Грязная Земля. Книга 1

Алиса и Таулёт

– Ну что, пати? Зарашим Таулёт? – с нервным весельем озвучил Петя.

Лёшик хихикнул. Рафик улыбнулся. Алиса, всё ещё слегка задумчивая, отстранённо кивнула. Она слегка расслабилась после доклада, но кое-что вызывало её дискомфорт. Когда Лиза на переменах подключалась к группе Изольды – то поглядывала в их сторону. Эти взгляды каждый раз заставляли Алису напрягаться.

Самое странное – что Кирилла сегодня не было видно. Алиса подсознательно ожидала, что Лиза будет висеть на Кирилле – но она была одна на переменах. Ну а на уроки Лиза уходила к своему 11-М. До выбора специализации Лиза училась вместе с ними всеми – а вот на этот год перешла в физмат. Кстати, Петя тоже, вроде бы, собирался в математический – но потом пошёл в биохим. Почему – Алиса не совсем понимала. Нет, она, конечно была рада… Чисто по-дружески.

Вот, Рафик, например – говорил, что он мог бы пойти по любому направлению – но биохим ему нужен как старт в нефтегазовую индустрию. Алиса раньше относилась к этому индифферентно, даже с лёгким одобрением – ну папа же тоже там работает.

***

С этого лета Алиса начала спорить с Рафиком. А Рафик, в общем то, и не был против новой позиции Алисы, но отвечал уклончиво.

– Нельзя идти с нефтью работать! Это грязные деньги! – ярилась Алиса.

– Меня родители в нефтегаз шипперят. Спят и видят, как я в люди выйду, буду в каске ходить и чёрные бочки катать. – пожимал плечами Рафик.

– Ну и что? Ты же свободный человек! Ну, после восемнадцати! – настаивала Алиса.

– Тебе легко говорить, – вздыхал Рафик. – Ты старших не уважаешь, споришь с ними. Я так не могу.

– Алиса аж дар речи потеряла от возмущения. Он намекает, что она не любит родителей!

– Я своих родителей очень люблю!

– Я и не спорю. А ты споришь. Со всеми и с ними. Ты хочешь их изменить. Тебя они не устраивают. Значит – не уважаешь.

– Пффф, – только и фыркнула Алиса.

Но потом сумела вернуться к началу спора. Был у неё иногда такой талант – умение не терять суть спора. Мама, правда, называла его по-другому – «хватка питбуля». Алиса даже не обижалась на такой видистский ярлык, потому что:

Собаки – это круто!

Она научилась таланту от Пети. Поэтому – и правда «хватка Пит-Буля». Ха-ха!

И сейчас Алиса тоже смогла не упустить идею спора:

– Но ты сам-то видел же, какая нефть вредная штука! Как она природе вредит!

– Ты права. Видел.

– И что?

– Я делаю приятное родителям и не разрушаю их надежды. А потом… Там видно будет. Есть другие варианты, но их надо сначала проработать…

Скользкий тип! Невозможно переспорить.

С Лёшиком же всё было одновременно проще и сложнее. Он тоже шёл по биохимии и любил природу. Только в каком-то ином ключе.

Они тогда в очередной раз обсуждали, кто чего хочет в будущем, и Лёшик вначале стеснялся, а потом, когда они пообещали не смеяться – выпалил.

– Я хочу стать эльфом!

Все ошарашенно переглянулись.

– Ну… Операция по смене пола… То есть расы…, – задумался Петя.

Лёшик фыркнул:

– Никаких операций! Я хочу реально стать как эльф, полностью! Я открою способ!

– Хочешь ушки красивые? – улыбнулась Алиса.

– Не только, – плотоядно ухмыльнулся Лёшик. – Ещё я хочу жить тысячу лет и магию!

В общем, серьёзные мечты. Прямо-таки план научных исследований, ага.

Петя же на вопрос о будущем прогрузил друзей темой Искусственного Интеллекта и роботов. Они не очень много поняли, но Рафик уловил суть и сделал вывод:

– Тогда тебе надо на физмат идти. И поступать на ФизТех или в МГУ. Или в Бауманку…

– Да я думал про физмат… – смутился Петя. – Уже собирался перевестись. А потом…

И он поднял глаза и с надеждой посмотрел на Алису, неловко ей улыбнувшись:

– Подумал – ну куда вы без меня?

– Молодец, Петька! – Алиса показала ему сжатый кулак. – Мы же банда!

Петя снова неловко улыбнулся и отвёл взгляд.

А потом снова посмотрел на неё – внимательно, с неловким интересом:

– А ты куда пойти хочешь, Алиса?

– Я… – вздохнула Алиса. – Я не знаю. Раньше я хотела животных лечить или изучать. Ветеринаром. Или, может, как Кусто – нырять и кино про них снимать. Или в зоопарке работать. А теперь…

Алиса отвернулась и погрустнела:

– Теперь я думаю, что животных надо не лечить, а спасать. И вообще природу всю. От людей. Только я не знаю, как это сделать, с чего начать. Вон сколько лет уже учёные про экологию талдычат, а людям хоть бы хны. И я про себя думаю – я такая маленькая и всего одна. А Земля огромная и проблем много. И руки опускаются…

Ребята помолчали, а потом Петя, запинаясь, высказал мысль:

– Я, когда программирую, разбиваю задачу на подзадачи. Что-то вроде плана действий. Вот ты говоришь проблем много – значит, надо прикинуть их список, а потом дать мозгу подумать над каждой, поварить в голове. Может, появится идея и ты начнёшь какое-то исследование. Или движение, как Гринпис. Или стартап какой-то по зелёным технологиям.

– Спасибо, Петька, – улыбнулась Алиса. – Вот так взял и по полочкам разложил! Может, всё же, тебе на физмат надо было?

– Я думаю, что в биологии и химии тоже нужны компьютерщики и Искусственный Интеллект. Ну и к тому же – я у вас в классе самый умный, это приятно!

Рафик и Лёшик засмеялись. Алиса заулыбалась и кинула в Петю бумажным шариком. «Самый умный», ха!

А Лиза вот перешла в физмат. Она как будто дистанцировалась от Алисы и друзей, пыталась полностью разорвать связь с ними. Впрочем – Алиса теперь только радовалась. Вообще бы её не видеть теперь… Жаль только, что физра у них общая, всей кучей. Зато и Кирилл там. Эта мысль заставила Алису чуть улыбнуться, а затем она снова расстроилась. Ну да, там Кирилл, и теперь на него вешается Лиза.

Может и Алисе надо было так же сделать? Начать явно вешаться на Кирилла при всех? Он, вроде, не против такого подхода. Ну, за Лизой он не ухаживал – но теперь ею заинтересовался…

Алиса представила, как она гордо и смело подойдёт к Кириллу. Как её волосы будут развеваться и сверкать на солнце расплавленной медью. Как он будет смотреть только на неё, ошарашенный, забывший обо всём остальном. Обо всех остальных. И как все будут смотреть на неё. С завистью, с восхищением, с презрением…

Она покраснела, а её сердце часто забилось в груди, словно птица, которая бьётся о прутья решетки, пытаясь вырваться на свободу. Она задышала чаще.

Алиса опустила голову, пытаясь унять себя.

Нет. Она не такая. Парень должен сделать первый шаг. Это закон биологии. Те, кто нарушают его – недостойны уважения.

Алиса горько вздохнула.

– Алиса, постерегёшь Таулёт снаружи? – весело спросил Петя.

– А? – Алиса вынырнула в реальный мир.

Почему-то её не хотелось смотреть на Петю и она опустила глаза.

– Говорю, у Таулёта надо постоять, чтобы не угнали!

Петя разошёлся. Лёшик и Рафик посмеивались. Шутка про Таулёт у них появилась давно, когда они активно играли в стратегии, а конкретно – в игру «Вархаммер 40К». Она же «Даунские войны», как Петя остроумно перевёл подзаголовок «Dawn of war», кратко описывая кривой игровой баланс, заточенный на вытягивание денег из игроков. Впрочем, несмотря на жадность разработчиков, какое-то время они в неё активно играли. Играли, пока не погрузились глубже и не ощутили проблемы, убивающие радость. Алисе было не очень интересно играть в стратегии, но она предоставила свой новый комп Рафику, вызывая у мамы приступы нездорового ажиотажа. Ну как же, у нас же МАЛЬЧИК В ГОСТЯХ. Впрочем, неказистый гастарбайтер Рафик вызывал у мамы противоречивые чувства. Она бы предпочла кого-то типа Пети – чтобы явно была перспектива на будущее.

Ну так вот, в «Вархаммере» была технологически продвинутая раса инопланетян Тау. А у них были прыгающе-летающие танки. А поскольку между матчами ребята отбегали в туалет, то после опечатки в чате они теперь периодически шутили на эту тему.

– Летайте на своём Таулёте, я вас прикрою, – слабо улыбнулась Алиса.

Ребята радостно засмеялись. Алисе шутка не заходила – но она уловила суть и подыгрывала друзьям. Тем более – в текущей ситуации, когда нужен был повод для веселья.

«Да, неслабо нас прижали эти уроды», – грустно подумалось Алисе.

Ребята гурьбой двинулись в мужской туалет, а Алиса осталась в коридоре рядом, с телефоном наперевес. Но Пахана и его нукеров нигде не наблюдалось. Вероятно, без Вадика Пахану не хватало численного преимущества. А может, его именно Вадик подзуживал. Поджуживал, как Муха. А может, у них Вадик мозговой центр!

Алиса заулыбалась. Да уж… Удивительно – человеку плохо стало, а они все прямо обрадовались. И смех, и грех… Хотя – заслужил ведь, правда заслужил! … Но с чего его так прихватило? Может скушал не то? Может, собственным ядом, наконец, отравился? Алиса опять улыбнулась. Потёрла плечо, в которое больно ткнул Вадик, нахмурилась и опять огляделась.

Всё чисто.

Ребята вышли из туалета. Петя тараторил, расспрашивая Рафика:

– Да серьёзно, мы же все видели – он об твои булавки укололся, а потом ему поплохело!

Рафик отвечал медленно и взвешенно:

– Ну ты сам знаешь – ржавые старые булавки, на них оксид железа. Оно в кровь попало и та больше не может связывать кислород! Потому что уже оксид! И всё, Вадик задохнулся!

Лёшик с Алисой через секунду засмеялись. Петя выглядел кислым:

– Ох уж эти ваши биохимические шуточки! Я всё-же серьезно хочу понять.

– Да забей, – похлопал его по плечу Рафик. – Может, его карма настигла.

– Понимаешь, – понизил голос Петя. – Я теперь и сам слегка боюсь к тебе прикасаться. Не то, чтобы я раньше тебя прям трогал изо всех сил… Но ты понимаешь, что я хочу сказать?

Рафик вздохнул. Он понимал. И он уже немножко жалел, что согласился на идею Миртрумы. Одним шагом он словно бы перешёл из детского мира, где всё солнечно и по-доброму, во взрослый и жестокий мир, где можно болеть, страдать и умереть.

Впрочем, жил ли он до этого в детском мире, или сразу во взрослом?…

– Как думаешь, – спросил Петя после паузы. – Вадик умрёт или нет?

Рафик молча глянул на него, подбирая слова.

***

– …Будем яды варить! – сказала Миртрума.

– И что… – прошептал Рафик в приступе противоречивых чувств. – Они умрут?

Бабка захохотала:

– Ах, если бы всё было так просто! Нет, Рафик. Нельзя нам с тобой так. Запрещено. Отнять жизнь у человека – только у Бога право есть. Те из людей, кто убивают людей – воруют прямо у Бога и за это заплатят.

– А что тогда будет? – наморщил лоб Рафик.

– Просрутся твои враги и снова пойдут добрым людям гадить. Теперь уже в моральном плане.

– И… Всё? – недоуменно переспросил Рафик.

Нет, конечно, приятно будет, если хулиганы прилюдно опозорятся… Но они же только злее станут. Да и травить их потом никто не будет. Они там главные источники травли… Моральной травли, а не отравления, конечно. Рафик слегка запутался в терминах в голове. Ну а старуха добродушно пояснила, протягивая рецепт:

– Один раз просрутся, другой раз просрутся, ну а потом – чего-то, да поймут. Опять же, я так поняла, что сразу убивать тебя никто не пытается, вначале за шею хватают? Есть время, чтобы яд дошёл. И чтобы они добежали, хе-хе.

– Ясно, спасибо, – неуверенно сказал Рафик, читая рецепт. – Ух, сложно сделать…

– Ну а ты что хотел, – вздохнула бабка. – Всё есть яд и всё есть лекарство. Разница лишь в дозах. Чтобы малые возмущения вызвать – вот тут и нужна ювелирная точность, а также сложное сочетание компонентов. А вот если бы ты просто хотел их убить…

Рафик смотрел на Миртруму, затаив дыхание. А та пренебрежительно махнула рукой:

– Это простой, копеечный рецепт, который скрывают от народа. Достаточно всего лишь взять полкило обычного…

***

Вздохнув, Рафик ответил Пете:

– Нет, Петя, думаю, Вадик не умрёт. Но от нас пока отстанет. Так что – давай радоваться жизни!

Рафик улыбнулся и хлопнул Петю по плечу. Тот неуверенно улыбнулся в ответ. Шедший впереди Лёшик обернулся:

– Кстати, насчет радостей! Выходные же завтра! Как насчёт сходить в лес и поролеплеить?

– Признайся, ты просто хочешь толпой поискать твои стрелы, – беззлобно подколол его Петя. – И объявы на нас повесить. Повесить вешать объявы. На нас.

Алиса хихикнула. А и в самом деле, почему бы нет?

– И правда, пошли завтра в лес. Возьмём луки, палки ваши дурацкие. Еды с собой на пикник! Даже можно шашлыки сделать.

– Чего сразу дурацкие! – оскорбился Петя. – Фехтовать на мечах – это круто!

– Это если фехтовать, а не швабрами стучать! – подколола Алиса и смутилась, вспомнив помощь Сулимы.

– Можно и швабрами круто фехтовать, сама видела! – Петя же не смущался. – Рафик, попросишь маму нам пару уроков дать?

– Она уже научила меня всему, что знает. Я теперь носитель древнего знания! – Рафик остановился, сложил ладони перед собой и торжественно поклонился. – Внимайте моей мудрости, ловите крупицы сакральных техник!

– Отлично! Вот завтра покажешь свои сакральные швабры!

Алиса расслабилась и улыбалась, слушая трёп друзей. Длинный сложный день подходил к весёлому и доброму завершению. А впереди – выходные! Отдых, тепло, игра!

Но она не удержалась и обвела ищущим взглядом коридор школы. Где же всё-таки Кирилл?

Кирилл и неопределённость

В коридоре послышались шаркающие шаги. Заскрипел и лязгнул замок двери. Она со скрипом приоткрылась. Кирилл дёрнулся и проснулся. Затуманенным взглядом он уловил, что щербатый зэк переместился вдоль стены, прижимаясь к ней спиной, и сейчас был уже на полпути из угла к койкам. Когда взгляд Кирилла упал на зэка, тот сразу расслабился и закрыл глаза. И даже захрапел.

Подбирается, волк позорный.

Впрочем, оказалось, что это уже неважно.

– Брусов, на выход!

Кирилл поднялся и вышел в коридор. Ему показалось, что зэк дёрнулся, когда Кирилл проходил мимо.

Пройдя по безликим серым коридорам, они в конце концов попали в ту же комнату для допросов. Только теперь тут было больше народу. Кроме следователя там сидела коренастая, ярко накрашенная тётка средних лет в чёрном платье и платке на волосах. У глаз она держала платочек.

А ещё там сидел Матвей Иваныч.

Увидев его, Кирилл почувствовал себя очень лёгким. Только сейчас он осознал, какой груз давил на его плечи до этого момента. Это давила засасывающая его чёрная воронка – но её вдруг пронзил яркий луч света, и Кириллу навстречу протянулась рука помощи.

Он улыбнулся и хотел радостно поздороваться, открыл рот – но Матвей Иваныч напряжённо глянул на него и покачал головой, а ещё сделал слабый жест открытой ладонью – «стоп!». И Кирилл закрыл рот. Встал у дверей вместе с конвоиром.

Следователь Сидоров глянул на Кирилла:

– Садись, Брусов. Познакомься, это мама того мальчика, которого ты избил.

– Мой бедный Венечка, – всхлипнула женщина.

И поднесла платок к глазам. Сухим глазам.

Кирилл уже открыл рот, чтобы опять начать спорить с Сидоровым – но Матвей Иваныч опять чуть покачал головой. Конечно, Кирилл не имел навыков анализа поведения и отслеживания микровыражений. Но тренер приучил их следить за движениями противников, отслеживать направление взгляда, движение центра масс. А ещё – приучил внимательно слушать своего тренера.

Кирилл молча сел рядом с Матвей Иванычем, положив руки в наручниках на стол. Сидоров посмотрел на него внимательно, хмыкнул и спросил женщину:

– Как там ваш Веня?

– Ужасно! – экспрессивно воскликнула мать. – У него травма головы! Это может быть на всю жизнь! И оплачивать его инвалидность будет виновный!

«У него и так уже от вас травма головы на всю жизнь», – чуть было не ляпнул Кирилл. Но Матвей Иваныч вдруг опять придержал его – положив ладонь поверх руки Кирилла.

– Все друзья его очень поддерживают! Все хотят наказать убийцу! – её голос почти сорвался на крик. – Они все придут на суд и укажут на тебя!

И она резко выбросила вперёд указующий перст. Кирилл аж вздрогнул – у него сработал рефлекс уклонения. Сдержав себя, он машинально отметил, что на пальце, который торчит прямо ему в лицо – ярко-розовые ногти. Это плохо вязалось с траурным видом женщины. Также диссонировал с черной одеждой и густой загар тётки.

Она явно не планировала сегодня сидеть в участке…

– Однако Вениамин так и не смог описать предположительного нападавшего, – спокойным тоном сказал Матвей Иваныч.

– Потому что этот бандит трусливо напал на него сзади! – воскликнула мать.

– Однако Вениамин написал в заявлении, что он пришёл на помощь друзьям, которых избивал подозреваемый, – продолжил тренер. – Значит, видел напавшего. При этом синяк на его голове выглядит как след удара бутылкой. Вы хотите сказать, что Брусов избил троих опытных боксёров бутылкой, а потом, когда прибежал Веня, он перепрыгнул его и стукнул сзади?

Мать открыла и закрыла рот. Она была похожа на рыбу, выброшенную на берег. Она беспомощно посмотрела на Сидорова, и тот пришёл на помощь:

– У Брусова наверняка были сообщники. Вломились бандой, избили детей… Ограбили квартиру, верно?

– Да! Мы недосчитались денег и ценной вазы!

«Вашей вазе повезло, если её просто разбили, а не помочились в неё на спор», – хотел сказать Кирилл, но теперь ему не нужно было сигналов от тренера, чтобы молчать. Он просто доверился тренеру. И тот продолжил:

– Однако соседи писали заявления, что по вашему адресу регулярно проходили громкие вечеринки, а их участники хулиганили в подъезде. Эти заявления будут подшиты к делу.

Уверенность тренера удивила даже Сидорова. Он внимательно поглядел на оппонента и побарабанил пальцами по столу. Нахмуренная женщина стала защищаться:

– Это наверное, сообщники преступника! Постоянно превращали мирные чаепития в потасовки и бордель!

– Я также думаю, что некоторые из друзей Вени, которым он так щедро предоставил свою… Простите, вашу квартиру, – улыбнулся тренер. – Так вот, они откажутся давать показания, если им будут грозить обвинения в изнасиловании. Я поговорил с детьми. Они решили, что не будут крысятничать.

– Вы считаете, что родители избитых детей не захотят справедливости? – нейтрально поинтересовался следователь.

– Мы не сдадимся! Веня найдет справедливость! Ты заплатишь! – мать вскочила и опять ткнула пальцем в лицо Кириллу.

И в этот раз ему пришлось откинуть голову, чтобы спасти глаза от ногтей. Сидоров нехотя подал голос:

– Сядьте, пожалуйста. Я понимаю ваши чувства, но надо держаться.

Мать села, выпрямившись, оскорблённо сложила руки на груди. Матвей Иваныч вздохнул:

– Кирилл не нападал на вашего сына. Вене врезал бутылкой кто-то из его собутыльников.

– Как вы смеете! Веня хороший мальчик! – возмутилась мать. – Мы хорошо его воспитали!

– Всё верно, – наклонился к ней Матвей Иваныч с терпеливой улыбкой. – Веня хороший мальчик. Просто его добротой воспользовались плохие ребята из класса. Заставили его открыть дверь, устроили шумную пьянку… И в ваше отсутствие он был беззащитен перед ними. Я считаю..

Он ещё сильнее нагнулся к ней с доверительным лицом и понизил голос:

– Я считаю, что это те хулиганы, что пытались изнасиловать девочку, должны сидеть здесь. И они же должны отвечать за ограбление квартиры и разгром в ней. И нападение на Веню.

Несколько секунд женщина пристально смотрела на тренера, а тот помолчал и продолжил:

– Ну а иначе – на Веню есть встречное обвинение о попытке убийства…

– Он защищался! – вскинулась мать, хлопнув ладонями по столу. – Он защищал своё здоровье и нашу квартиру!

– Конечно, вы правы, – тренер покивал, вызвав изумление Кирилла. – Наверняка суд это учтёт. Но у нас суды жёстко относятся к пьяной поножовщине. Даже если суд учтёт самозащиту, то сам факт атаки с ножом суд не забудет. Допустим, даст Вене по минимуму – всего год условно. Куда собирался поступать ваш сын? Как этот приговор отразится на его поступлении? А потом, когда он будет искать хорошую работу?

– Это неправда! Веню не могут обвинить! Скажите мне! – женщина резко обернулась к Сидорову.

– Ваш сын под защитой закона, не беспокойтесь, – ловко ответил следователь.

Мать победно обернулась к тренеру, но тот предложил:

– А вы попросите следователя дать расписку, что Веня не получит судимость.

Мать с сомнением обернулась к Сидорову. Тот ожёг тренера неприязненным взглядом и пробурчал:

– Таких гарантий я давать не вправе.

– Вот именно! – подхватил тренер. – Задумайтесь, уважаемая – стоит ли риск того? И ведь вы уже наверняка поняли, что Кирилл вашего сына не обижал… Стоит ли судить невиновного, рискуя будущим вашего сына?

Мать опустила голову. На её лице было отвращение. В комнате воцарилась тишина. Через полминуты мамаша неприязненно посмотрела на Кирилла:

– Если мы заберем заявление, то ты заберёшь своё?

Душа Кирилла запела.

***

Они вышли из участка вместе с тренером. Кирилл мельком глянул телефон – мать и Таня не звонили. Зато была куча пропущенных звонков от Лизы. Нда, забавно. Ну – хоть кому-то не всё равно.

Кириллу так хотелось вырваться из душного серого участка, что он почти бежал к двери. А сделав шаг на улицу, он остановился. Воздух свободы показался непривычно свежим. Да и вообще ему вдруг почудилось, что осень сменилась весной. Прощальные крики птичьих стай вдруг стали весенними трелями. Солнце, казалось, изливало всё своё тепло на одного Кирилла, ведь прохожие шли по улице с серыми лицами, а он единственный радовался ласковым лучам.

Матвей Иваныч замедлил шаг, глядя на Кирилла и по-отечески улыбаясь. Он дал ему минуту, а когда увидел, что эмоции подутихли, напомнил:

– Ты не расслабляйся пока. Заявления вы забрали – но они тебе наверняка пришьют мелкое хулиганство и нарушение общественного порядка. Да и кто-то из избитых может для мести подписаться. В общем – посадить не посадят, но судимость могут небольшую припаять.

Кирилла как морозом осыпало. А тренер похлопал его по плечу:

– Это не страшно. Жить с этим можно. В целом – ты, конечно, балбес, что вчера в драку полез. Но молодец, что сегодня не стал прятаться, а сделал, как я сказал. А мелкую судимость переживёшь.

«Переживу», – подумал Кирилл. – «Но что скажет отец?»