Трагедия в крепости Сагалло (сборник)

Тетя Поля подарила мне элегантную трость, какие были в моде у щеголей в начале века. Трость принадлежала ее отцу. По легенде это произведение искусства, изготовленное в Берне (есть табличка), доктору Морозову преподнес сам красный нарком Семашко.

Меня комиссовали, районный ВТЭК отвалил третью группу инвалидности и назначил смехотворную пенсию. Тяжело ощущать себя инвалидом, когда тебе нет и тридцати. Папка с рисунками распухла, бредовые видения отошли в сторону и лишь изредка напоминали о себе. Я пробовал рисовать карикатуры, отобрал несколько листов и отнес в «Крокодил». Меня принял рыжий парень в клетчатой рубашке и заношенных джинсах, назвался Димой. Он быстро просмотрел рисунки, пощелкал пальцем по пухлой, отвисшей губе и изрек:

– Клево! Без дураков! Учился где-нибудь?

– В инязе.

– Опа на! Английский? Французский?

– И то и другое. Я – военный переводчик.

– Фельетоны пишешь?

– Не пробовал.

– Короче, твои карикатуры я сейчас сволоку к главному, жди звонка.

Честно говоря, я не верил в удачу, но на другой день в десять утра зазвонил телефон. Звонили из «Крокодила», и веселый женский голос спросил, не мог бы я по возможности срочно приехать в редакцию на беседу с заместителем главного редактора журнала.

Я вызвал такси и минут через тридцать был в приемной. Заместитель главного, человек средних лет, поздоровавшись, спросил:

– Давно рисуете?

– С детства. Попытался поступить в Строгановку – прокатили. Стал военным переводчиком.

– Бывает. – Заместитель главного показал на трость доктора Морозова:

– Бытовая травма?

– Скорее, боевая. Командировка в Эритрею. Там война.

– Понял. Это не повредит нашему творческому сотрудничеству. Словом, мы хотим предложить вам работу, пока внештатную. Курьер будет доставлять вам редакционное задание, забирать сделанное. Так что вам не придется мотаться по Москве с раненой ногой. А там посмотрим. Как?

– Я-то согласен, а вот получится ли?

– Получится. Рука у вас есть, и глаз острый. Подзаголовки к тексту, фельетоны будет сочинять Дима Барышев. Вы встречались, рыжий такой. Вы сработаетесь. Кстати, ваша инициатива только поощряется.

Домой я вернулся в приподнятом настроении. Тетя Поля готовила отца в командировку – в гостиной посапывал утюг. Отец, видно, только из душа, с влажными, зачесанными назад волосами просматривал газеты. Глянув на меня, с удивлением спросил:

– Что это ты светишься, сын? Влюбился?

– Какое там. Взяли внештатником в «Крокодил», художником-карикатуристом.

– Значит, профессия все же нашла тебя. Ты теперь художник, тебе нужна мастерская, да и вообще человек взрослый…Гости, наконец, женщины. Завтра тебе позвонит Леонтьев Николай Иванович, поедешь с ним, посмотришь однокомнатную квартиру в Учебном переулке. Это где-то в Хамовниках, я плохо знаю тот район. Жить по-прежнему будешь дома, в Хамовниках – мастерская и что-то вроде ЗКП.