Капризная Фортуна

Менгарец с хохотом остановился метров через пятьдесят и, дожидаясь, пока друзья его догонят, восклицал:

– Ай да партизанская гвардия! Ну и чего вам не спится?

Жрец, как всегда, ворчал:

– Домой надо возвращаться вовремя, чтобы товарищам спалось спокойно!..

– А это кто?! – восклицал кок, первым заметивший в полумраке чьи-то свисающие конечности. Он же и фонарём высветил кабанье рыло и в восторге заорал: – Ох ты! Никак двуручником зарубил?! Вот это мастер!!!

И столько радости слышалось в его голосе и гордости, что даже стыдно было друга разочаровывать:

– Да нет, это катарги гостинец для голодающих передали. Я ведь и так вас обеда с ужином лишил, совесть до сих пор мучает…

– Ха! Да за такой гостинец я готов два дня поститься! Сейчас как запируем! Я вам такое блюдо приготовлю, с руками проглотите!

– Ну, нам твои руки ещё пригодятся, – осадил его Фериоль, подталкивая при этом мотоцикл рукой: – Да ты езжай, мы за тобой вприпрыжку.

– Чего это?! Становитесь на выступы с двух сторон, держитесь руками друг за друга и за мою спину. Вот так!.. Попробуем… такой Боливар и четверых должен выдержать.

Мотоцикл и при таком перегрузе справился с доставкой вполне сносно. Даже скорость порядочная получилась: километров двадцать в час.

Гораздо сложней оказалось на пешеходном участке пути. И опять-таки из-за внушительной кабаньей туши. Пришлось её довольно зверским способом рубить пополам двуручником прямо на каменном перепаде тоннеля и ножами поспешно выгребать внутренности. Снятие шкуры оставили на потом. Но зато дальше, придерживая полутушу за протянутые над плечами ноги, можно было нести вполне удобно и размеренно. Мешала только капающая кровь, в которой Виктор с Додюром измазали себе спины, и ноги, и сапоги. Поэтому по прибытии в штаб первым делом разделись почти догола, потом быстро сняли шкуру с охотничьего трофея и только потом отправились в закрытые для всеобщего доступа купальни дворца, где быстро, соблюдая полную тишину, ополоснулись и отстирали свои одежды.