Ключ

В частности, одни люди бесстрашно идут на смерть ради своих идей, другие всячески цепляются за жизнь, лаже если она превращается в ад.

В результате, значение страха для человека по сравнению с животными меняется. Если животных он только предупреждал и инициировал для предотвращения угрозы жизни, то для самого человека и его сообществ он стал не только предвестником угрозы, но своего рода двигателем прогресса, поскольку, в частности, оказался способным вовлекать значительные группы и даже массы населения в борьбу за перемены в существовании, ускоряя развитие сообществ. Ниже этому даны соответствующие доказательства.

Тем самым общим для всех людей является животный страх, выражающиеся в реакции на реальную опасность, то есть в стремлении так или иначе избежать ее.

Кроме этого страха существуют другие – общечеловеческие – выражения страха, которые уже выходят за рамки чисто инстинктивно-гормональной сферы, то есть выражения страха, которые человек осознает и даже планирует, зная его причины, находясь не в дикой среде, а в организованном социуме.

Эти причины страха включают в себя реальные и воображаемые объекты и явления, например, в виде природных и социальных катаклизмов; воображаемых бедствий, которые могут прийти; грозного бога, который накажет за прегрешения; темных улиц с предполагаемыми бандитами и насильниками; безработицы; наглых и безнаказанных начальников; сильных и непредсказуемых соседей; болезней; смерти и много чего еще.

Но этого мало.

Если признать двойственность сознания как человека, так и его сообществ и, соответственно, взаимовлияние этих составляющих сознания друг на друга, то всё взрослое население можно эмпирически разделить на несколько основных страт в зависимости от степени доминирования той или иной формы сознания и от его уровня, то есть слабости или силы этих составляющих сознания – животного и самосознания.

Таковыми основными стратами являются обыватели, представители властных структур и прочие «руководители» (элита); неформально-интеллектуальная прослойка; творческие, или креативные персоны. Эти страты дополняют в промежутках между ними представители военизированных и правоохранительных структур, служители культа, бизнесмены, управленцы, рантье, криминалитет и разного рода люмпены.

При том надо отметить, что интеллект ни к низшему (животному) сознанию, ни к самосознанию не имеет прямого отношения, поскольку является своего рода отражением технической эффективности обработки информации, поступающей в управляющую организмом систему (мозг для человека), присутствуя в любом живом существе – от бактерии до человека-гения. Сознание просто владеет доступным интеллектом и применяет его. Интеллект может быть мощным у отъявленного мерзавца и слабым у честного, образованного и культурного человека.

V

Слабое развитие самосознания и столь же слабое проявление животного сознания (низкий уровень неудовлетворенности сознания в обоих случаях), которые находятся в уравновешенном состоянии, характеризуют основную по численности группу любого сообщества – так называемых обывателей, разнообразных по профессиям – от хлебопека и фермера до медработника и клерка, а также неработающих индивидов – от пенсионера до домохозяйки.

Следствием подобной слабости является их незначительный интерес к любому делу, которое непосредственно с их благополучием не связано.

Как правило, высокий интеллект, который появляется не только вследствие обладания врожденными способностями, но и вырабатывается и укрепляется длительной учебой, участием в различных образовательных программах, стремлением к труднодостижимым целям, подобным индивидам не свойственен не только по причине отсутствия у них высоких стремлений, но и вследствие влияния посредственной или, – как раньше говорили, – мещанской среды, недостатка доступных социальных лифтов, финансовых средств на образование и т. д.

Таким образом, обыватели едины в следующем.

Все представители этого самого значительного слоя каждого сообщества ориентируются в основном на собственный рассудок и опыт: занятые собой и собственным благополучием, они не стремятся ни к «высоким», ни к «низким» целям, ограничиваясь желанием беспроблемной и сытой жизни, в которой неприятности желательно видеть только на экране монитора.

Естественно, характер страха, присущий представителям этой страты общества, связан большей частью с утратой стабильности общества, где обывателю привычно и достаточно комфортно, как лягушке в болоте. Поэтому обыватель всегда боится изменений, нового, неизвестного, но по слабости сознания, а значит, несамостоятельности, склонен поддаваться сторонним влияниям, ведущим, тем не менее, к новому, хотя в основном эти влияния сводятся к обману в виде неисполнимых обещаний, и использованию этого слоя населения этими обманщиками, как правило, политиками, представляющими властную верхушку, в качестве низкооплачиваемого трудового ресурса.

Таким образом, боязнь нового в сочетании со слабостью сознания, как это ни парадоксально, позволяет вовлечь обывателя в движение к неизвестному, если оно обещает ему еще больший комфорт и устойчивость, хотя бы и обманно. Без этого народные волнения были бы невозможны, как и, собственно, сам прогресс.

В этом отношении страх обывателя перед неизвестным открывает ворота свободе, делая его более активным при соответствующей затравке, то есть этот страх играет для социума позитивную роль.

Как бы то ни было, но условия существования обывателя можно изменить или они могут измениться, или он сам может их изменить, так же как и само сознание может проявить себя с неожиданной стороны, вызвав тем самым иной характер страха, которые могут иметь как позитивный, так и негативный оттенок. В частности, обыватель может заменить определенные страхи на другие, предприняв попытку изменить собственный строй жизни, перебравшись тем самым в другую страту населения, что, например, совершил неграмотный продавец пирогов на базаре Алексашка Меньшиков, став при императоре Петре I в России начала XVIII века светлейшим князем, так и не овладев грамотой – он научился только расписываться.

К трудящимся обывателям примыкают и неработающие, к которым относятся пенсионеры и домохозяйки, составляющие значительную часть населения.

Само по себе превращение в обывателей часто вполне неглупых и довольно развитых субъектов обусловлено за редким исключением довольно быстрым падением у пенсионеров уровня как низшего, так и высшего сознания вследствие выпадения из трудового процесса и отсутствия его полноценного замещения в появившееся свободное время.

Объяснение этому довольно тривиальное: с возрастом функционирование мозга ухудшается, в частности, память, быстрота реакции, сообразительность, острота понимания собственного места в мире падают. Сила, ловкость, предприимчивость, а значит, и конкурентоспособность в сравнении с более молодыми индивидами так же снижается из-за проблем со здоровьем.

Кроме того, человек на пенсии далеко немолод, а это означает, что он становится более апатичным, индифферентным ко всему вследствие отсутствия перспектив, кроме приближающейся смерти.

Поэтому, например, общественная жизнь интересует его только с позиции сохранения стабильности, если, конечно, таковая существует, а любые изменения, суть которых он не понимает и приспособиться к которым уже не может, его только тревожат.

Естественно, пенсионер в этом отношении становится и эгоистичным, и консервативным.

Однако, как и прочие обыватели, пенсионеры являются, хотя и дремлющей, но грозной силой, которая может смести любую власть, если таковая попробует лишить их устойчивого и беспроблемного существования вследствие отнюдь не утраченной ими неудовлетворенности низшего (животного) сознания, которая жестко реагирует на существенное ухудшение условий существования.

Главное, кроме боязни утраты стабильности в обществе, что страшит пенсионеров и вводит их в ступор – это отсутствие перспектив. Поэтому пенсионеры, кто как умеет, стараются отвлечь себя от мыслей о неизбежной и не столь далекой кончине, наступающих болезней и приходящей беспомощности.

Одни тратят всё свое время и жалкие пенсии на перманентное лечение, полагая за счет этого сомнительного мероприятия непонятно для чего задержаться в новом и во многом уже непонятном для них мире, ненадежном и обидном для еще сохранившегося самолюбия.

Другие убивают время выращиванием огурцов летом, а зимой закусывают ими горячительные напитки, доводя себя до полного отупения.

Третьи целыми днями постукивают костяшками домино, вовсе не желая ни о чем думать, благо теперь есть такая возможность.

Четвертые занимают свое время сочинением жалоб на неправильные действия всех бюрократических инстанций без особой надежды на их адекватную реакцию.

Самые же оптимистичные танцуют и поют в соответствующих кружках, а самые умные сочиняют никому не нужные романы и повести, вывешивая их в интернете.

Остальные же пытаются найти себе хоть какую-то работу, чтобы поменьше думать о своей печальной участи.

Домохозяйки, представляющие также значительную часть обывателей, как и пенсионеры, попадают в своего рода ловушку отсутствия перспектив, страшась уже не близкой смерти, а невозможности выйти за рамки ведения домашнего хозяйства.

Мелочные ежедневные заботы так же быстро понижают уровень их животного сознания и самосознания вследствие невозможности отвлечься на следование высоким стремлениям, тем более что они находятся в зависимости от содержащего семью мужа, и становятся в связи с этим обычными конформистами.

Единственное, что им остается от домашних забот и хлопот – это взгляд в редкие минуты отдыха на странный мир из окна или с экрана монитора.

Они страшатся бессмысленности своей жизни, но не могут с ней покончить из-за невозможности бросить детей, дом, не имея никаких средств к существованию.

Таким образом, устранение или замена этих страхов для пенсионеров и домохозяек невозможна, и их негативный характер очевиден.

Наиболее рельефно жизнь обывателя отобразил русский писатель Антон Чехов в своих рассказах, из которых особенно выделяется «Крыжовник».

Главный герой рассказа ведет однообразную, скучную жизнь. Он копит деньги на усадьбу, чтобы завести там крыжовник. Это была его мечта: зажить в усадьбе с крыжовником. Больше он ничего не желал. «Деревенская жизнь имеет свои удобства, – говорил он, бывало. – Сидишь на балконе, пьешь чай, а на пруду уточки плавают, пахнет так хорошо и… и крыжовник растет».

Ну и что? Накопил он денег на усадьбу, завел крыжовник, постепенно опустился, «постарел, располнел, обрюзг». Он судился с соседями, боясь любых перемен, не интересовался ничем, кроме своего крыжовника, много ел и был вполне доволен своим существованием.

А о необходимости изменений он выражался так: «Образование необходимо, но для народа оно преждевременно», «телесные наказания вообще вредны, но в некоторых случаях они полезны и незаменимы».

VI

Как бы то ни было, но обыватели являются основной почвой для представителей интеллектуальных прослоек, которые из этой почвы произрастают случайно, или благодаря тем или иным умениям, способностям, сильной воле, то есть индивидуальным перекосам в сознании, приподнимающим их выше среднего уровня обывателя, и которую они могут испакостить или облагородить, поскольку сам народ, как правило, пассивен из-за своей занятости монотонным трудом для выживаемости и прокормления; косных традиций; религиозных заблуждений; предрасположенности из-за низкого культурного уровня к негативному воздействию активной пропаганды информационных обманок, еще больше оболванивающих его; отсутствия должного уровня образования и воспитания, что не позволяет ему массово воспользоваться социальными лифтами и ставить перед собой высокие цели: подобная унылая и беспросветная жизнь, соответствующая неразвитости сознания масс, отнюдь не способствует превращению всей массы людей в сообразительных, образованных, культурных, креативных, энергичных и коммуникабельных субъектов.

Таковых из него выделяется всего лишь несколько процентов.

Но в них безликая народная масса обретает развитие, которое внешне осуществляется в рамках борьбы представителей масс во власти и в неформальной интеллектуальной оппозиции к власти.

VII

Среди обывателей всегда находятся субъекты с несколько более высоким уровнем низшего сознания – это своего рода результат флуктуаций сознания. Этот фактор в данном случае способен вызвать у них стремление не только к сытой, спокойной и благополучной жизни, но и к доминированию среди себе подобных.

Отбирая от высшего сознания (самосознания) соответствующую долю разумности, которая включает повышенную сообразительность, а от низшего (животного) сознания – быстроту реакции, неплохие волевые качества и энергию, коммуникабельность, достаточную ловкость, хитрость и коварство, эти субъекты получают преимущество перед остальными – более инертными членами сообщества в виде обывателей, высокоморальных интеллектуалов разного рода и прочих сравнительно вялых или озабоченных другими делами представителей народонаселения, не способных ловко оттеснить или оболгать соперника, а также с толком насладиться унижением нижестоящих, и вместе с тем терпеть издевки вышестоящих.

Частый недостаток ума индивиды, прорвавшиеся во властную элиту, компенсируют привлечением многочисленных советников, но, поскольку решения в итоге приходится принимать им, постольку они, как истинные творцы собственного счастья, изначально рассматривают свою деятельность с позиции личного (корпоративного), а не народного блага с креном в сторону удержания власти, обретения большей степени собственного доминирования и приобретения всевозможных привилегий, засоряя к тому же руководство различных управляющих и хозяйственных структур своим большей частью бездарным потомством.