Трое из Леса. Вторая трилогия

Хозяин посмотрел на старого волхва, его это тоже интересовало, кровно интересовало. Старик ответил нехотя:

– Стараются погубить нашу княгиню.

– Ого, – сказал Олег.

– Вот тебе и «ого».

– Дурачье, – сказал Олег. – Сказано, волки… Она ж худая, костлявая. Наверное, невкусная. Другое дело бы вот этого, с факелом… Молодой, сочный, мясо свежее, а косточки тонкие, легко мозг выгрызывать.

Факел в руке отрока мелко-мелко дрожал. Глаза стали круглыми и умоляющими. Олег не понял, он всегда рассуждал здраво, а эти люди тоже какие-то странные, сопят и смотрят осуждающе, будто это он собирается загрызть несчастного.

– Как же я это сделал… – бормотал старик. – Как же это у меня так получилось…

Отрок несмело приблизился:

– Вы сказали дважды «Кольцо»… потом поперхнулись и повторили «Кольцо»…

– Я поперхнулся? – оживился старик.

– Да, почти закашлялись…

– Это могло подействовать, – пробормотал старик. – Как, говоришь, закашлялся?

– Будто как жук в рот влетел!.. Или словно горох ворованный ели и так торопились, что не в то горло пошло…

Старик отмахнулся:

– Ладно-ладно. Я снова закашляю, это смогу. И ничего больше?

Отрок подумал, гордый тем, что старый волхв расспрашивает с таким вниманием, сказал с просиявшим лицом:

– Ничего. Только покашляли, сказали еще раз «Кольцо» и сделали руками вот так…

Он покашлял, качнул факелом вперед, словно бы отбрасывал от себя нечто противное. Во дворе мелькали серые тени, хищные желтые глаза в таком множестве наводнили двор, что Олег шепнул Слово Огня, по ту сторону ставней мощно вспыхнуло, всюду страшно закричали почти человеческими голосами, что разом перешли в хрипы и умолкли. Запах горелого мяса усилился еще больше, а в щель было видно, как там поднимались чадящие дымки. Обугленных трупов было столько, что двор напоминал странное кладбище.

Старый волхв отпрянул, потер слезящиеся глаза:

– Как ты это сделал?.. Как ты это сделал?

Мальчишка, дрожа всем телом, пролепетал:

– Не знаю… Я только повторил то, что делали вы…

– Но у тебя получилось!

– Я не виноват…

– Дурак, у тебя получилось!.. Может быть, я сумел создать новое великое колдовство, которое превратит меня из простого колдуна в чародея, а то и в волшебника!..

«Бедолага, – подумал Олег сочувствующе. – Надо сказать, что это я сделал, а то всю жизнь будет жалеть, что как нечаянно наткнулся на мощное заклятие, так же нечаянно и потерял».

Старик суетился, его трясло, губы прыгали. Хозяин отодвинулся, не то из предосторожности, не то затем, чтобы волхв не брызгал слюной на его стрелы. Глаза из-под лохматых, как медведи, бровей зорко оглядели двор. Поморщился с неудовольствием:

– Коновязь сгорела. Придется заплатить.

Волхв отмахнулся:

– Конечно-конечно!.. Что какая-то жалкая коновязь!

– У меня не жалкая, – обиделся хозяин. – Я из цельного дуба поставил!.. Два дня отесывали, вкапывали. Моя коновязь табун могла удержать! Так что это обойдется вам в пять золотых. А еще и колодезный сруб обгорел… Правда, уже стар, но это еще две монеты.

«Пять золотых монет, – подумал Олег, трезвея. – Мрак меня убьет. Нет, лучше не признаваться».

Он потихоньку попятился обратно. Краем глаза уловил во дворе движение, волков уже осталось совсем мало, но все еще пытались лезть в щели, царапались в дверь, один, как собака, спешно греб передними лапами, словно разрывал мышиную нору. Олег даже разглядел, как он быстро погружается в землю, и на всякий случай сказал еще раз Слово Огня, напоследок усилив чародейский голос.

Полыхнуло так, что даже в комнате все осветилось белым трепещущим светом. Фигуры трех человек врезались в глаза как застывшие, Олег вернулся к себе, а силуэты еще стояли в глазах, нелепо застывшие, изломанные.

Уже закрывая за собой дверь, услышал радостно-испуганный вопль старого волхва:

– Опять получилось!.. Теперь я уже знаю как…

Внезапно перед глазами поплыло, все погрузилось во мрак. В голове раздался слабый комариный звон, ноги отяжелели. Олег все ощущал, понимал, сознание оставалось при нем, но он чувствовал, что еще чуть – и он рухнет на пол, где и придет в себя.

Перед глазами наконец забрезжил свет, все вернулось, а звон в ушах затих. Только во всем теле еще оставалась небольшая слабость.

Он опустился на лавку, ругнулся беззвучно: дурость. Магические силы истощают не меньше, чем маханье секирой в схватке. А он бездумно выплескивал мощь, бил секирой по комарам.

Прислушиваясь к себе с тревогой, он вновь вышел в сени. Там с топорами в руках, дротиками и даже рогатинами собралась княжеская челядь. Сам воевода с хозяином стояли посреди сеней, оба тяжелые и кряжистые, воевода в полном доспехе, хозяин лишь в кожаном переднике, но в руках уже исполинский топор, что вряд ли уступил бы по размерам секире Мрака.

Двое усердно поднимали над головой факелы, а Збышко и Мизгирько, сыновья хозяина, с широкими топорами в руках в ленивых позах привалились к стенам, поглядывая на третьего, младшенького. Тот, скорчившись, прильнул к дырке в двери, всматривался, возбужденно вскрикивал:

– Вот еще один!.. А здоровый, как Вернидуб, только рожа еще гаже… А по двору хоть шаром покати, всех вымело!.. Только пепла, пепла-то… От коновязи горка золы… да и ту Змей крыльями размахает, если даже под облаками пролетит!..

Олег чувствовал на себе неприязненные взгляды. Все при оружии, а он как ротозей, чуть ли не голый, такого охранять надо, все же гость, за него хозяева в ответе, сам погибай, но гостя спасай…

– Коновязь, – напомнил хозяин. – Я уже говорил вашему колдуну, что столб из старого дуба, стадо быков привяжи – не дрогнет… Если бы ваш колдун старый столб спалил, слова бы не сказал! Ну, разве что одну серебряную монету взял бы, да и то не за сам столб, а железные крюки вон на землю попадали, совсем ржавые от вашего огня…

– Что у тебя за коновязь, – пробормотал воевода раздраженно, – у княгини дешевле.

– Княгине вовсе могут сделать даром, – рассудил хозяин. – За льготу какую, просто как княгине, а я ж в лесу!

Олег сосредоточился, вслушиваясь в ощущения, поймал тот миг, когда старый волхв вскрикнет «Кольцо» и закашляется, прошептал Слово Огня, зажмурился как раз за миг, когда яркая вспышка просветила веки, заставив увидеть расплывчатые жилки и розовые частички крови.

Еще не раскрывая глаз, услышал удовлетворенный голос хозяина:

– Ого! И забор сгорел. Это еще пять золотых монет.

Воевода поморщился: