Судьба на излом. На пути к совершенству

– Я?

– Ты ещё не поняла, что я тебе только что сказала? Двадцать второго жду тебя к 8—00 в Кремле. Пропуск на тебя будет заказан.

– Так это не шутки?!

– Настя! В таких делах шуток не бывает! Ясно вам, тарщ Председатель Комитета Молодежи СФГ?

– Ой… так точно, тарщ комиссар первого ранга!

– Гы… ладно, обо всём потом. Желаю скорейшего выздоровления всем участникам героической защиты Гостелецентра.

– Я передам, обязательно передам.

Поворачиваюсь к вошедшему Клюге.

– Товарищ…

– Отто Франсович! Сейчас не то время, чтобы расшаркиваться. Давайте по имени-отчеству.

– Анастасия Олеговна! Только что получил последнюю сводку ситуации по СФГ.

– Докладывайте.

– Путч провалился. По всей стране идут аресты его активных участников. Оказывающих яростное сопротивление расстреливают на месте. По суду «троек». Наши потери – около трёх тысяч человек. Это предварительно. Среди них есть женщины и дети. Эти сволочи вырезали активистов партии и молодёжи целыми семьями!

– Руководителей путча схватили?

– Так точно! Около ста пятидесяти человек уже арестовано. Среди них – Папа Римский, крупные священнослужители различных конфессий, большое количество дворянского сословия, представители криминальных организаций, бывшие фабриканты.

– Значит, так. Первое. Организовать публичный суд. Наказание – высшая мера социальной защиты. Никаких исключений. Второе. На ближайшее заседание Правительства вынести проект закона о запрете религии, дворянских сословий и прочих пережитков прошлого. Никому никаких поблажек. Ни одной из конфессий, ни дворянам, ни уркам. НИКОМУ.

– Вас понял, сделаем.

– Мы больше не должны дать им ни единого шанса в будущем.

– Боюсь, что будет второй бунт, если религию поставить как таковую вне закона.

– Не будет. Мы от неё будем избавляться постепенно.

– Каким образом?

– В законе будет поставлено условие, что сами могут верить, а вот агитировать – нет. Даже детей своих нельзя.

– А какая от этого будет польза?

– А такая, что их дети будут свободны от этого мракобесия. Усилим атеистическое воспитание и просвещение в школах. Через пару десятков лет религия сама канет в Лету.

– Интересная мысль, кстати! Очень интересная, Анастасия Олеговна!

– Вы не в курсе, что там у Жукова? Смели этот англосаксонский сброд с лица земли или нет?

– Он сейчас в Генштабе и просил меня передать донесение вам, поскольку вы были заняты Шаболовкой. Ракетная атака на Австралию произведена. Материк полностью зачищен. Шестьдесят термобарических ракет решили судьбу Австралии: от неё осталась выжженная пустыня. Вооружённые силы и флот СДС ликвидированы на сорок процентов. Сейчас наши эскадры и десант вышли в сторону приантарктических островов, для окончательной зачистки от войск СДС. Генштаб по спутниковой связи координирует действия. Со стороны Крыма начал движение конвой танкеров, но Турция пытается заблокировать их проход через Босфорский пролив.

Набираю на персональнике Жукова.

– Георгий Константинович! Я слышала, что Турция вставляет палки в колёса нашему конвою танкеров?

– Так точно, товарищ Асташёва. Пытаемся договориться на дипломатическом уровне, но Анкара выкручивается, как может.

– Четыре ракеты с термобарической смесью намного лучше помогут решить эту проблему. Турки выступают пособниками СДС? Хорошо! Наше противостояние с англосаксами вступило в открытую фазу. Так и объясните им. Если через час вопрос не будет решён – мы зачистим сначала весь пролив, а потом ударим по Анкаре. Хватит церемониться со всякой швалью! Это приказ, товарищ министр обороны!

– Есть, предъявить ультиматум!

– Держите меня в курсе событий.

– Так точно!

Осваиваюсь в кабинете Иосифа Виссарионовича.

Чёрт! Как же больно и обидно, что так всё случилось! Прозевали мы путч. Как есть прозевали… а теперь канула в Лету целая эпоха… нет больше Сталина и СССР, как нет Совета Трёх в СФГ… я осталась одна… одна, чёрт возьми! Теперь от моего решения будут зависеть все граждане, республики, СЛОВОМ ВСЁ И ВСЯ! А значит, у меня нет ни одной минуты на проявление слабости! И ни одного шанса на ошибку! Железная леди, а-ля Маргарет Тэтчер. Ни больше, ни меньше!

Скрипнула дверь в кабинет. На пороге появляется мой муж.

– Входи, Федя. Присаживайся.

– Ты как?

– Бывало и лучше. Сейчас просто голова идёт кругом. Столько всего навалилось.

– Что думаешь делать?

– Для начала принимай дела в ГКРе. Ты теперь моя надежда и опора. Не только дома, но и на работе. Сам понимаешь – времени на него у меня теперь нет, от слова «совсем». Помогать буду, конечно, но основные направления теперь только на тебе, как во времена моего декретного отпуска.

– Дочь в Комитете Молодёжи руководит, жена – вообще главная везде, я – в ГКРе… скажут, что семья Асташёвых узурпировала власть в стране…

– А мне до лампочки, кто чего скажет! Понял?! Я никого не просила меня ставить на этот пост! Я вообще не хотела такого развития событий! Я… я… – первый раз в этом мире у меня такая истерика. Даже, когда пришло известие о гибели моих родных, я была потрясена, но это было тихое коматозное состояние, а тут самая натуральная истерика.

Фёдор быстро оказывается рядом со мной, прижимает к себе и целует меня, пытаясь приободрить.

Как тогда, после возвращения из Ленинграда в Москву.

Утыкаюсь ему в плечо и просто реву. Как самая простая беззащитная женщина. От страха за будущее, от безысходности и груза ответственности на этом посту. Он успокаивает и гладит меня по голове. Минут пять ничего не происходит. Потом снова стук в дверь.

– Да, войдите! – стараюсь говорить чётко, но не совсем получается после слёз.

– Разрешите, тарщ Председатель Верховного Совета? – на пороге Молотов.

– Проходите, Вячеслав Михайлович, – быстро вытираю глаза от остатков влаги. – Извините за мой вид. Расслабилась. Тяжело мне…