GROND I: Блицкриг

– В данный момент большую часть города держит под своим управлением группировка, именующая себя Козырными Тузами, они тут уже пять лет верховодят. Тузы контролируют въезд и выезд из Фрипорта и обеспечивают безопасность приезжим, тем, кому хватило денег на такой вот полис. Страховой залог означает, что ты внесла в кассу Тузов крупную сумму за свою безопасность, и если теперь кто-то предпримет против тебя противоправные действия, как то: кража, ограбление, нанесение увечий, похищение, изнасилование, убийство, – то у этого кого-то нехорошего будут крупные неприятности с Тузами. Обычно приезжему туристу, жаждущему запретных развлечений, вполне хватает такого полиса для защиты, но мы тут люди печально известные, так что морпех для гарантии не помешает. Кроме того, полис действует не на всей территории Фрипорта. Он не работает в зонах повышенной опасности, отмеченных на картах тремя крестами, и недействителен в национальных кварталах, где незнание языка местных жителей обычно наказывается пулей в лоб. Приступай.

Ольга наскоро завтракает и спускается на четвёртую палубу в десантный отсек, где её уже ждёт каплей Домчеев.

– Привет, Ворон. Решила наведаться в этот славный городок?

– Ага, людей посмотреть и себя показать.

– И правильно. Пошли, познакомлю тебя с твоим телохранителем.

В отличие от других морпехов этот, смотрящий на Ольгу сверху вниз со своего роста в два метра двадцать сантиметров, более походит на человека – изящное металлическое туловище, пропорциональные руки и ноги плюс практически человеческий череп, приветствующий Воронову злобным красным огнём глазных сенсоров.

– Знакомься – сержант морской пехоты Лобо, прошу любить и жаловать, он твой сегодняшний сопровождающий. Лобо, это старший матрос Ольга Воронова, наша новая коллега, ты сегодня несёшь за неё полную ответственность во время вояжа по городу. Никто, повторяю, никто не должен причинить ей ни малейшего вреда, в случае проблем ответные меры на твоё усмотрение.

– Спасибо за оказанное доверие, товарищ каплей. Товарищ Воронова, рад познакомиться, – произносит Лобо мелодичным голосом, протягивая ей стальную ладонь, которую Ольга аккуратно пожимает, помня о том, что морпех лёгким движением пальцев может раздробить ей кисть.

Как и все другие морпехи, Лобо является киборгом, однако киборгом необычным: от живого организма в нём остался только головной мозг, некогда принадлежавший полярному волку. Подобные создания, сочетавшие мощь боевой машины и разум самых опасных земных хищников, уже давно состоят на службе флота Союза, доказав своё преимущество над серийными военными роботами NASA ещё во время войны. Будучи свободными и официально зачисленными в штат корабля так же, как и люди, морпехи несут свою службу с честью и гордостью, как и требовали их инстинкты прирождённых воинов и убийц. Деньги для них имеют мало значения, а вот награды кибернетические хищники уважают, хотя служат не ради них – они служат и воюют ради самой войны и жажды крови.

– Так, сержант, давай подготовим тебя к выходу, – Вениамин подкатывает моторную тележку с оружием и оборудованием. Лобо выбирает автомат неизвестной модели, что-то вроде увеличенного АКМ, затем навешивает себе на плечи оружейный модуль, сочетающий пулемёт и автоматический гранатомёт, плюс ранец с боеприпасами. Ещё гранаты различного типа, многофункциональная дубинка и старинный трофейный револьвер, в котором она опознаёт восьмидюймовый Ругер-454. Весь внушительный арсенал закреплён на сложной системе разгрузок, которую морпех прикрывает лёгким плащом, а затем закрывает свой титановый, выгравированный серпами и молотами череп длиннополой серой шляпой.

– Готов к труду и обороне.

Домчеев, взглянув на адрес, поднимает между ними трёхмерную карту Фрипорта, мгновенно выделив предполагаемый маршрут красной линией.

– Итак, вот твой курс. Пункт назначения – лавка Рабиновича – располагается вот здесь, на бульваре Келли Трамп, номер 3867 по правой стороне, третий уровень, напротив Кручёной Сиски. Вот чайхана – чай, павлины, гашиш, все дела, сразу за ней вход. От нашего дока два километра траволатором, дальше пешком ещё полтора. Теперь слушай внимательно: Лобо идёт позади, в пяти шагах и чуть правее, так ему легче контролировать ситуацию. У него постоянный обзор на триста шестьдесят градусов, плюс я подключу его к твоим контактным линзам, будет дополнительно видеть твоими глазами. Я уверен, что с таким сопровождением тебе ничего не грозит, но, если всё-таки станет жарко, слушай его приказы, как Моисей – глас Господень.

Вениамин строго смотрит на Ольгу, а затем протягивает ей небольшой значок.

– Вот печать, удостоверяющая то, что ты защищена полисом, надень на левое плечо. И коммуникатор, передача кодированная, Ильич обновляет коды каждые пятьдесят секунд. Не выключать ни в коем случае.

Матрос закрепляет голографический значок, Вениамин надевает крошечную серьгу-коммуникатор ей на мочку левого уха, затем ещё раз придирчиво осматривает.

– Так, теперь сними верх и надень его прямо на футболку.

Бронежилет кажется Ольге подозрительно лёгким.

– А он выдержит?

– Смотря какой калибр и ствол. От лазера, естественно, не спасёт, от электромагнитного ускорителя тоже, но большинство обычных пуль держит, плюс защита от ножей всех типов – как раз то, что нужно для лёгкой пешей прогулки в данном населённом пункте. Не отклоняйся от назначенного маршрута, ни с кем не разговаривай, что бы тебе ни говорили, не обращай особого внимания на то, что происходит кругом, взгляд поверх голов. Грудь колесом, хвост пистолетом.

Ольга вопросительно смотрит на тележку:

– А мне что-нибудь можно? Хотя бы пистолет?

– Нет, подруга, пистолета я тебе не дам. Вот если бы я с тобой пошёл… ты же толком не умеешь им пользоваться, а от оружия, которого не знаешь, вреда больше, чем пользы. Вот, пожалуй, это посильнее пистолета будет, для тебя более удобно.

Он протягивает ей лёгкую портупею, на которой покачиваются две ручные гранаты, напоминающие советские Ф-1.

– Осиная граната. Знаешь, как работают?

– Да, один раз видела их действие.

Помогая надеть портупею, Домчеев на долю секунды переходит в матрицу.

– Всё, они синхронизированы с твоими контактными линзами. Применяют их так: если чувствуешь угрозу жизни или просто хулиганит кто поблизости, срываешь чеку и бросаешь себе под ноги. Осы выходят на свободу и окружают тебя кольцом, заряда в них на полтора часа полёта и пятнадцать выстрелов. Наводить на противника движением глаз – зафиксируй прицел и стреляй, они всё сделают сами. Никто другой наводить ос на цель не сможет, гарантия от попытки перехвата управления. Ну всё, разбор полётов закончен.

Главный люк отходит в сторону, открывая доступ в гибкий туннель.

– Ни пуха ни пера.

– К чёрту.

– Лобо, будет какая буржуинская сволочь приставать – глазки выколи.

– Есть глазки выколоть, товарищ каплей.

Ольга выходит в туннель, Лобо следует за ней, передвигаясь абсолютно бесшумно в своих мягких сапогах. Показав пропуск ещё одному морпеху у шлюза, они выходят в город.

От портового района в центральные кварталы Фрипорта ведут несколько движущихся магистралей, и сейчас Воронова едет по одной из них, наблюдая обстановку быстрым внимательным взглядом. Они на нулевом уровне – в потолке туннеля через равные промежутки прорублены широкие окна, в которых виднеется абсолютно чёрное пустое небо: днём на Луне звёзд не видно. Вокруг немногочисленные местные и приезжие в комбинезонах космонавтов и техников, а также роботы различных типов, в основном монтажные машины. По мере приближения к жилым кварталам пассажиропоток нарастает.

– Сейчас направо, мы у входа на бульвар Келли Трамп, – голос Лобо перекрывает шум у ворот.

Эскалатор спускает их глубоко в недра Луны, и вот они у городских ворот, которые открываются, как только Ольга подносит кредитку к приёмному окну.

Фрипорт – старый город, и это сразу бросается в глаза: в новых лунных поселениях так давно не строят. Бульвар представляет собой крытый котлован глубиной девяносто метров и шириной в сто, уходящий вдаль на десяток километров, дальнего конца не видно за низким горизонтом. В центре, на самом нижнем, нулевом уровне – широкая улица, по которой движутся разномастные электромобили, над улицей в четыре уровня проложены прозрачные перекрытия, по которым тоже идут люди и едут машины, тридцатиэтажные здания возвышаются по бокам. Света от далёких потолочных окон не хватает, и на нижних уровнях царит вечный полумрак, который безуспешно пытаются разогнать немногочисленные фонари. Непрекращающийся шум: гул вентиляторов, приглушённый грохот отбойных молотков откуда-то из-под земли, свистки пневматики, громкая музыка, призывы рекламы, обрывки фраз на всех языках Земли. И запах, этот странный запах, присущий всем лунным городам – горячее железо и горелая изоляция, к которой примешивается аромат жратвы из дешёвых забегаловок, плотно теснящихся на первых трёх уровнях.

Ольга некоторое время стоит неподвижно, словно не решаясь шагнуть вперёд: она впервые в жизни видит такое большое количество людей в реальности, а не в матрице. Но секундное замешательство проходит как забытый сон, она говорит сама себе: «Удачи, миссис Горски» и решительно устремляется к ближайшему пандусу – вход в нужную лавку на третьем уровне.

Идти приходится не торопясь, если она не хочет взлетать почти на метр при каждом сильном шаге: матрос ещё только привыкает к передвижению на маленьких роликах, и ей далеко до изящества местных жителей, скользящих вокруг на большой скорости. Походка явственно выдаёт в ней чужака, но она и не ставит задачи слиться с местным контингентом. Люди повсюду: по бокам, скользят по стеклянным настилам над её головой и под ногами, люди всех цветов кожи, говорящие на всех языках Земли и космоса. Многие горожане бросают на неё долгие оценивающие взгляды, некоторые и мужчины, и женщины плотоядно улыбаются, её окликают, зовут куда-то, пару раз оскорбили сквозь зубы, но предпринять что-то большее не решился никто: слишком явственен страх перед молчаливой фигурой позади Вороновой. Ольга понимает, что Домчеев не шутил, когда рекомендовал Лобо выколоть глаза любому нарушителю, одно его присутствие создаёт вокруг неё вакуум посреди городской толчеи, и это ей нравится.

И всё же один раз Лобо приходится вмешаться, когда Ольге уж слишком настойчиво начинают предлагать сняться в порнофильме. Вкрадчивый голос сводника, расписывающий прелести её возможной карьеры, – а она, несомненно, станет звездой при столь прекрасной юной красоте – внезапно превращается в жалобное повизгивание, когда ладонь морпеха ложится ему на плечо. Сопровождающий сутенёра охранник дёргается было, но, заметив яркое пятно целеуказателя у себя на промежности, принимает благоразумное решение застыть как столб.

– Джентльмены, девушку не интересует ваше предложение. Всего хорошего.

Лобо отпускает сводника, и тот моментально растворяется в толпе.

– Как придём, накатаю на него Тузам, совсем охамели, уже и печатей не видят, – спокойно произносит морпех, затем предлагает двигаться дальше, предварительно осведомившись, не хочет ли девушка перекусить.

Они прошли площадь Эроса, которую заполняют выходящие на смену проститутки, затем минуют монумент Биффа Таннена, после чего показывается искомая чайхана. Всё верно: позади, на дальней стороне бульвара, Кручёная Сиска, в воздухе стойкий аромат гашиша, а прямо перед ней простая маленькая стальная дверь без малейшего намёка на вывеску или номер.

Ольга подходит к двери, оглядывается кругом, а затем отбивает морзянкой буквы М-Т. Ещё секунд тридцать ничего не происходит, она чувствует, что её пристально рассматривают, а затем дверь открывается, приглашая Воронову на узкую, необычайно крутую лестницу. Взобравшись по ней, они оказываются в просторном полутёмном помещении, за окнами которого переливаются огни реклам. Что-то среднее между студией художника и автомастерской, запах горячего металла и припоя здесь ещё сильнее, чем на улице.

– Здравствуйте, товарищ Ольга, привет, Лобо, рад вас видеть! Добро пожаловать в берлогу Рабиновича.

Им навстречу выходит пожилой человек в белой рубашке, бухгалтерских нарукавниках и зелёной кепочке-козырьке. Рабинович пожимает руки гостям, а затем приглашает к рабочему столу, над которым горит старомодная лампа накаливания в проволочном стакане. Не говоря лишних слов, Ольга кладёт на свет пакеты, затем усаживается на вращающемся стуле, подперев голову руками и рассматривая неизвестные инструменты, во множестве разбросанные на тёмной металлической плите стола, местами обожжённой и потравленной кислотами. Рабинович вскрывает пакеты резаком, вручную пересчитывает красно-чёрные банкноты с профилем Сталина, затем смахивает деньги в один из выдвижных ящиков бесконечного стола и ставит на их место несколько запаянных пронумерованных колб особо прочного непрозрачного стекла.

– Не хочу лишний раз хвастаться, но это лучшая работа, которую можно было сделать за такой срок и гонорар. Те самые компоненты, которые запрашивал Владимир Ильич – вы, как новый оператор, будете их устанавливать, вся сопровождающая информация прилагается. Особенное внимание обратите на номер 3 – товар требует дополнительной проверки, поскольку был получен не совсем обычным путём: он не украден, просто за него не заплатили. Плюс ещё вот что, – рядом с колбами на стол лёг плотный конверт.

– Климову лично в руки, одноразового использования, не подлежит перезаписи. Та самая информация, которую он искал, было непросто достать.