Всё и ничто

Именно такой вывод сделал Беркли, посчитав возможным существование только бестелесного, духовного.

Однако бестелесное есть небытие, которое в нем и должно остаться в силу невозможности появления в этом «Ничто» внутренних противоречий с выходом их «наружу» – в бытие. Мы же наблюдаем вполне реальную картину мира, и вещи, находящиеся в нем отнюдь не бестелесны, с одной стороны; а сознание, с другой стороны, взаимодействующее, в частности, с телом, несмотря на собственную неуловимость, является вполне действенной и материальной силой, отражающейся в психике и преобразовании ощущений в меняющуюся картину мира.

Гуссерль, исследуя сознание в его соотношении с бытием, несмотря на различного рода колебания, в конечном итоге, так же как и Беркли, признал возможность существования лишь сознания, если даже весь мир исчезнет: «… для бытия самого сознания (в предельно широком смысле как потока переживаний) нет необходимости в каком-то реальном бытии…» [9, с. 150].

Авенариус и Мах доказывают, что без сознания нет материи, а без материи сознания, так как в эксперименте исчезает различие между субъектом и объектом. На этом основании они отрицают существование вне человека объективной реальности.

В. И. Ленин, как материалист, выдвинул против данного подхода следующие возражения.

«Для всякого естествоиспытателя, не сбитого с толку профессорской философией, как и для всякого материалиста, ощущение есть действительно непосредственная связь сознания с внешним миром, есть превращение энергии внешнего раздражения в факт сознания. Это превращение каждый человек миллионы раз наблюдал и наблюдает действительно на каждом шагу. Софизм идеалистической философии состоит в том, что ощущение принимается не за связь сознания с внешним миром, а за перегородку, стену, отделяющую сознание от внешнего мира, – не за образ соответствующего ощущению внешнего явления, а за «единственно сущее». Авенариус придал лишь чуточку измененную форму этому старому софизму истрепанному еще епископом Беркли. Так как мы еще не знаем всех условий ежеминутно наблюдаемой нами связи ощущений с определенным образом организованной материей, – то поэтому признаем существующим одно только ощущение, – вот к чему сводится софизм Авенариуса» [1. С. 39-40]; «Существование материи не зависит от ощущения. Материя есть первичное, Ощущение, мысль, сознание есть высший продукт особым образом организованной материи» [1, с. 43].

В ответ на данное утверждение Ленина В. И. заметим следующее.

Одну и ту же вещь человек, ящерица, паук воспринимают каждый по-своему и используют ее соответственно. В ряде случаев воспринимаемая человеком вещь для червя недоступна, не проходя по каналам его ощущений, или она ощущается червем в совершенно иной форме и свойствах. То есть червь имеет свое окружение, свой мир в любом случае и человек проникнуть в него не в состоянии, и наоборот. Другими словами, органы чувств различных существ формируют своё собственного окружения не из «готовых» вещей, а формируют его в соответствии только с теми средствами, которыми они обладают. Поэтому «форма» вещи, получающаяся в сознании любого живого существа, зависит от имеющихся у него органов чувств, а не от материи «по ту сторону» от ощущений.

Таким образом, первостепенным в отношении живого существа в соотнесении с вещью является процесс распознавания вещи сканированием окружающего органами чувств и наличие в индивидуальном сознании хотя и скрытых, но четко действующих формообразующих способностей, или матриц, соответствующих возможностям имеющихся у живого существа органов чувств. А органы чувств и по набору и по свойствам существенно отличаются у живых существ. Например, птицы ощущают магнитное поле и даже способны ориентироваться по нему, человек же такой способностью не обладает. Однако он оказался способным понять его природу за счет расширения диапазона своих ощущений искусственно – в этом его отличие от прочих живых существ, – человек использовал соответствующие приборы, обнаружил магнитное поле, определил его сущность, а дальше стал использовать его своей практической деятельности.

Тем не менее никакие приборы не могут проникнуть в сущность «темной материи» или помочь попасть человеку в иные измерения вселенной.

Как бы то ни было, но сфера окружения различных видов живых существ – своя, и она зависит от возможностей их органов чувств и соответствующих им скрытым формообразующим способностям, которые определяются не самим индивидуальным сознанием в его открытом выражении, а при посредстве единого сознания. Но для человека формообразующие способности сознания частично открываются еще и в его умении к определению теми или иными способами сущностей вещей на основе эксперимента и собственного интеллекта.

Таким образом, если органы чувств и некий отражательно-инстинктивный разум просто живого развиваются только в ходе эволюции, то у человека они дополняются различными орудиями труда, приборами, аппаратами, а также мышлением с элементами аналитико-синтетических умственных действий, воображением, языком общения, обширными и всё время пополняющимися базами данных, стремлениями к новому и т. д., что позволяет ему создавать культуру, цивилизацию, осуществлять практически непрестанное познание мира, улучшать условия своего существования; как говорил Хайдеггер, человек «заботится» о бытии, не забывая о себе: «Многосложность этих способов бытия-в примерно обозначается следующим перечислением: иметь дело с чем, изготовлять что, обрабатывать и взращивать что, применять что, упускать и дать пропасть чему, предпринимать, пробивать, узнавать, опрашивать, рассматривать, обговаривать, обусловливать… Эти способы бытия-в имеют подлежащий еще подробной характеристике бытийный образ озабочения. Способы озабочения это и дефективные модусы небрежения, упущения, отказа, халатности, все модусы «только лишь» по отношению к возможностям озабочения. Титул «озаботиться» имеет ближайшим образом свое донаучное значение и может значить: что-то исполнять, устраивать, «доводить до ума». Выражение может также подразумевать: чем-то озаботиться в смысле «что-то себе раздобыть». Далее, мы употребляем его в характерном обороте: я озабочен, что предприятие не удастся. «Озабоченность» значит здесь что-то вроде опасения. На фоне этих донаучных, онтических значений выражение «озаботиться» в данном исследовании употребляется как онтологический термин (экзистенциал) для обозначения бытия возможного бытия-в-мире. Титул выбран не потому что, скажем, присутствие прежде всего и в большой мере экономично и «практично», но по тому что само бытие присутствия предстоит увидеть как заботу» [4, с. 56-57].

Тем самым осознание человеком самого себя дает ему возможность в ходе практических действий и следующих за ними размышлений (и наоборот) находить сущность, устойчивость вещей в их изменениях, но происходит это только на основе ощущаемого им, без возможности проникнуть в реальный мир ощущаемого иными живыми существами, а также – без возможности проникнуть за пределы собственных ощущений, даже расширенные приборами, в частности, проникнуть в собственное скрытое сознание (подсознание), дальние миры, иные измерения,

Поэтому довод материалистов, в том числе и В. И. Ленина, о том, что практика есть единственный критерий истины в ходе познания объективно существующих вещей, то есть всего, что существует за пределами ощущений (это запредельное Ленин В. И. называет материей), которые связывают сознание человека с внешним миром, не может быть адекватным. Этот критерий действует, как мы показали выше, только в применении к текущей жизни, но не для всего многогранного бытия, и, в частности, доказать наличие вещей в том виде, как мы их воспринимаем, или отсутствие вещей за пределами ощущений невозможно со всей определенностью.

В связи с этим ни материалисты в лице Ленина В. И. в своем утверждении о существовании материи, как первичного и не зависящего от ощущений; ни эмпириокритики в лице Авенариуса и Маха, утверждающие первичность, а местами и единственность ощущений, не могут претендовать на истину в последней инстанции, поскольку не представляют адекватного соотношение бытия, сознания и информации.

Тем не менее Авенариус и Мах в своем подходе к соотношению ощущений и вещей в некотором отношении продвинулись дальше Беркли и Гуссерля и дальше материалистов, представив определенные доказательства своей концепции, в которой сознание привязывается к вещам, и наоборот, вещи не существуют вне сознания.

При этом доводы материалистов в лице Ленина В. И., как видите, выглядят часто неубедительными, хотя ощущение, мысль действительно «… есть высший продукт особым образом организованной материи» [1, с. 43], которой В. И. Ленин, однако, не дал никакого толкования.

В представленной нами модели двуединого мироздания – Единого в вечности и его голографической проекции во времени – этой «организованной» материей является само сознание в своей высшей форме – понимающих себя существ.

В. И. Ленин прав и в том, что «ощущение есть действительно непосредственная связь сознания с внешним миром» [1. С. 39-40]; но в обратном смысле потому, что внешний мир как голографическая проекция Единого формируется самим сознанием; кроме того, органы чувств каждого сознательного (живого) существа связаны с Единым, на основе которого сознание каждый «момент» копирует вещи для обновления прежних копий вещей из Единого путем распознавания вещей через органы чувств сознательных существ и имеющимся в едином сознании понимании форм этих вещей.

Как бы то ни было, Авенариус и Мах действительно правы в том отношении, что без сознания нет материи и наоборот, хотя тут они проявляют значительные колебания, то сводя материю к ощущениям, то утверждая, что в виде некоей субстанции материя всё же существует.

В частности, Мах сводит материю к ощущениям, указывая на это в следующем отрывке: «Ощущения – не «символы вещей», скорее «вещь» есть мысленный символ для комплекса ощущений, обладающего относительной устойчивостью. Не вещи (тела), а цвета, звуки, давления, пространства, времена (то, что мы обыкновенно называем ощущениями) суть настоящие элементы мира» [14, с. 473].

Вместе с тем Авенариус полагает каждого человека ощущающей субстанцией, то есть признает существование наряду с ощущениями (сознанием) некоей материи, хотя четко их не разделяет: «Так как… ни опыт, ни правильно сделанные выводы из него не дают права считать ощущения результатом движения, то остается признать ощущения свойством соответствующей субстанции и потому допустить существование ощущающих субстанций. При этом для нас особенно ценно то обстоятельство, что мы знаем самих себя, как ощущающие субстанции, да и в нашем внутреннем опыте ощущение дано, во всяком случае, достовернее, чем субстанциальность» [3, с. 33].

Но не всё обстоит именно так, как полагают Мах и Авенариус, потому что на представленном ими основании нельзя сделать вывод об отсутствии вообще объективной реальности для человека, точнее, сделать вывод об отсутствии независимых от сознания вещей по следующим соображениям.

В бесконечном и вечном Едином сознание (активное) и вещи (пассивное) слиты воедино, и по-другому вне времени быть не может, и говорить тут о зависимости или независимости от сознания вещей не приходится.

Но безвременное Единое как бесконечность, которая остается неизменной, проявляется через свою голографическую проекцию, которая существует во времени, и трехмерное измерение в качестве производной от нее человек может наблюдать. И эта переменчивая реальность вокруг человека вполне независима от него, так как он не способен изменить движение звезд и даже погоду на Земле.

Поэтому Авенариус и Мах неправы в своем отрицании существования для человека объективной реальности, точнее, – отрицании независимо существующих от человека вещей, по существу имея в виду под реальностью только то, с чем человек сталкивается в своей деятельности, указывая на неотделимость в эксперименте субъекта и объекта.

Но даже в этой сфере вещи и человек четко отделены друг от друга, хотя Авенариус полагает иное: «… в примитивном опыте нераздельно слиты две составные части: во-первых, то, что по своему содержанию действительно дано через предмет; во-вторых, то, что познающий, быть может, сам привнес в предмет опыта.» [3, с. 21].

Однако в данной реальности четко действует в качестве критерия истины практика. Так что, утверждение Авенариуса опровергается тем, что если в том же эксперименте невозможно было бы определить, что дано через вещь, а что привнесено человеком-экспериментатором, то результаты эксперимента были бы с практической точки зрения бессмысленны. Но это не так: эксперименты проводятся только для того, чтобы найти в вещах смысл и использовать его как для расширения границ процесса познания, так и для практических целей, в частности, для улучшения человеческой жизни. Так что различие между человеком и вещью в эксперименте полностью не исчезает, несмотря на их взаимодействие, судя по практике в сфере человеческой деятельности.

Тем не менее в целом ряду физических и химических экспериментов не удается получить «беспримесные» от экзерсисов экспериментатора данные по объекту исследования и их приходится домысливать и/или менять условия опыта, но полностью сделать опыт «чистым», как полагал Авенариус: «Научный опыт тем и отличается от наивного, что отделяет действительно данное в опыте от того, что он привносит и мыслит вместе с данным в опыте.» [3. с. 21], невозможно.

Как бы то ни было, но Авенариус и Мах подметили действительно имеющуюся связь между человеком, а на самом деле его сознанием и вещью, поскольку как голографическая проекция Единого, так и окружение каждого индивидуального сознания, или его «настоящее» формируются единым сознанием через индивидуальные сознания бесчисленных живых существ и их органы чувств. Голографическая проекция полностью формируется, точнее, дискретно полностью обновляется единым сознанием, представляющим собой совокупность всех индивидуальных сознаний, а «настоящее» каждого индивидуального сознания формируется им самим через ощущения носителя при скрытом посредстве единого сознания на основе Единого.

В этом отношении действительно нет вещей без сознания и сознания без вещей, так как сами вещи скрыты в безвременном Едином и сознание обновляет только то, что находится в его распоряжении в голографической проекции через копии распознаваемых им вещей (пассивного) из Единого.

Поэтому вещи в этом процессе обновления голографической проекции связаны с сознанием, раз оно на их основе, точнее, на основе пассивного из Единого, формирует копии вещей и обновляет ими предшествующие копии в голографической проекции, но не неразрывно, поскольку каждый «момент» обновления составляет определенную длительность, за которой через паузу наступает следующее обновление. Эти «разрывы» составляют время, в котором бесконечное проявляется как конечное бесконечно. Иначе информация о вещах для сознания так и осталась бы скрытой в Едином, или Единое в своей проекции не проявлялось бы, что означает небытие для него, но мы этого не наблюдаем, так как нам открыт меняющийся мир.

Таким образом, можно констатировать: без сознания нет материи, а без материи нет сознания, но это не означает их одинаковость – одно есть активное, другое пассивное, но слиты полностью они только в Едином как бесконечном и безвременном, а в голографической проекции они существуют как конечное бесконечно, но дискретно, или во времени. Тем самым они получают возможность разделяться в каждом процессе обновления проекции.

В этом временном процессе перед каждым индивидуальным сознанием через ощущения его носителя появляется возможность в возникающем в итоге бытии отдельно исследовать вещи, докапываясь до их сущностей и вместе с тем жить среди вещей.

Для уточнения отметим, что бессмысленно утверждать однозначно следующее:

– материя (вещи) существует независимо от сознания, а сознание – это продукт саморазвития материи (Маркс, Ленин);

– материя зависит от сознания, например, материя, мироздание сотворены Богом из ничего (христианство);

– материя совпадает с сознанием, например, материя и ощущения есть одно и то же (Авенариус, Мах);

– сознание или дух существует только как одно-единственное, делая, что он сам полагает, или саморазвиваясь, по Гегелю; Беркли так же считал, что материя, как таковая, отсутствует, а есть лишь бесплотный дух.

В голографической проекции все вещи – материальные, частотные образования – формируются сознанием в виде копий из Единого и поэтому зависят от него и от сознания, то есть они формируются сознанием на основе бесконечного и вневременного Единого, которое не может непосредственно присутствовать в конечных образованиях бесконечной голографической проекции, находящихся тем самым в этой проекции во времени, и в этом отношении вещи как пассивное и слитое в Едином не зависят от сознания и остаются в безвременном Едином в том же «растворенном состоянии». Только так они и могут там находиться вне времени – слитно, включая и само сознание.

Таким образом, информационные копии вещей из Единого для постоянного обновления голографической проекции формируются сознанием, а не возникают сами по себе, так как распознавать в Едином вещи на основе предшествующих копий и собственных формообразующих способностей, благодаря чему сознание «выбирает» из Единого нескольку иную форму вещи и копирует ее, обновляя тем самым предшествующую копию, способно только сознание, имеющее через органы чувств своих носителей доступ в Единое в том или ином виде. Поэтому в данном отношении вещи, точнее, их копии в проекции Единого, зависят от сознания, которое их формирует, но всё же без пассивного из Единого сознание неспособно формировать соответствующие копии.

В данной модели нет не только никакого саморазвития материи, но оно и не требуется, поскольку в голографической проекции сознание и вещи в копиях не возникают, но существуют как разнотипные материальные образования дискретно в бесконечности обновления, которое «производится» единым сознанием.

Если исходить из представленной нами позиции, то материя не может полностью зависеть от сознания, например, производиться из ничего духом или Богом, во-первых, потому, что в безвременном Едином сознание совпадает с вещами (пассивным), поскольку в этом типе бесконечности не происходит никаких изменений и всё слито воедино, представляя собой потенциально всё и вместе с тем – ничто; во-вторых, в голографической проекции Единого материя (вещи в копиях, или пассивное) отделена от сознания (частиц-копий единого сознания, или активного), составляя тем самым базу для развития сознания, которая в виде среды оказывает сознанию сопротивление, необходимое для его развития.

Тем самым сознание во временном двойнике Единого – голографической проекции – не совпадает с вещами, хотя оно само и формирует их в копиях, которыми каждый «момент» обновляются предшествующие копии вещей в необратимой последовательности.

Само же сознание не может не отделяться в бытии от копий окружающих его вещей в итоге для собственного развития и жизни среди копий вещей в конечном бесконечно, то есть дискретно.

При этом время для каждого индивидуального сознания в бытии представляется текущим плавно, тогда как в его основе – голографической проекции – время есть необратимая последовательность длительностей, разделенных паузой.

Эти длительности (мгновения, точнее, позиции обновления) существуют не сами по себе, а образуются в ходе информационного прерывистого процесса распознавания вещей из Единого для последовательного обновления предшествующих копий вещей в голографической проекции.

Каждое индивидуальное сознание в своем развитии и жизни в любом из измерений бытия слито со своим телом-вещью, без которого оно не может действовать в соответствующем измерении бытия в силу их разных характеристик (индивидуальное сознание не обладает органами чувств, соответствующих той или иной форме материи тех или иных измерений бытия). Это соединение вечного сознания (живого) с неживым (вещью) как конечным длится временно – в течение возможного существования этого объединения, срок которого определяется окружающей (вещами внутри и снаружи) средой и программой действий самого сознания в ходе информационного процесса, соединяющего живое с вещами.

После исчерпания возможностей этого сосуществования тело переходит из «оживленного» состояния в разряд неживых вещей, не обладающих способностью воспроизводиться, свойством обмена веществ, способностью приспосабливаться к окружающему и т. д.; иначе говоря, с прекращением жизни тела сознание теряет возможности взаимодействия с окружающим и покидает тело.

В процессе существования просто живое, или низшая форма сознания формирует свое тело из соответствующих комплексов материи данного измерения по имеющимся у него кодам в геноме, а высшее сознание вступает в симбиоз с просто живым в его наиболее развитом выражении (приматы).