Стоянка поезда – двадцать минут. Роман

Ступив на кованые ступени подножки, Вилли спрыгнул на перрон. Ступил в сторону, угодив в склизкую мазутную лужицу. Откуда она здесь взялась?..

…Пожилой мужчина, примостившись на бетонном выступе у основания металлического ограждения, рассматривал немногочисленных пассажиров. Видимо, многие в поезде ещё смотрели утренние сны, да и погода не располагала. Гляди, и снова заморосит. На фанерном ящичке, который он оставлял на хранение в дежурном отделении линейной милиции, разложены овощи с огорода. Никто не подходит. Точнее, некому. Наверное, в поезде проснулись только самые страждующие пассажиры.. Тянется очередь у киоска. Страну захлестнул пивной бум. После великой засухи россияне ненасытно утоляют жажду. Теперь наступила мода на диковинные для русского человека чипсы и фисташки. Варёная картошка и свежие огурцы под пиво не годятся.

Вилли медленно двигался вдоль вагона, стараясь не смотреть в сторону киоска. Там бойко шла оживлённая распродажа. Будто напоминая о себе, тянула ремешком плечо видеокамера. тяжестью увесистая камера. Надо что-нибудь снять.

Крупный план – здание вокзала с названием сибирской станции. Дальний план – перрон с разноцветными фигурками пассажиров. Вагоны с надписью «Москва-Владивосток». Невдалеке железнодорожный виадук. Снять бы с его высоты общим планом, да времени до отправления совсем мало остаётся. Если бы пораньше выйти и сразу подняться по ступенькам на виадук. А теперь не успеть. Жаль.

В объектив попался старик. Он продаёт что-то. Вилли взял крупным планом. В бумажных, из газет, кульках отварной картофель, рядом горкой наложены огурцы, пучки зелёного лука. На лацкане пиджака выцветшие наградные колодки. На голове тёплая кепка.

«Вот уж кому делать нечего с утра пораньше. Глянь-ка, кино снимает. И за пивом не торопится. И одет не по-русски. Короткие штаны, рубашка вся в карманчиках. Длинный козырёк. Какой-то иностранец, но точно, это не русский», – подумал пожилой мужчина, увидев странного молодого человека с голыми до колен ногами. Подошла знакомая проводница и за нею подтянулись две женщины-пассажирки.

– Здрасти, дед!

– Доброе утро!

– Картошечки возьму, огурцов и луку. Напарница проснётся, хоть позавтракаем по-человечески домашним.

Рассчитавшись, проводница медленно направилась к своему вагону, старательно обходя лужи.

Две женщины-пассажирки взялись торговаться, недовольные, по их мнению, ценами. Особенно на лук, который «сам по себе растёт на грядке», за ним не надо такого ухода, как за картошкой и огурцами. Не надо сажать, полоть, окучивать и копать.

– Ну, тогда берите лук так, – ответил им Василий, в душе опасаясь, что покупательницы из вредности не купят ничего, а до следующего пассажирского поезда придётся ещё полдня ждать.

– Нам даром не надо, – недовольно буркнула одна из них.

На перроне раздался визг. Собачонка из вагона кинулась, наверное, с переполненной в собачьей душе радостью к двум местным четвероногим бродяжкам. А за нею поспешила и дама в шуршащем халате, которая, проснувшись, сообразила, что Лизоньку срочно надо хорошенько выгулять, пользуясь большой стоянкой.

– Куда? А ну назад! Не приближайся к ним, они тебя заразят!

Местные бродяжки радость соплеменницы-пассажирки поняли по-своему и дружно атаковали чужачку громким тявканьем, оскалив засаленные неухоженные мордочки, отчаянно защищая свой халявный завтрак.

Дама, запыхавшись, поймала непослушную беглянку. Прижав её к груди, принялась ругать четвероногих хозяек грязного перрона:

– А ну, пошли вон, пока я вас не потоптала! Развели тут, понимаете, целую псарню! Приличным людям шагу не ступить! И животным приличным тоже! – Последние фразы, видимо, прозвучали в адрес местного железнодорожного начальства, поскольку дама с откровенным недружелюбием посмотрела на серое обшарпанное здание вокзала.

К Василию подошёл дежурный милиционер. С интересом оглянулся на возмущённую дамочку, покрутил пальцем у виска и спросил:

– Дядь Вась, огурчик одолжи?

– Бери, какой понравится. Опять карамельками закусываете?

– Не говори, – согласился милиционер, выбирая огурчик. – Когда ящик занесёшь, с нами дёрнешь? Мы оставим.

– Да нет, спасибо, – отказался Василий. – Не оставляйте. Возьми и лучку.

– Как тёть Ань?

– Прихворнула маленько.

– Бывает… Ладно, дядь Вась, пацаны ждут, – милиционер направился в сторону «дежурки». – У деда свежая картошка и зелень, помогите расторговаться! – на ходу громко обратился он по-свойски к пассажирам, спешащим с пивом от заветного киоска к своим вагонам.

И, действительно, многие поняли, что одним пивом да фисташками сыт не будешь. Так что в оставшиеся минуты до отправления поезда все припасы у Василия мигом раскупили.

– Сдачи, дед, не надо, – отмахивались мужики, глядя на орденские колодки, – убери свою мелочь!

«Внимание!!! С первого пути отправляется скорый поезд „Москва-Владивосток“! Будьте осторожны!» – известил пассажиров громкоговорящий металлический голос из динамика вокзала.

– Хлебнёшь? – мужчина, который вчера вернулся из вагона-ресторана с крашеной девахой, оторвал ото рта баночку с пивом, протёр дырку ладонью и протянул Вилли, когда все вошли в вагон и мимо окошек медленно поплыли станционные постройки. – Видел тебя вчера. Подругу-то где потерял?

– Какую подругу?

– Ладно, проехали. Шарабан-то болит?

– Это как?

– Опохмелись, полегчает.

– Спасибо! У нас не принято опохмеляться. Мне бы кофе…

– Ну, как знаешь, – мужчина поднёс баночку к своим губам и жадно сделал два глотка. – Чашечку кофе, ванну, – пробормотал он и направился в своё купе.

Вилли медленно приходил в себя, но голова раскалывалась. Рядом оказался дядя Лёха. Отвернув край матраса, присел сбоку. Участливо посмотрел на парня, спросил:

– Что? Худо?

Вилли мотнул головой и стал нашаривать взади себя на сетчатой полочке аккуратно сложенное вафельное полотенце, намереваясь сходить в туалет и смочить лицо холодной водой.

– Не то слово? – добавил к предыдущему вопросу дядя Лёха. – Может, примешь капель пять?

Вилли отрицательно покачал головой из стороны в сторону.

– Ну, ты смотри. Если что, мы на месте, – дядя Лёха встал, расправил угол постели, ещё раз глянул на парня. – Надумаешь, подходи…

– Гитлер капут? – спросил Толян.

– Вроде того, но ещё не капитуляция…

– Значит, жить будет. Слабоватая нация.

– Наливай.

– Может, пивка для начала?

– Северное сияние хочешь? Пивко оставим на потом. Кто знает, где ещё придется затариться.

– Скоро Амурская область. В Архаре пивзавод нехилый. Стопудово подкатят пивко свежее к поезду.

– Во-первых, до Архары еще нескоро. Во-вторых, не факт, что пивзавод твой там ещё работает. Всё кругом развалили. Целую страну кончили. Кстати, когда на вахту ехали, что-то я в Архаре, большая же станция, пива не видел?