Последний связной
Здесь все решают телезрители, то есть сам народ, который жаждет увидеть своих героев, в Зале славы. Это все так же просто, как чай и печение.
– То есть, фактически я буду участвовать в выборах? – спросил Майкл.
– Ты попал в точку – победителей в программе 'Top People' избирают, потому их и называют Избранными. Такие конкурсы проводятся несколько раз в неделю, а всего избирается тысяча лучших Американцев ежегодно.
– А в чем состоит программа конкурса? – спросил Майкл.
– Ничего сложного. Нужно лишь ответить на несколько вопросов по истории Америки, показать знание искусства, литературы и блеснуть своими увлечениями. Главное – быть уверенным в себе и двигаться вперед как танк Абрамсон. Сегодня же я дам тебе конкурсные вопросы.
– Извините, а какие права получают Лучшие американцы? – спросил Майкл.
– А какие права имели Олимпийские боги, Майкл? Конечно же, главное право – управлять. По закону во всех организациях есть квота вакансий менеджеров высшего звена для людей из списка корпуса Избранных.
У тебя появится перспектива быстро подняться на самый верх, в то время как некоторые из нас зарабатывали место под солнцем всю жизнь, переходя по служебной лестнице мелкими шажками.
– Вы считаете такое преимущество правильным? – спросил Майкл.
– Это верное политическое решение, – ответил Фарадей. – А теперь запоминай основные права, которые ты получаешь: это право выборщика, приоритет при устройстве на работу, иммунитет от преследования полиции, пока преследование не санкционирует комитет по безопасности при Президенте, право на доступ к закрытой информации, ежемесячный денежный бонус за членство в Корпусе избранных, налоговые льготы и многое другое.
– А, какие-нибудь, обязательства я буду иметь? – спросил Майкл.
– Мы всегда имеем, какие-то обязательства – например, обращаясь к Господу нашему, мы мысленно обязуемся верить в него, не убивать, не желать зла ближнему своему, не прелюбодействовать и так далее.
В контракте, который ты сейчас подпишешь, тоже есть несложные обязательства: ты должен соблюдать безусловную верность Америке, выполнять все рекомендации ее правительства и Президента, не участвовать в противозаконной деятельности, соблюдать принцип открытости, то есть у тебя не должно быть никаких тайн и ты обязан в любой момент ответить честно на любой вопрос о взглядах, высказываниях и действиях всех известных тебе лиц и своих собственных.
– Но это вроде означает доносить! – удивился Майкл.
– А ты когда-нибудь в своей жизни сталкивался с чем-то противозаконным, то о чем нельзя рассказать всем? Это формальный пункт. Конечно же, никто не собирается тебя допрашивать.
Он достал проект договора и отдал его Майклу на подпись. Пробежав взглядом, договор Майкл обратил внимание на пункт, в котором значилось, что в случае невыполнения контракта он может быть привлечен к ответственности по законам США и постановлениям его правительства, либо по решению тех служб, кому правительство такие права делегирует. Этот пункт показался ему некорректным, но как лояльный гражданин, Майкл подписал договор.
– Теперь, все в порядке мистер Фауст, – пошутил Бобби, пряча свой экземпляр договора.
– А когда начнется игра? – спросил Кондор.
– Мистер Майкл Кондор, конкурс состоится послезавтра, но игра уже пошла: здесь в конвертах конкурсные вопросы – тяните билет.
Майкл вытащил из пачки конвертов первый попавшийся, вскрыл его и прочитал вопросы, написанные на сложенном пополам листке, вслух:
1. Творчество Шекспира.
2. Политическая система США, история Америки за последние 200 лет.
3. Твои увлечения.
– Это как в школе! – удивился Майкл. – Только в школе такие вопросы казались простыми, а сейчас я не смог бы так легко ответить на них, ведь то же творчество Шекспира, это огромный материал.
– А мы пойдем от обратного, Майкл – любая победа должна быть подготовленной. Тебе нужно прочесть одно из произведений и самому подготовить для себя список вопросов, которые будет тебе задавать ведущий.
А что касается истории, то эта тема достаточно щепетильна: наше внешнеполитическое ведомство постоянно меняет акцент исторических событий и пользоваться старой литературой нельзя. Я рекомендую тебе проштудировать ‘Краткий курс истории Америки’, в обновляемой Интернет версии и тут ты не ошибешься.
– Мистер Фарадей! Вы сказали, что конкурс состоится послезавтра. По–вашему, подготовится к нему за пару дней, реально?
– Но ты же, сдавал экзамены в Университете, имея на подготовку день и ночь? А сейчас у тебя почти двое суток в запасе! – сказал Бобби, и напомнил ехидно: – В конце концов, ты можешь отказаться.
– Нет, уж! – ответил Майкл, у которого, проснулся, вдруг, спортивный азарт переиграть всех.
– И все же, что в конкурсе важнее: точность, ум, интеллект? – стал допытываться он.
– Ни то, ни другое, ни третье. Точность и ум вредят, превращая тебя в зануду, а человек простой и доступный выглядит своим парнем. Тебе надо, просто, всем понравиться. Мой совет – найми имиджмейкера и установи связь с менеджерами программы, они многое могут подсказать. Главным там Лари Конг, телеведущий.
Майкл попытался запомнить советы и рекомендации, мысленно отмеряя оставшиеся часы, сутки, как он делал еще студентом, а Бобби все сидел за столом, и не уходил – видно было, что его скребут, какие–то, мысли.
– Кондор, ты так быстро попал в программу. У тебя, наверное, есть мощная поддержка, какие-то связи? – не выдержав, спросил он, наконец.
– Мистер Фарадей! Но, вы же сами сказали, что это программа для всех желающих.
– Вообще–то, списки участников утверждены на год вперед. У нас случайно освободилось место из-за смерти одного из игроков, – признался Фарадей.
Он собрал документы, потом долго топтался в прихожей, но Майклу было уже не до него – нужно было готовиться к передаче.
Дождавшись пока Фарадей уйдет, Майкл отключил все телефоны, чтобы ему не досаждали звонками, и еще раз перечитал вопросы из билета: творчество Шекспира, история Америки, его увлечения.
Всерьез заниматься изучение истории и литературы, имея в запасе день, было бы авантюрой, и Майкл решил действовать наудачу.
В Университете, при подготовке к экзаменам, он всегда просматривал весь материал в первый же день, начиная с самых легких вопросов, и потом поочередно переходил к тем, которые требовали времени на подготовку.
Из трех вопросов, предложенных ему, легче всего было рассказать про свои увлечения: морскую рыбалку и пара планеризм. Пара планеризм, вообще, был редким занятием, как и другие силовые или рисковые виды спорта. Еще в детстве Майкла такое хобби, было обычным делом, но теперь риск в спорте, не считался оправданным.
Спортивные клубы, которые занимались экстремальным спортом, теряли огромные суммы от исков собственных клиентов за потерянное здоровье, в случае травм и увечий, отчего резко повысили вступительные взносы, включив в них страховку на крупные суммы.
Силовыми видами занимались преимущественно профи, а остальные выбирали доступный себе стиль: пробежка по пересеченной местности заменялась бегущей дорожкой, армрестлинг можно было заменить соревнованием с механической рукой. Даже скалолазание проходило под крышей скалодрома на пластиковых скалах, где спортсмен, срывавшийся вниз, благополучно приземлялся на нейлоновую сетку. Мужчины с атлетичными фигурами, вскормленные на стероидах и эффективных искусственных белках, пропадали на телевидении, соревнуясь по бегу в мешках, задом наперед или в закидывании друг друга тортами, что приносило популярность и деньги.
Пара планеризм Майкл открыл для себя случайно, когда в университете его потащили в горы сумасшедшие студенты со старших курсов, Они где-то достали старый параплан и хотели его опробовать.
Почти каждый из них вернулся домой с синяками и переломами, но все заболели горами, выезжая теперь на полеты каждый летний сезон. С тех пор у всех появилось качественное австрийское оборудование и проверенные вершины. Про эти поездки Майкл мог бы рассказать не одну интересную историю, так что, один вопрос билета, можно было считать подготовленным.
Вторым по сложности был вопрос об истории Америки, а история была неразрывно связана с политикой. Политику Майкл не любил, считая ее аморальной и нелогичной.
А что было логичного, в войнах, которые были никому не нужны. Нужна ли была Пиррова победа, когда обе воющие стороны истребили себя без остатка. Еще абсурднее выглядели религиозные войны, когда люди, поклоняющиеся одному и тому богу, но не желающие договориться об обрядах, последовательно уничтожали своих оппонентов от мала, до велика, ополовинив население целых европейских стран.
С этим вопросом Майкл решил закончить побыстрее, для чего нашел в Интернет сайт об истории и политической системе современной Америки.
Пробегая глазами через строчку, он читал:
– США. Население 300 млн. чел.;
– политическая система – республика;
– глава страны – президент, который избирается выборщиками.
Расовая и языковая составляющая населения:
– евроамериканцы – 37 %,
– испаноговорящие – 29 %,
– афроамериканцы – 21 %,
– другие – 13 %.
Далее Майкл прочитал, историческую часть сайта и узнал, что в современной мировой исторической трактовке, Древний мир со времен династий фараонов и до образования Вавилонской империи назывался теперь эпохой дикости, а средние века эпохой застоя.
Эпоха возрождения начиналась 4 июля 1776 года – дня провозглашения независимости США и делилась на периоды:
– период с 1776 года по конец 19 в. назывался периодом демократизации, который продемонстрировал всему миру эталон государственной и политической системы;
– года с начала 20 в. до середины 21 в. назывались периодом умиротворения. В этот период США победили в Первой и Второй мировых войнах, а затем установили контроль над странами изгоями;
– с середины 21 в. начинался период глобальной ответственности страны, и установление единого мирового порядка.
История Майкла заинтересовала мало, и он решил взяться за Шекспира. Здесь было проще – можно было взять сокращенный курс школьной литературы, но Майкл предпочитал иметь дело с оригиналом.
Хорошо, что него была книга Ромео и Джульетта, оставшаяся еще от бабушки, которая собиралась читать ее своим внукам, и Майкл перерыв всю полку с компьютерной литературой достал томик Шекспира, изданный в 1976 г.
Это было совсем древнее издание, без иллюстрации и прилагаемого видео носителя, однако, издание не было сокращенным, в отличие от современных книг, которые были уменьшены до нескольких страниц.
Отключив все телефоны, Майкл открыл первую страницу и погрузился в чтение:
– В двух семьях, равных знатностью и славой,
– В Вероне пышной разгорелся вновь,
– Вражды минувших дней раздор кровавый,
– Заставив литься мирных граждан кровь, – прочитал он вступление.
Стихи читались легко и красиво. Они напоминали музыку, которая словно сама записывалась в память. Майкл так и не смог оторваться от книги до утра, заснув лишь на рассвете.
Глава 6. На телеканале
Встал он поздно, с тяжелой головой от бессонной ночи. А еще, его мучило чувство вины, из-за того, что он бросил Лиз. А может она его. Книга Шекспира была им прочитана, но какой–то ясности с конкурсом не прибавилось.
Майкл вспомнил, что ему советовали связаться с менеджерами телепрограммы, и он уже хотел звонить на телеканал, но его опередили.
Пропищал сигнал вызова, и на телеэкране перед Майклом возникло лицо, незнакомой ему секретарши. Удобно расположившись в кресле за офисным столом, она сообщила:
– Мистер Кондор, с вами говорит Оливия Митчелл, из программы ‘Тор People’ первого канала. Ваше положение в программе нужно обсудить.
– Давайте обсудим, – согласился Майкл.
– Но этот разговор не телефонный! Вы не могли бы приехать на канал?
– В какое время? – спросил Майкл.
– Немедленно, – ответила Оливия, рассматривая его с профессиональным любопытством.
– Хорошо, буду через полчаса, – согласился Майкл.
– Идите прямо в кабинет ведущего программы Лари Конга – он хочет лично заняться вами, – объяснила Митчелл и пропала из вида.
– Скорее бы закончился этот конкурс, – подумал Майкл, которому ехать никуда не хотелось, однако пришлось доставать свой самый новый костюм и вызывать такси. Через полчаса он уже подъезжал к зданию телеканала.
– Мистер Кондор? – проверил на входе его документы охранник в униформе. – Вы к Лари Конгу? Садитесь в лифт, а как только подниметесь на 9 этаж, пойдете прямо по желтой линии в кабинет 915. Высокого вам рейтинга, сэр!
Сев в лифт Майкл, поднялся на девятый и, заметив на полу несколько линий: красную, синюю и желтую, которые разбегались в разные стороны, двинулся по путеводной желтой линии, и она, пропетляв немного, привела его к кабинету, с дверью из палисандрового дерева, на которой была прибита маска гориллы.
Майкл постучал в дверь и, просочившись мимо обезьяньей морды, вошел: в дальнем конце кабинета за столом, откинувшись в кресле, сидел мужчина, лицо которого было знакомо всем телезрителям страны – это был телеведущий первого канала Лари Конг. Конг с упоением курил сигару, мечтательно рассматривая клубы дыма над собой.
– Мистер Конг? Я приехал по вашему приглашению! – попробовал Майкл обратить внимание на себя.
– По приглашению? Ты кто? – не понял Лари.
– Меня зовут Майкл Кондор, я участник программы, – объяснил Майкл.
– Ах, это ты? Входи! – подобрел Конг, а Майкл, пройдя вглубь кабинета, уселся в кресло напротив знаменитого ведущего.
В прямом эфире Лари выглядел всегда энергичным и живым, а здесь казался усталым и невыразительным. Одет он был в серую рубашку с продольными темными полосками и мятые коричневые, брюки которые висели на голубых подтяжках.
Лет ему было наверняка за 60, и если бы Майкл был его шефом, то точно отправил бы ведущего на пенсию. Лицо у Лари было худое, щеки небритые, а волосы висели клочьями. Если, что-то и выделялось на его лице в плюс, так это цепкий колючий взгляд – похоже, Конг играл на контрасте своей противности и острого, как считалось, ума и теперь этим колючим взглядом он сверлил Майкла.
– Выглядишь неплохо, – процедил Конг снисходительно, через какое–то время, но, что с тобой делать не представляю: тебя мне подсунули только вчера, вместо выбывшего. Времени на твою раскрутку не осталось.
– Целый день еще впереди! – напомнил Майкл.
– Что значит один день, если твоя группа снималась весь месяц!
– Мистер Конг, я целиком полагаюсь на вашу помощь.
– А что тебе еще остается. Ладно, давай посмотрим расклад, – предложил Конг, лениво листая список участников.
– Итак, что у меня в программе? Чемпионка по пирсингу округа Колумбия, капитанша группы поддержки команды ‘Нью-Йорк Рейнджер с’, три мисс корпорация и две топ модели. А еще есть, известная журналистка и два бывших депутата палаты представителей. Есть, так же, победитель ралли Париж – Дакар и один футболист.
А еще нобелевский лауреат, правда, из него песок сыплется. Короче, две дюжины приличных людей. И из всего этого замечательного состава, меня, почему–то, просят вытащить тебя, да еще журналистку Сару Паркер – за нее впряглись демократы. Сару мне и тащить не надо, у нее рейтинг и так сумасшедший, а что с тобой делать – ума не приложу!
Конг замолчал и Майкл молчал тоже, не зная, что сказать – он и не думал, что его дела так плохи.
– Давай посмотрим пробные съемки твоих конкурентов. Тебе по силам то тягаться с ними? – предложил Лари, и вытащил на студийный экран пробные кадры людей, которые по очереди представлялись, рассказывая о себе, своей профессии и отвечали на коварные вопросы.
На экране мелькали красивые женщины и умные мужчины. Некоторые Майклу совсем не нравились, например чемпионка по пирсингу, в тело которой было вживлено сотни карабинов и колец, причем несколько десятков из них было имплантировано в ее язык, уши и брови. Самыми неприятными из них были заклепки, которыми были пробиты, насквозь ее щеки, и Майкла одолевала противная мысль, что когда эта девушка пьет, то через дырочки проливается кока–кола.
Понравился ему нобелевский лауреат, который пытался все время популяризировать современную теорию элементарных частиц, и Майкл даже увлекся его рассуждениями, вспоминая заодно университетский курс физики.
Потом на экране появились по очереди несколько девушек, одетых модно, со вкусом, но о чем они говорили, Майкл не слушал. Видеоряд вскоре закончился и Лари спросил:
– Посмотрел? И кто, по-твоему, аутсайдер?
– Эта дура, изувеченная пирсингом, – предположил Майкл.
– Возможно. А еще?
– Девушка деревенская в платке и платье до пят, – сказал Майкл, вспомнив жалкое существо женского пола, которое не знало, куда девать грубые, привыкшие к тяжелой деревенской работе руки.
– Ах, это чучело? Это Бетти Норманн из общины Эшли. Они там до сих пор верят в экологию и пашут земля с помощью лошадей, считая, что так угодно богу. Не всякий, даже, поймет какого она пола.
– А хочешь, ее я вытащу в призовую тройку? – загорелся, вдруг, Конг.
– А, разве голосуют не зрители? – переспросил Майкл.
– Да ты Майкл, как с луны свалился. Как я сниму и покажу тебя, так за тебя и проголосуют!
– А как же прямой эфир? – не понял Майкл.
– Прямой эфир – это 9 минут на человека, он будет в финале. А пока, идет вся остальная работа: репетиции, съемки личного досье: твой дом, хобби, в общем, все, что я сочту нужным. Да и прямым эфиром можно управлять: понизить тембр голоса, и он станет убедительнее. А захочу, я могу вообще показать тебя идиотом.
– Лари, ну ты же не будешь делать меня идиотом? – попросил Майкл.
– Я подумаю, – сказал Лари. – А кто тебе нравится, за кого ты бы проголосовал, Майкл?
– Мне нравится нобелевский лауреат, – признался Майкл.
– Ну, это у тебя из уважения к старости и званию. А еще?
– А еще девушка по имени Трейси, которая занимается латинскими танцами. Она очень пластична.
– Ну, это в тебе гормоны играют. Красотки и супер модели в нашей игре вариант не проходной – у женщин они вызывают ревность, а мужчины считают их за кукол.
– А проходной, какой?
– Ну, например, какая-нибудь афроамериканка без ноги, без мужа и с пятью больными детьми. А еще, ей нужно быть активным деятелем местной церковной общины и призывать к отмене абортов. Кроме того, каждому из участников может пригодиться какой-нибудь скандал. Это вариант почти беспроигрышный.
– Скандал?
– Ну да.
– В скандалах я не участвовал, – пожаловался Майкл.
– Ну ладно, черт с ним со скандалом, будем лепить твою звезду, из того, что есть, но мое условие – делай все, как я скажу. Пошли в студию, посмотрим, как ты смотришься через камеру, – предложил Конг, и повел Майкла по длинному коридору. Пройдя его, они оказались за кулисами большого зала.
– Выйди на сцену – тебе нужно привыкать к залу, – сказал Конг.
Майкл вышел на большую сцену и подошел к микрофону, и на него нацелились несколько камер, снимавших со всех ракурсов. Они, то подплывали к нему совсем близко, то уходили в сторону или под потолок. Свет прожекторов слепил глаза, и стало даже жарко.
– Майкл, посмотри в зал – что ты там видишь? – спросил Лари.
– Да там пусто – одни кресла! – ответил Майкл.
– А ты сообразительный! Так оно и есть. Но во время передачи в первых рядах партера будут сидеть судьи – у них в кресла вмонтирована электронная система голосования. Сразу за ними нейтральная зона – пять ярдов, а потом начинаются места зрителей. Зрители, это те, кому билеты достались по жребию. Всем им разрешается задавать тебе вопросы. Над залом возвышается бельэтаж, где сидят приглашенные: родственники играющих, почетные гости из мэрии и администрации президента. Они вопросов не задают.
– Ну, все, как в любом зрительном зале, – предположил Майкл.
– Да, но тут есть одна техническая особенность, – продолжил Конг, – посмотри на барьер бельэтажа, тот, что находится перед его первым рядом, ты видишь его, как светлую полосу. Это суфлерский экран, сделанный из офсетных линз. Весь фокус в том, что его не видят ни зрители, ни приглашенные. Он виден только тебе со сцены. На нем будут гореть подсказки, если ты облажаешься.
– А это разве законно? – спросил Майкл.
– Не задавай глупых вопросов. А теперь давай проверим, что ты можешь сказать своим словами. Дай мне список твоих вопросов!
Майкл передал Лари свои конкурсные билеты и Конг скомандовал:
– Оператор, съемка! – и проревел на весь зал: – Кондор, что ты знаешь о Шекспире? Кто он – гонщик, игрок в регби или деятель культуры?
– Это писатель, родился … – начал мямлить Майкл.
– Стоп! – перебил его Лари. – К импровизации ты не готов – время истекло. Ответ должен быть коротким – 2 минуты. Да и говоришь ты невыразительно, тускло, неуверенно. А ведь должен излучать полную уверенность, что бы ни говорил. Да и твоя одежда ни к черту не годится. Оливия, позови костюмера!
Конг еще повозился с Майклом, пока они ждали костюмера, и сказал:
– Боюсь, Майкл, тебя мне не вытянуть никакой муштрой! У нас есть единственный шанс: тебе будут суфлировать – читай текст с экрана.
– Хорошо, Мистер Конг, – нехотя согласился Майкл, обиженный такой оценкой своих умственных способностей.
А Конг продолжил его допрашивать: – Мне сказали, что ты занимаешься спортом, парапланом? Это что, парашют?
– Скорее летающее крыло.
– Это выигрышная тема. А тебя снимали в воздухе? Где эти съемки? А впрочем, не ищи – времени уже нет.
На сцену прибежала костюмерша, которая обмерила Майкла, занеся все его параметры в свой электронный блокнот.
– Подбери ему что-нибудь спортивное в стиле авиатор, – приказал Конг, и все вышли в коридор, где чуть не столкнулись с рыжей бестией в короткой, как у девчонки юбке, обдавшей их жаром своего тела.
– Посмотри на нее – это Сара Паркер, – шепнул Лари Майклу на ухо, и они вместе уставились на ее короткую юбку.
А еще у Сары была высокая грудь, правильное лицо и пронзительные, словно рентген глаза. Весь вид ее, будоражил своей неприкрытой сексуальностью, лишь ее лицо на взгляд Майкла было немного суховато, потому, что было иссушено страстью, и эта страсть была не любовь – соблазн славы и жажда власти, вскружили ее голову. Она рвалась в бой, что бы завоевать мир.
– Ты не побоялся бы встретиться с такой в темном переулке? – спросил Конг шепотом, и добавил: – Она здесь слоняется каждый день, наверное, что бы территорию застолбить.
– Теперь я вспомнил! – воскликнул Майкл – Да это же, та самая журналистка из Лос–Анджелеса.
– Вот, вот! Это именно она. Классическая стерва!
А Майклу вспомнился тот самый скандал с Паркер, про который писали все газеты. Это имя зазвучало два года назад, когда на вечеринке у режиссера Деми Мура собрался весь киношный бомонд.
Порядки там были неформальные и очень скоро публика, утомленная вином и жарой, скинув костюмы и платья, залезла в бассейн.
Неожиданно Сара, в то время еще никому не известная провинциальная журналистка, надев перчатки, подошла к бассейну и, достав из сумочки пластиковый пакет с какой-то гадостью, побросала все содержимое в воду. Скорее всего, никто бы и не обратил внимания на эти глупости, но для Паркер этого оказалось недостаточно.
Она взяла микрофон караоке и, заглушая музыку, сумасшедшим голосом, на все окрестности заорала: – Эй, Вы кретины, слушайте – это собачье дерьмо. Купайтесь теперь в дерьме.
Ошалевшие гости пулей выскочили из бассейна и разъехались по домам, провожаемые громкими воплями. Никто из них не стал раздувать скандал, опасаясь неприятных ассоциаций связанных со своим именем, но история все равно попала в средства массовой информации.
Мур был вынужден подать на Сару в суд с требованием возмещения ущерба на сумму в 2 млн. долларов для погашения стоимости работ по рекультивации земли и постройки нового бассейна, резонно полагая, что в старом, собачьем, никто купаться больше не будет.
Судебный процесс длился больше года, и Паркер, то приносила заключения психиатров о своей невменяемости, то отзывала их.
Сначала ее осуждали все, тем более, что она не могла объяснить мотивов своего поведения, однако, на второй год, обнаружилось, что рейтинг Сары перешел из минуса в плюс и с каждым месяцем неуклонно растет. Теперь уже журналистка заявляла, что ее поступок – показательная акция, призванная привлечь внимание к социальному неравенству, иначе, почему одни имеют роскошные дома и бассейны, а у других этого нет. А когда виллу Мура купил по незнанию арабский шейх, акции Сары поднялись до небес.
– Так, как Паркер, я не смогу! – подумал, Майкл. Ему не хватило бы духу, на такой скандал. Да и времени не оставалось.
Глава 7. Конкурс