Удивительные секунды

На другом полюсе событий, предшествующих запуску спутника «Гипнос-1», шла подготовка к одновременному штурму двух неприступных цитаделей Искусственного Сверхразума: Центра Принятия Решений и Центра Перспективных Исследований.

– Это безумие! – бросил гневную реплику в начальника Штаба Сопротивления его постоянный оппонент от пораженческого крыла Шишар Кахыз. – Мы будем обнаружены и разгромлены на подходе!

– Такая опасность имеет высокую степень вероятности. Поэтому каждый из нас пусть сам сделает свой выбор: идти на риск почти верной гибели в нашем последнем бою или смиренно пополнить контингент людского гетто и стать одурманенным «пнём», – парировал оппоненту начальник Штаба Сопротивления.

*

Ночь штурма была ненастной. Бойцы отрядов сопротивления выдвигались на исходные позиции насквозь промокшими от проливного дождя и продрогшими от холодного пронизывающего ветра. Их боевой дух стал игрушкой в руках яростного ненастья. Их гибель казалась заранее предопределённой ещё до начала боя. Но команда на штурм мгновенно отринула от бойцов все помехи к атакующему порыву.

Бойцы даже не заметили, как одновременно с их вскипевшей из ночной тьмы лавиной в ночном небе появилась густая россыпь ярких разноцветных огней. Огни приближались к обеим неприступным цитаделям, увеличиваясь в разбросе. Охватив почти весь небосвод, они высветили на короткое время гигантский корпус объекта – носителя этих огней – и оттуда хлынули разящие потоки боевых излучений, изничтожающие Искусственный Сверхразум и все гениальные механизмы его порабощения людей.

Казалось, этому внезапно хлынувшему потоку боевых излучений не будет конца. Но вдруг всё неожиданно исчезло: и боевое излучение, и тот объект, который его излучал.

Человечеству был дан шанс впредь не создавать таких технических монстров, которые поработят его самого и создадут угрозу для очень далёких его потомков.

Казалось, что этот урок вразумит человечество.

Или это только так казалось?

Необъяснимые переходы по возрастной шкале

Игорь приехал к матери после семнадцати лет разлуки и полной их взаимной изоляции друг от друга. Все эти годы он жил в другом городе с отцом, запрещавшим ему любые контакты с матерью. Теперь отца не стало, и боль от разлуки с матерью привела Игоря сюда, в дом, где он до трёх лет был счастлив, купаясь в материнской любви.

Игорь не предупредил мать о своём приезде. Он не знал, не разрушит ли этот его приезд весь теперешний уклад жизни его матери, не причинит ли ей ненужные страдания. Как вариант, он может для начала представиться кем-нибудь посторонним, присмотреться к той обстановке, в которой живёт его мать, понять, не причинит ли ей его появление какого-либо вреда. Ведь жизнь непредсказуема и превратна.

Дверь дома открыла мать. Он почти не помнил её, но узнал с первого мгновенья. Сердце сказало ему:

«Это мать».

Глаза матери распахнулись, она застыла, онемев от внезапности их встречи, не понимая, как вести себя в эти мгновения, о которых она страстно мечтала семнадцать мучительных лет.

– Гарик… – Милена покачнулась и её сознание подёрнулось непроницаемой пеленой.

К ним на помощь выбежала гостья матери, подруга её молодости Клавдия. Игорь перенёс Милену в гостиную, уложил на диван, Клавдия захлопотала над нею, приводя её в чувство.

Потом они втроём пили чай. В первые минуты все трое испытывали смущение, какое всегда случается, если сказать надо очень многое и сразу.

Смущение Игоря и его матери было понятно обоим, а вот причину смущения Клавдии знал лишь Игорь. Он помнил всё. Он помнил, как однажды весёлая маменькина подружка Клавочка, поумилявшись над ним как над трёхлетним ангелочком Гариком, чмокнула его в пухлые губки и тут же обмякла в крепких мускулистых руках уже на трёхлетнего ангелочка, а своего ровесника. Это продлилось считанные секунды и тут же забылось ею, но хранится в памяти Игоря.

Игорь и сам не знал, как происходят в нём мгновенные преобразования в пределах всей шкалы отпущенных ему в этой жизни дней. Стоит только ему подумать, в какой возраст он хочет войти в следующее мгновение, и это с ним случается. Игорь знает, что где-то в ноосфере время иное, чем на Земле. Там прошлое, настоящее и будущее существуют в неразрывном единстве. Там ему в одно и то же время и три годика, и двадцать лет, и девяносто. Вероятно, его мгновенные переходы из одного возраста в другой как-то связаны с тем триединством, которое хранится в ноосфере. Это было настоящим чудом.