Всё наоборот. Ответы на каверзные вопросы об интересном

Библиография

1. Низовцев Ю.М. В чем, как и для чего действует свобода. 2014. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.litres.ru (http://www.litres.ru)

2. Низовцев Ю.М. Человек – продукт эволюции?! Всё ли тут так однозначно?! 2017. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.litres.ru (http://www.litres.ru)

3. Низовцев Ю.М. Движущая сила и источник развития человека и его сообществ. 2018. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.litres.ru

4. Савельев С. А. Церебральный сортинг. Издательство: ВЕДИ. 2016.

5.Низовцев Ю.М. Чудеса в решете. 2016. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.litres.ru

3. Восторжествует ли и как наконец справедливость?

(О последствиях краха цивилизации)

Вследствие постепенного развития цивилизации человечество пришло к двум альтернативным системам хозяйствования с полярно противоположной идеологией: капитализм, основанный на частной собственности и кредитных отношениях; и социализм, в основу которого заложена коллективная собственность.

При этом надо отметить, что социализм изначально является дефектным образованием, не соответствующим в целом своему наименованию, поскольку, подавляющая часть общенародной собственности оказывается не в руках трудящихся, а переводится в полное распоряжение государственной бюрократии. Поэтому данное образование следует именовать квазисоциализмом.

Идея разумного эгоизма Гоббса, подкрепленная в дальнейшем концепцией прагматизма Пирса, по существу, являются основой идеологии капитализма.

Гоббс утверждает, что человек, как природное существо, – эгоистичен, стремясь прежде всего удовлетворять собственные потребности, однако, он же и разумен, то есть разумом он способен понять, что учитывать интересы других людей часто оказывается выгодным.

Для иллюстрации приведем небольшой отрывок из «Левиафана» Гоббса: «… естественные законы (как справедливость, беспристрастие, скромность, милосердие и (в общем) поведение по отношению к другим так, как мы желали бы, чтобы поступали по отношению к нам) сами по себе, без страха какой-нибудь силы, заставляющей их соблюдать, противоречат естественным страстям, влекущим нас к пристрастию, гордости, мести и т. п…” [1, с. 192].

Что же касается прагматизма, то он характеризуется его основоположником так: «Поскольку истина есть не более и не менее чем характер какой-то пропозиции, состоящей в том, что убежденность в этой пропозиции, если таковая обоснована опытом и рефлексией, приведет нас к такому поведению, которое бы способствовало удовлетворению желаний, каковые эта убежденность будет определять. Говорить, что истина значит нечто большее, значит утверждать, что она вовсе не имеет значения… Из того, причиной чего, как вам представляется, способен стать предмет вашего понятия, учтите всё представимо практическое. Это будет все ваше понятие данного предмета» [2, с. 104, 168].

Разумный эгоизм и прагматизм, с одной стороны, раскрепощают производительные силы каждого индивида, делая его конкурентно свободным в рамках поддерживающего стремление каждого человека к улучшению жизненных условий государства. Тем самым темпы развития соответствующих сообществ становятся максимально возможными.

С другой стороны, неравенство способностей и условий при господстве неограниченной конкуренции индивидов, стремящихся к получению выгоды для себя, не может не привести к расслоению общества по обладанию имуществом или его эквивалентов, и отличие по размерам этого владения может достигать астрономических значений.

Естественное возникновение перманентной напряженности между «обиженными бедняками» и «зажравшимися богатеями» властная элита пытается сгладить ограблением менее развитых сообществ, средства от которого в значительной степени перебрасываются на дополнительное прокормление как обывателей, так и среднего класса во избежание социальных катаклизмов.

В результате, мировое сообщество автоматически делится на государства паразиты, составляющие в настоящее время так называемый «золотой миллиард», и остальные государства, развитию которых государства-паразиты препятствуют, «высасывая» различными способами, основной из которых состоит в подкупе властных элит развивающихся стран, богатства этих стран, включая наиболее образованных и способных граждан.

Основой капиталистического способа производства и развития сообщества является акцент на рост массового потребления, стимулирующий развитие всех систем хозяйства, и материально обогащающий властную элиту, а также бизнес-элиту.

Однако рост массового потребления не может быть бесконечным. Ограниченность капиталистического способа производства состоит, с одной стороны, в конечности ресурсов, а также в невосполнимости целого ряда материалов при бурном увеличении числа населения планеты в настоящее время. С другой стороны, в настоящее время у подавляющей части населения наблюдается снижение доходов, при том, что и значительная часть остального населения Земли уже которое десятилетие живет в долг.

Кроме того, капиталистический способ производства товаров в итоге вредоносен из-за постоянной разбалансировки целостности среды, окружающей человеческие сообщества, ради получения прибыли, что ведет к уничтожению природы как в отдельных ее частях, так и в целом, а массовая культура и реклама, оглупляющие людей для облегчения их управляемости с целью вовлечение в бессмысленное потребление, стремительно понижает уровень самосознания масс почти до животного состояния, что означает прогрессирующую деградацию цивилизации.

Всё более расширяющееся распространение информационных технологий и робототехники ведет при капитализме вместо использования людьми освобождающегося времени для творческого досуга к отчаянию, наркомании и депрессии людей, потерявших статус специалистов в своем деле, осознающих свою ненужность для равнодушного общества.

Автоматизм, бездушность капитализма, его ориентирование большей частью на прибыль фактически ведут к превращению человека из субъекта действия в марионетку непонятных ему целей капитализма, которых на самом деле не существует, как не существует целей у безостановочно работающего механизма. Перед этим подавляющим его бессмысленным чудищем он становится бессильным и равнодушным, что означает непременный крах этого механизма из-за приведения в негодность его основных элементов – живых существ.

Квазисоциализм имеет в качестве основной идеи лозунг постепенного построения гармонического (справедливого) общества [3] на основе коллективных усилий всех членов сообщества (коммунизм) при использовании якобы общенародной собственности.

При квазисоциализме властная элита акцентирует внимание и энтузиазм масс на выравнивании уровня жизни основных масс населения с перспективой постепенного прихода к коммунизму.

Основой квазисоциалистического способа производства и развития сообщества является перенос акцента с неограниченного массового потребления на распределение произведенных продуктов по труду, что слишком часто не поддается адекватной оценке, и в значительной степени крадется властной элитой и ее приспешниками.

Подобный коллективистский подход с явным креном на уравниловку уничтожает конкуренцию индивидов, лишает их собственного свободного выражения в рамках «ничейного» имущества, тем более что оценка высоких и низких результатов труда не имеет значительного отличия.

В массовом выражении этот подход существенно замедляет развитие квазисоциалистических государств, делая их хронически отстающими от развитых капиталистических государств в технологическом отношении.

Довольно быстро сравнение материальных достижений капиталистических и квазисоциалистических государств приводит трудовое население квазисоциалистических государств к пересмотру своих взглядов на конечную цель сообщества (коммунизм) ввиду ее явной недостижимости и переориентировку этого населения на потребительские ценности капитализма.

Такой переворот в умах приводит к уничтожению квазисоциалистического государства и, соответственно, неявное расслоение правящей бюрократии и трудящегося населения этих государств быстро перетекает в явное, с образованием на месте первых, как правило, отсталых государств по организации общества, в частности, с точки зрения обратной связи масс и элит, образующих большей частью компрадорский клан вследствие прежней авторитарности этих государств по управлению, то есть довольно низкого сознания властной элиты, стремящейся любыми способами сохранить свою власть и украденные богатства. Подобные страны являются естественными жертвами перед более развитыми государствами, попадая незамедлительно в «лапы» государств-паразитов.

Отсюда следует, что, если человеческие сообщества желают сохраниться в рамках технологической цивилизации, то, с одной стороны, разумный эгоизм и прагматизм должны быть заменены на иную идейную основу, а стремление к потреблению должно быть устранено.

С другой стороны, замена капитализма на свою кажущуюся альтернативу – социализм – бесперспективна, поскольку, как указано выше, прокламируемый социализм с его стремлением к всеобщему равенству, которое невозможно по целому ряду причин, основной из которых, помимо биологических врожденных различий и различий, возникающих в зависимости от условий существования, является потеря темпов развития и степеней свободы, есть чистая утопия. Именно эта причина приводит в конце концов квазисоциалистические режимы после многих потерь к сравнительно быстрому возвращению в более устойчивое лоно капитализма.

Кажется, выйти за предел этого замкнутого круга невозможно, то есть достигнут предел общественного развития, за которым следует распад и разложение цивилизации.

Это действительно так, что подтверждается не только перманентным кризисом нынешней цивилизации, множеством локальных войн, но и нарастающим информационным коллапсом (точка сингулярности) [4, гл. 3].

Биологический катастрофический финал цивилизации предсказывается и некоторыми физиологами-эволюционистами, один из которых констатирует следующее: «… человечество уже создало совершенные способы поведенческого отбора, которые разрушат наше сознание и уничтожат следы разума без всяких дополнительных усилий. Противопоставить этим процессам можно только сознательный церебральный сортинг (процесс выявления людей с желательными свойствами мозга) как инструмент осуществления вечной мечты человечества о гармонии мира, безопасности и справедливости отношений» [5. Предисловие].

Правда, непризнание биологами истинной картины мироздания, в котором главным действующим лицом является сознание [4, гл. 13], приводит их к двум бессмысленным утверждениям, одно из которых предполагает уничтожение единственной силы (сознание), обеспечивающей функционирование и развитие мироздания во взаимодействии его противоборствующих сторон, а другое предполагает установление мировой гармонии, которая невозможна вследствие отрицания ею всякого развития, о чем писал еще И. Кант: «Средство, которым природа пользуется для того, чтобы осуществить развитие всех задатков людей, – это антагонизм их в обществе, поскольку он в конце концов становится причиной из законосообразного порядка… Без этих самих по себе непривлекательный свойств необщительности, порождающих сопротивление, на которое каждый неизбежно должен натолкнуться в своих корыстолюбивых притязаниях, все таланты в условиях жизни аркадских пастухов, то есть в условиях полного единодушия, умеренности и взаимной любви навсегда остались бы скрытыми в зародыше; люди, столь же кроткие, как овцы, которых они пасут, вряд ли сделали свое существование более достойным, чем существование домашних животных…» [6, с. 5].

Ошибка биологов-эволюционистов состоит в категоричности утверждения о примате в процессе развития человечества решения биологических задач: «Развитие социальных инстинктов и искусственный отбор направлены на решение биологических задач, а не на интеллектуальное развитие человечества. Прогресс, конечно, есть, но его цели абсолютно такие же, как и у любого почвенного червя. Главная цель живого организма состоит в поисках бесконечного источника пищи, беспредельном размножении и доминантности при повсеместном расселении… Объекты биологической эволюции революцию социальную используют только для решения своих пищевых и репродуктивных интересов, мировые катаклизмы являются всего-навсего способами отбора мозга, а базовые инстинкты и их производные мотивации всегда остаются неизменными» [5, гл. 2].

Фактическая замена сознания его орудием – мозгом – приводит эволюционистов, как видно из приведенного выше фрагмента, к преувеличению значения действия животного (низшего) сознания в человеке, с одной стороны.

С другой стороны, эволюционисты не желают понимать, что ускоренное развитие живых существ началось именно с появлением у них самосознания (высшее сознание), которое стало конкурировать с животным (низшим) сознанием как в природной среде, так и в социальных отношениях, создавая перманентный антагонизм этих противоречивых по интересам форм сознания, а значит, и новую, специфичную только для человеческих сообществ движущую силу их развития: «… в человеческих существах имеется две составляющих сознания – низшее, именуемое часто бессознательным, или подсознанием, и высшее сознание, или самосознание. уровень которого может существенно отличаться в зависимости от степени развития человека или его сообществ – возьмите, например, человека каменного века и нынешнего нобелевского лауреата, – уровень самосознания и в том и другом случае существенно иной, однако самосознание присутствует и тут и там, не исчезая никуда, а вот низшее сознание, отвечающее в основном за функционирование организма (тела) для удержания его в живом состоянии и адекватным в отношении пребывания тела в окружающей среде, а также за его закрепление и распространение в ней, остается практически неизменным, то есть не зависит от времени.

Обе эти составляющие (ипостаси) существуют и действуют в теле и через тело в неразрывной связи, причем высшее сознание существовать без низшего неспособно, так как последнее отвечает за сохранение живого существа в среде, без чего невозможно обойтись, а первое – прежде всего за осознанно-проектную деятельность существа как индивидуально, так и в человеческих сообществах, находящихся в определенной среде, и без него остальные природные существа вполне обходятся.

Именно эти глубинные сущности в виде низшего сознания и высшего сознания, скрытые и переплетенные в каждом человеческом сознании, а, следовательно, и в общественном сознании, со всем их антагонизмом из-за необходимости решения ими различных задач, чаще всего противоречащих друг другу, реально определяют развитие человеческих сообществ на любом этапе» [7, гл. 2].

Понятно отсюда, что первоочередной задачей сознания, реализующегося через собственный носитель в виде человеческого тела, включая и мозг, является не забота о теле, продлении его существования или продлении существования человеческого рода, а поиск и создание условий для собственного изменения, включающих на отдельных этапах и развитие, которое наиболее успешно удается в рамках человеческой цивилизации. В этом отношении сознание отнюдь не является паразитом для тела, которое без него есть всего лишь совокупность некоторых природных соединений, то есть вещь. Сознание на самом деле образует симбиоз бездушной материи и разумной материи, выражающийся в живых существах различного вида, включая и человека с его двойственной, в отличие от остальных живых существ, природой.

Поскольку ускоренное развитие двойственного сознания человека в рамках цивилизации не может быть бесконечным вследствие ограниченных возможностей организма человека для приема и переработки всё нарастающих информационных потоков, постольку чисто автоматически происходит разрушение цивилизации как структуры, не имеющей возможностей для дальнейшего функционирования (информационный коллапс). Эта точка сингулярности означает завершение собственного времени цивилизации, как уже негодной системы, что в некоторой степени подобно точке естественной смерти, случающейся с человеком, у которого те или иные органы уже не обеспечивают функционирование всего тела.

Как бы то ни было, приведенные грозные факторы не означают полного исчезновения цивилизации, так же как и полного исчезновения человеческого сознания. Они есть всего лишь признак коренной трансформации нынешней цивилизации в какую-то иную форму.

Таких форм, по-видимому, насчитывается немного – всего две.

Информационный коллапс означает технологический крах цивилизации, при котором информационные, энергетические, транспортные и технологические цепочки и системы прекращают функционирование.

В этом случае сравнительно быстро подавляющая часть населения планеты возвращается в первобытные условия существования, технические и культурные схемы с распадом инфраструктуры цивилизации теряются за ненадобностью, поскольку на первый план выходит грубая борьба за существование. Иначе говоря, население впадает в дикость, расслаиваясь на группки, ведущие борьбу между собой за ареалы прокормления [4, гл. 4].

Избыточный приток информации в точке сингулярности, с переработкой которого человеческий мозг не справляется, принимая тем самым неверные решения, наслоение которых приводит к практически полной утрате инфраструктуры цивилизации, означает не только прекращение течения собственного времени цивилизации, но и потерю связи самосознания каждого индивида с этим исчезнувшим «настоящим» цивилизации. Высшему сознанию каждого человека при отсутствии культурно-технологической основы уже не с чем взаимодействовать. Поэтому уровень этой части человеческого сознанию, не обнуляясь полностью, всё же падает до минимальных значений, и главенствующим становится низшее (животное) сознание, которое способно более эффективно руководить особью после исчезновения цивилизационной оболочки в условиях дикой природы, где на первый план выходит борьба за выживание, то есть добывание пропитания, обеспечение размножения и достижение наилучших условий для реализации первых двух процедур, или стремление к доминированию в собственном окружении.

Таким образом, после крушения цивилизации люди возвращаются в первобытное состояние, которое они «проходили» десятки тысяч лет назад.

Тем не менее, с течением времени эти «первобытные» люди могут поднять уровень своего самосознания до той степени, которая позволит им снова вступить на путь создания упорядоченных сообществ с возникновением собственности, законоуложений и прочих атрибутов цивилизации, и, вполне возможно, путь развития нынешней цивилизации будет с теми или иными отклонениями повторен, что, скорее всего, уже случалось в истории Земли [8, гл. 4].