакомые кухни. Как любил салаты с зеленью и морепродуктами, желательно – именно нуслайтовскими. Сейчас же натуральные продукты, или же вышедшие из недр корабельных концентратов – всё выкручивало внутренности Элая одинаково.

Смесь в сверкающих банках единственное, что усваивало обращённое тело.

– Пища богов, – говорил Шурхен, приставленный к их эскадрилье. – Благословлённая Отцом.

Приговорив две банки, Элай шумно выдохнул. Вновь обернулся на иллюминатор. Корабли уплывали в глубину космоса, вспыхивали дюзы маневровых двигателей. Колыбель ждала новые души.

Стратег торопливо вышел в коридор, чувствуя призыв из рубки. На таких расстояниях связь не нужна. Когда Дракон хотел видеть своих бойцов – те уже знали об этом. Удивительное чувство. Храмы изучали человеческую плоть столетиями, но и близко не подобрались к таким возможностям.