Именно от него Ярослав набрался армянских слов и фразочек. И сейчас он их с удовольствием вылавливал из текучего потока, который лился из ванной соседа.
Сквозь плеск воды он различал слова любви, надежды и печали:
ах ете теснем орериц ми ор
ду ман эм галис тхур у молор
энкер к дарнам
ес ко вштерин
менак чем тохни
им сариц ярин
энкер к дарнам
ес ко вштерин
менак чем тохни
им сариц ярин
Ирина постучала в дверь.
– Ты живой?
– Погоди, не мешай.
Она всунула в ванную лукавую голову.
– Чем это ты тут занимаешься?
– Неважно. Лучше пожрать что-нибудь сваргань, а?
– Что это такое – "пожрать"? Разве на уроках я учила тебя таким словам? И вообще, я помыться хочу.
Он поднялся.
– Только имей в виду: сосед снизу поет на армянском.
– Ты знаешь армянский?
– Отдельные слова.
– Откуда?
– Иди мойся.
Он вышел, Ирина залезла в душ.
Чтобы притушить голод, он нагрел кипятильником воду в банке и заварил чай. Долго помешивал заварку в чашке, глядя, как чаинки кружатся хороводом, гоняясь друг за другом.
Сделал глоток – и тут же поставил чашку на стол. Сосед внизу теперь разговаривал по телефону. "Интересно, в его номере есть телефон", – подумал Ярослав. И вдруг понял, что сосед говорит по-русски.
– Сижу тихо… Не высовываюсь, не волнуйтесь, – донеслось снизу. – Танохит туне мнас! В конце концов, я могу просто уехать, купить танки мы можем и в другом месте… Что вы мне рот затыкаете?.. Не телефонный разговор?.. Знаете что, уважаемый товарищ Караваев? А не пошли бы вы… Что? Вы мне угрожаете?.. Вот это другой разговор.... Хорошо, улаживайте свою проблему. Сколько вам нужно времени? Имейте в виду, я долго ждать не буду.
Положив трубку, сосед снизу сразу же кому-то позвонил. Здесь уже разговор шел на армянском. Он ругал Караваева и вообще русских, жаловался, что не может так работать. Ярослав то и дело улавливал знакомые словечки: "хаплан", "спасэл", "аревтур"…
Похоже на то, что Караваев нашел нового закупщика левого оружия вместо Баши-Заде. И очевидно, что этот армянин затаился в гостинице ровно до тех пор, пока Караваев не "уладит проблему".
А проблема – это он, Ярослав.
"Если Караваев отыщет в столовой улики и уничтожит их, уже ничто не помешает ему меня убрать", – отчетливо понял он.
Значит, надо уходить. Но для начала стоит навестить певучего соседушку.
Выскользнув из номера, Ярослав спустился вниз. Перед комнатой Ачияна прислушался. Тихо.
Ярослав спустился в холл. За столом администратора сидела девушка Маша, а бабка безмятежно покачивалась в углу в своем кресле. Маша отложила пяльца с вышивкой – бирюзовые васильки и колокольчики.
– Чем могу вам помочь?
– Маша, мне нужно знать, кто поселился под нами в номере 12.
– Зачем?
– Не спрашивайте. Скажите лишь, кто там. Это очень важно.
Она сдвинула брови.
– Это нехороший человек?
Её простодушный вопрос заставил Ярослав задуматься.
– Как вам сказать. Видите ли… Скорее так: он занимается нехорошими делами.
Она вытащила из ящика журнал учёта постояльцев. Открыла последнюю страничку и заелозила по ней пальчиком.
– Вот. Иванов Петр Семенович. Вселился три часа назад, в 13 часов 7 минут.
Ярослав почесал щеку, скребя отросшую щетину. Не к месту подумалось, что за такую небритость схлопотал бы от Логвиненко наряд вне очереди.
– Маша, вы ничего не путаете? 12-й номер? Иванов?
– Как же его спутать? Это наш самый дорогой номер. Там даже есть телефон с междугородним выходом! – гордо заявила девушка.
Она перевернула раскрытый журнал, чтобы Ярослав сам убедился. Он напряженно пережевывал информацию. "Иванов Петр Семенович". Говорящий по-армянски.