Zero. Миссия "К"

– Чистота помыслов у каждого своя, – нарушила она молчание, и, подтверждая, что я был услышан. – Ваша цель ясна и вы ее, надо полагать закрыли. Не бойтесь, я не скажу об этом. Сами ему скажете. Но мне пора.

– Извините, Инга, у меня есть вопрос. Есть у Омара прямой телефон?

– Зачем вам?

– Я не уверен, что захочу с ним встретиться, а так позвоню и скажу свое решение.

– Почему минуя секретаря?

– Не факт, что разговор будет приятным, и его услышит тот, кому не положено.

– А чем объясните, откуда узнали номер?

– Сошлюсь на англичанина-журналиста. Пусть проверяет.

Я рисковал. Я полагался только на то, что Инга и Марк незнакомы. Прямой телефон мне был нужен для другой цели, в которую я посвящать никого не собирался. Марк был здесь не причем, а уж если бы я на него сослался, то Омар, точно его спросил бы. Тогда это если не провал, то большие неприятности.

– Думаете, поверит?

– Попробую.

– Дело ваше, – и она продиктовала номер. – Запомнили? – Я кивнул головой. – Тогда пойдемте.

Я рассчитался, и мы спустились вниз. Обратная прогулка до машины не получилась, хотя Инга пыталась делать вид, что не торопиться. Высадив меня возле отеля, она пожелала мне спокойного сна и уехала в ночь.

В номере, улегшись спать, я прокрутил мысленно нашу встречу. То, что она узнала от меня, ее озадачило, и то, что она заторопилась, говорило о необходимости провести анализ ситуации, а возможно и проконсультироваться с кем-то. Посмотрим, как она поведет себя дальше. То, что она была не просто охранником, стало ясно. Теперь она знала, что в стране что-то назревает, а значит, будет предпринимать действия. Это что-то было достаточно предсказуемым. Она должна будет еще раз со мной встретиться, чтобы узнать подробности.

Время ждать у меня еще было. За окном уже была глубокая ночь, и мне хотелось выспаться хоть сегодня.

11

Обычное утро, не принесло пока никаких новостей: ни звонков, ни гостей. Спал я спокойно, но день ожидался сегодня напряженный. Сейчас вся моя деятельность сводилась к сбору информации и на ее основе к анализу, но краткому, так как для подробного времени не было. Что делать, нелегал это человек способный добывать информацию, в том числе и аналитическим путем. Оставаться в этой стране я долго не мог, а мне предстояла еще одна игра с переодеванием, но это вечером. Трудно выдавать себя за араба из-за шероховатостей в произношении, образамышления. Только если очень кратковременно.Позавтракал я в номере, привел себя в порядок и после этого, позвонил по номеру, что мне дал Марк. Не знаю, кто снял трубку, но когда я представился, меня соединили с Омаром.

– У вас есть время для встречи? – вместо приветствия спросил я его, когда он ответил.

– Для вас найду.

– Тогда через полчаса. Устроит?

– Вполне.

Я положил трубку, не собираясь вдаваться в подробности по телефону, ивызвал такси через администратора. Через полчаса я входил в дом Омара. Меня встретил неизвестный служащий и проводил в библиотеку, где уже ожидал Омар. Взгляд его был несколько напряженный, словно он пытался проникнуть в тайную суть того, о чем собирались говорить. Он из вежливости поднялся, при моем появлении.

– Проходите, присаживайтесь. Чай, кофе? – предложил он из гостеприимства.

– Спасибо, не хочу. Я не думаю, что наша беседа будет длительной.

– Значит, вы уже все обдумали?

– Мне некогда было думать. В свете последних событий я не почувствовал себя даже гостем в вашей стране.

– У меня были основания, вас подозревать, – возразил он.

– В чем?

– Это не обсуждается.

– Да, что вы! Тут и обсуждать нечего, вы правы. Меня арестовали, допрашивали, искали записи ваших каких-то секретных переговоров. Зачем это мне? Я не думаю, что вы не проверили меня, – вспомнил я разговор в контрразведке, – прежде, чем сделали предложение, – говорил я без всякого возмущения: спокойно и медленно. Но я хотел его зацепить, специально вызвать на некую откровенность в пылу разговора.

– Не всегда все можно узнать о человеке.

– Значит, все-таки проверяли. Но это ваше дело. Мне скрывать нечего и после этого вы думаете,что я думал о вашем предложении очень вдумчиво?

– Но все-таки думали? Время у вас было, а что произошло, считайте недоразумением.

– У меня хорошая память, чтобы забыть подобное.

– Я верю.

– Это ваше дело. Неужели вы думаете, что просидев в подвале по вашему указанию, я буду вам доверять?

– Это они вам сказали, что, по-моему?

– Во всяком случае, не скрывали.

– Идиоты, – в сердцах произнес он.

– Вам виднее кто они, тем более с методами физического воздействия.

– Что!

Он пытался изобразить удивление, но я не был тем наивным простаком, на которого рассчитан спектакль.

– Не надо делать удивленное лицо, во всяком случае, для меня. Вы об этом знали и не возражали.

– Всегда бывают издержки, – вымолвил он.

– Но не в таком виде… Но это еще не все. Ваше предложение достаточно туманно. Предложение человеку, в общем случайному, не сведущего в вопросах СМИ, подозрительны. Общую цель вашего желания создать компанию я понимаю – ваша страна еще не давно, да и сейчас мало известна, а вы хотите быть известны. Это еще легко сказано.

– А более жестко? – взгляд его стал более пронзительным.

Я решил вести разговор в более жесткой форме: – Вы хотите влиять на мир. У вас для этого появились финансовые возможности, во всяком случае, хотя бы на ближайшие регионы. Вы хотите доказать, что страна с небольшой территорией, покрытая сплошной пустыней и с малой численностью населения, может быть влиятельна. Основа этого – деньги, что получаете от нефти.

– Разве это не разумно?

– С вашей точки зрения – да. Дело в том, что коренное население, занимает ключевые посты и только если принадлежит в одной династии. А это отражает точку зрения только узкого круга лиц. Но если быть точным, то экономику у вас определяют США и Англия.

– А вы хорошо подготовлены.

– Почитал прессу, прежде чем ехать сюда.

– Не все так просто. Конечно, мы хотим привлечь внимание к себе.

– Зачем?

– Власть, -спокойно ответил Омар.

– Да, это сладкое слово, – согласился я, – но у вас много иммигрантов, чтобы сильно ее проявлять. Случись война или что-то подобное, они покинут страну и некому будет       подавать воду в дома, торговать. Ваша экономика рухнет в течение суток. Вы же специализируетесь на отдаче команд.

– Для простого бизнесмена выхорошо умеете анализировать, прогнозировать.

– В бизнесе надо уметь просчитывать варианты.

– А кто откажется от власти добровольно или захочет потесниться? Это абсурд. Мы хотим быть услышанными, и на нашем месте так поступил бы каждый, появись у него такая возможность.

– Не обольщайтесь, вам всегда укажут место ваши друзья.

– А вот это не ваше дело, мы сумеем договориться.

– Не мое, – снова согласился я, – но решусь сказать более откровенно.

– Попробуйте.

– Если вы хотите убедить меня, что пойдете к демократии, то не смешите. Монархия и демократия вещи не совместимые. Я не собираюсь критиковать ваш строй, вашу религию, но у вас нет прав, кроме у власть имущих, нет свобод. А вы хотите быть авангардом. У вас же пресса под жуткой цензурой, а вы хотите создать телекомпанию, которая будет свободно выражать видение вопросов в мире.

– А вы умнее, чем я думал. Мы хотим сохранить нашу страну от внешних воздействий, от потрясений. Если у соседей не спокойно, то лучше поддерживать революцию у них, чем пустить к себе.

– И при этом, не выпустив ни одной пули.

– Вот именно, лучше финансировать. Наши пуританские нормы, как вы считаете, устанавливались веками, мы к ним привыкли и любое резкое изменение ведет к разрухе, к нарушению устоев.

– А может это просто заказ? – задал я провокационный вопрос.

– Что вы имеете ввиду? – напрягся он.

– Заказ ваших друзей, – я рисковал нарваться на грубость, но посчитал, что он выдержит мои высказывания. – Они не трогают вас, а вы им помогаете установить тот режим, где они хотят, который им интересен. При этом они не финансируют.

– Не надо говорить того, чего не знаете. Ваши домыслы – это лишь домыслы. Покажите мне стану, которая не имеет своего вещания, если она хочет быть услышана. Чем мы хуже.

– Но вы же,не только на свою страну хотите вещать? Вы собираетесь доносить свои взгляды и до других. Приучать их к своему мировоззрению.

– Так делают все.

– Не у всех есть возможности.

– Это верно. Вот мы и хотим использовать свои возможности.

– Откровенный разговор у нас. Не боитесь?

– Не боюсь, – отрезал он, – микрофонов здесь нет, если вы не принесли с собой.

– Хотите обыскать?

– Не вижу смысла.

Наступила пауза. Я понимал, что разговор подошелк финалу, но я еще не доиграл свою партию.

– Чтобы окончательно закрыть вопрос, как понимаю, вы отказываетесь с нами работать, – спросил он, нарушив молчание, – я имею ввиду организацию телекомпании.

– Вы правильно понимаете. Я отказываюсь. Я привык видеть цель, понимать ее, а вданном случае я не вижу своего интереса, а уж цели тем более.

Их цель я уже знал и более того дал ему понять, высказав свое мнение. Я провоцировал его на ответы, и он даже при наличии ума, открывался, чего я и добивался.

– Как хотите, – спокойно он произнес.

А зря. Мог бы выразить сожаление, но он уже все давно решил. Его тон сказал больше, чем он хотел скрыть. Я не знал, что за игру он вел, но я был ему не нужен. Он играл не только со мной, но возможно ис Махмудом. Это была его игра и не думаю, что он был в ней главный. Все прояснялось, хотя еще не вечер.

– Учитывая, что по моей, пусть косвенной вине, вам причинили неудобства, могу я быть вам чем-то полезен? – поинтересовался он.

Я уже знал, на что он согласиться, но все надо было проговорить.

– Я хотел сначала открыть у вас здесь свое отделения по бизнесу.

– Знаю. Мне было бы проще помочь, если бы вы согласились на предложение, а так вопрос сложный. Мне будет трудно повлиять на принятие положительного решения, – теперь он провоцировал меня на предъявление информации.

– Да, чтобы влиять на человека, надо иметь серьезные аргументы.

– Выражайтесь яснее, пожалуйста.

– Короче не всегда яснее, я просто придерживаюсь фактов.

– Вы о чем?

– Об аргументации.

Он ждал, что я преподнесу ему документы, что дал мне Марк. Нет, Омар, – думал я про себя, – документы я даже не взял с собой. Их ты уже получил от Марка. Сейчас ты ждешь, что я их выложу, и ты возмутишься. Но,увы, мой собеседник, я не дам тебе такого шанса. Мне хватит того, что и так меня во всем подозреваешь. Ты знаешь, что они у меня есть и вдруг они тебе не предъявляются. Это тебя напрягает. Слишком много для тебя непонятных вещей. Пусть будет еще одна, а вы думайте с Марком, почему.

– Вы смотрю, не очень расстроены, моим отказом?

– Скажем так, несколько огорчен, но не думаете же, вы, что мы будем рассматривать только один вариант – вас.

– Даже мысли не было и знаете, иногда чтобы добиться цели, надо умышленно ставить на непроходной вариант, чтобы сработал тот, который нужен, и считался якобы запасным.

Омар внимательно смотрел на меняи как то странно, дружелюбно улыбнулся.

– А знаете, даже немного жаль, что мы не договорились. У вас есть то, чего порой не хватает другим: умеете думать на будущее и умеете высказывать свои мысли, при том, так, что на них и обижаться трудно. Уметете аргументировать.

– Спасибо за комплимент.

– Это просто факт.

– И я тоже соглашусь с вами. У меня нет желания вести здесь бизнес. Строить бизнес в атмосфере, если не доверия, это, по меньшей мере, в атмосфере подозрительности – значит провалить его. Я бизнесмен, а значит должен держать удар. Я не строил радужных планов в отношении вашей страны. Используя военную терминологию – я приезжал на разведку.

– Я так и понял. С этим и уедете?

– Да, с чувством выполненной задачи. Я определился, а то, что не получилось, я не огорчен.

Какое может быть огорчение, если основную задачу я выполнил, мелькнула мысль.

– Мне легче если вы так думаете.

– Думаете, я вам поверю? Вы забудете все, как я только выйду за дверь.

– События постараюсь, вас вряд ли.

– Но не зависимо от произошедшего, вы сами сказали, что хотели бы сгладить остроту отношений, и у меня есть еще одна просьба, более простая. Один журналист, англичанин, просит вас дать ему интервью. Вы это можете?

– Какой журналист? И что он хочет конкретно?

– Я упоминал о нем в прошлый раз. Он здесь работает.

Я достал из сумки листки Марка: – Вот здесь его вопросы и телефон. Посмотрите. Здесь не надо ни какого влиять.

Омар взял вопросы и пробежался по ним: – Это возможно. Теперь все?

– Теперь да. Будете в Париже, заходите, здесь мы уже вряд ли увидимся.

– Я тоже так думаю.

Я встал и направился к выходу, а дойдя до двери, обернулся: – И все-таки, так лия неправ в своих выводах. Нужна ли вам такая спешка? Стоит ли открывать ящик Пандоры. Все итоге к вам и вернется, они потом будут больше всего вас, и ненавидеть, – и вышел, закрыв за собой дверь.

Доехав до отеля, я решил не откладывать встречу с Марком, пока Омар не передал ему наш разговор. У администратора я поинтересовался, где Марк, и он указал мне на ресторан. В зале я его нашел быстро: он пил кофе, просматривая журналы.

– Добрый день, приветствовал я его, подходя к столику, – что как обычно в творческом поиске? Ждете, когда придет информация?

– Вы правы, – улыбнулся он, откладывая журнал, – жду вас с новостями.

– С какими? – спросиля, присаживаясь и делая заказ официанту принести кофе.

– А как же! Мне интересен итог вашей встречи.

– А вы откуда знаете, что она была?

– Догадался, – вздохнув, ответил он, – интуиция журналиста.

– Вы считаете, что моя встреча достойна обсуждения и публикации?

– О чем вы! Меня интересует другой вопрос.

– Понятно. Не буду вас держать в напряжении. Вопросы ваши передал, приняты они благосклонно, убежден, вам позвонят. Принятую на себя миссию выполнил, но это единственное положительный итог нашей встречи, хотя и остальные я не считаю отрицательными.

– Вы имеете ввиду вопрос бизнеса?

– Не только. Вопрос по моему бизнесу закрыт… Мы не договорились

– Почему?

– Он не высказал желания помогать, а я не настаивал.

– Но у вас же, были сильные аргументы на руках.

– На руках у меня ничего не было, я не говорил ему ничего о документах, полученных от вас.

– Совсем не понятно.

– Я передумал, мне здесь не нравиться – слишком жарко.

– В каком смысле?

– В обоих. Я не хочу работать в условиях недоверия друг к другу. Я не получу свободы действий, а рисковать не хочу.

– Жаль. Я надеялся, что вы здесь закрепитесь, и у меня будет приятный собеседник. Что вы собираетесь делать с информацией?

– Ничего. Она для меня теперь бесполезна. Продавать ее – рисковать жизнью.

– И что вы с ней сделали?

– Удалил из памяти.

– Хотелось бы вам верить.

– У вас есть выбор?

– В данной ситуации нет.

Интересно, как преподнесет ему Омар наши разногласия. Судя по записи их разговора, вопрос о предложении мне возглавить телеканал, не было. Недумаю, что Марк не знал об этом, вероятнее каждая из сторон делал вид, хотя не известно, кто является куратором операции. Марк мог быть простым исполнителем, и не посвящен во все детали. Еще когда я ехал от Омара я думал, стоит ли говорить о моем отказе, но, уже войдя в ресторан, отказался от этого. Не надо давать лишней информации по вопросу телекомпании, если надо и без меня скажут.

– И что вот на этом вы и расстались? Вы знаете, ктоя и мне трудно поверить, что вы проделали столь долгий путь, чтобы решать вопрос бизнеса.

Я отпил кофе, выдерживая паузу. Не собирался я ничего говорить конкретно, пусть сами додумывают.

– Был еще один вопрос, но он вас не касается.

– Этокак сказать, – выпалил Марк.

– Сказать можно по-разному, но я промолчу. Это мой вопрос, чем меньше я делюсь, тем спокойнее мне. А что касается бизнеса не жалею, я получил результат. Если бы я не приехал сюда, то думал бы об упущенной возможности.

– Значит, вы здесь все закончили? Собираетесь уезжать?

– В самое ближайшее время. Это у вас здесь надзорные функции.

– В каком смысле?– напрягся Марк.

– В прямом. Вы же здесь в качестве наблюдателя за ситуацией. Доступ вам отрыт, хотя до сих пор не понимаю, почему надо было решать через меня, но это дело не мое.

– Да уж, оставьте наши дела нам.

Я допил кофе и встал из-за стола: – Пойду. Надо погулять по городу, ато еще и не видел его толком.

– Мы увидимся перед отъездом?

– Возможно.

Я вышел из ресторана и направился в номер. Марк, очевидно, сделает запрос в отношении меня, да и с Омаром будет встреча. Увидим, а пока мне предстояла последняя операция здесь, и к ней надо было подготовиться.

12

В номере я задержался не долго, положил в сумку фотоаппарат и вышел в город. От отеля пошел пешком с праздным видом туриста, хотя было очень жарко, и по ходу фотографировал окрестности. Знойное солнце вскоре заставило меня искать тень. Выбрав ресторан, где я мог укрыться от жары, я сел за столик у окна с видом на море. Мне сейчас очень хотелось ничего не делать, а просто так сидеть, пить прохладный напиток и смотреть на мир. Море накатывало волнами на берег, но я не слышал их шелеста за окном. Посидев немного, я спросил, где телефон и пошел делать свой важный звонок. Из номера звонить Омару я не мог, не известно, может быть, у него определялся номер. Отсюда звонить также было несколько рискованно, но доказать, что это звонил я, было невозможно, точнее не просто, даже если потом спросить служащих был ли я и звонил ли кому, то не факт, что звонил, а просто передумал, зайдя в кабину.Я набрал прямой номер Омара, в расчете, что он дома. Мне повезло. После нескольких гудков трубку сняли, и раздался голос Омара:

– Слушаю.

– У меня к вам предложение и я прошу о вас встрече, – сказал я по-арабски.

– Кто вы? – голос его звучал спокойно.

– Не важно. У меня есть то,что вам будет интересно.

– Я не встречаюсь по анонимным звонкам. И это может быть интересно вам, но не мне.

– Напрасно, иногда это важно. У меня есть пленка с записью вашей беседы,и я хотел ее вам вручить. Считайте, что она – входной билет для разговора.

– Почему я должен вам верить?

– Потому что я звоню по этому номеру, а значит, знаю несколько больше, чем вам хотелось бы.

– Вы ее хотите продать?

– Давайте встретимся и поговорим. Вам по-прежнему не интересно?

– Ваше предложение?

– Вы приедете в район Грандин Парк, остановитесь у ворот, а я к вам подсяду. Если увижу, что вы не один – встречи не будет, и я буду волен распорядиться пленкой по своему усмотрению. Я вам не угрожаю, а просто страхуюсь от неприятностей.

– Вы думаете, защищены от них. Ваша пленка, как граната с дернутой чекой, долго не удержать.

– Вот потому и хочу быстрее решить вопрос, но чеку я не вынимал. Так что? Встреча в восемь часов. Быстрее думайте, время разговора идет, не надо меня засекать.

Он понял, что я имею ввиду, и ответил: – Успокойтесь, я не засекаю место звонка. Хорошо. В восемь.

– Номер машины?

Он продиктовал, и я повесил трубку. Теперь пора было возвращаться в номер, и я отправился обратно на такси. Город не так велик и поездка была быстрой. Гримироваться в номере на этот раз не стал, потому как уходить через черный и ход становилось опасно, не мог же я все время говорить, что отдыхаю. Всегда можно ожидать гостей.

Я достал из тайника записи и положил в сумку, туда же положил принадлежности для грима и арабскую одежду. На выходе сдал ключи администратору и на такси отправился в центр. Время до встречи еще было, а у меня еще было небольшое дело. Я прошелся по магазинам, проверяя, нет ли слежки. Все было чисто. После той ночи допроса, быть уверенным, что меня оставят без внимания я не мог.

Купил сумку, с которыми ходило местное население и в одном из крупных магазинов, зашел в туалет. В кабине я переоделся, достал зеркало и, прикрепив его к стене жевательной резинкой, стал накладывать грим. Когда убедился, что узнать сразу не удастся, сложил все это в купленную сумку. Хорошо было тепло и одежды было минимум, что сумка не раздувалась. Через несколько минут из туалета вышел араб. Проходя мимо витрин, я останавливался, рассматривая товары, на самом деле смотрел на себя. Отражение показывало мужчину лет сорока, чуть сгорбленного с морщинами на смуглом лице. При ходьбе походка была чуть тяжеловатой.

Я шел к связному. Войдя в магазин, увидел, что он не один и, отойдя в сторону, стал осматривать прилавок. Хозяин узнал меня, но вида не подал, также ожидая, когда мы останемся одни и лишь, когда мы остались без свидетелей, я подошел к нему, и быстро достав сверток, передал, попросив переслать во Францию.

– Переправьте в Европу, а там по указанному адресу. Отсюда сразу не отправляйте. Есть такая возможность?

– Да, сделаю.

– Машину можете забирать, она мне больше не нужна, она там же, где я ее брал.

Адрес, чтобы сложнее было распознать мой почерк, я написал левой рукой по-арабски и по-французски, чтобы потом смогли переписать. Сверток должен был попасть к связному, а тот знал, что делать дальше. Для вида я купил чай и вышел, задерживаться не было смысла. Я не боялся, что он посмотрит записи, они были зашифрованы. Адрес был указан не мой, а до востребования связному. Так было спокойнее и безопасней. Бумаги и запись на пленке нужно было переслать заранее, чтобы можно было анализировать ситуацию. А дальше будут ждать моего заключения.

Время еще было, и я направился пешком к месту встречи с Омаром, так как необходимо было проверить все подходы, осмотреться; я не хотел сюрпризов, он мог прислать наблюдателей заблаговременно. За час до встречи я уже бродил по улицам, заходил в магазины, сидел в кафе, не выпуская из поля зрения вход в парк. Все это время мои глаза работали в поисках лиц, машин, которые могли попасть в поле моего зрения не единожды. Каких либо признаков присутствия людей Омара я не заметил. В назначенное время подъехала машина с включенными фарами; уже было темно. Из нее никто не выходил. Я пошел вдоль улицы и, увидев освещенный номер, который мне назвал Омар, открыв дверь сел на заднее сиденье, предварительно мельком посмотрев, что он один.

– Поехали, – велел я на арабском.

– Куда? – не оборачиваясь, спросил он.

– Пока прямо, а там посмотрим.

Омар, ни слова не говоря, отъехал от обочины. Мне нужно было убедиться, что за нами никто не едет. Сделав пару кругов по улицам, я велел остановиться возле одного из переулков, чтобы у меня остался маневр для отхода. Варианты я просмотрел заранее. Остановив машину, Омар сказал:

– Убедились! Я один и за мной никого нет. Мне бояться нечего, – посмотрев на меня в зеркало заднего вида.

– Я не собираюсь вас пугать.

– Откуда вам известен мой номер телефона?

– Не могу сказать, что его дали мне вы, но вопрос адресован в никуда.

– Что вы хотите? – спросил он не терпеливо.

Я, чтобы не затягивать беседу, достал из сумки кассету и протянул ему.

– Запись вашей беседы с коллегами и еще каким-то европейцем.

Я умышленно обратил его внимание на последнее слово. Он взял кассету.

– Вы ее слушали полностью?

– Наивный вопрос, не детские же песенки я вам принес.

– Я ее послушаю потом. Вы знаете английский?

– К чему это вопрос?

– Раз вы слушали запись, то знаете, о ком идет речь с европейцем

Это была проверка. Я по роли не мог знать о ком идет речь. В разговоре с Марком не было названо ни одного имени, ни каких конкретных данных.

– Я не знаю, о ком идет речь. Ясно только, что у вас с ним какие-то тайные дела. Разговор шел о встречах, счетах, видимо вы их имеете и опасаетесь, огласки со стороны того о ком велась беседа, но я не знаю о ком шла речь, это может проявиться потом, в зависимости от развития событий. Достаточно?

– Вполне. Как собираетесь воспользоваться информацией?

– На первый взгляд обе беседы разделены, но если внимательно слушать и подумать, то можно протянуть между ними ниточку. Счета, встречи и обсуждение смены власти с согласия друзей. Не мало.

– Это вы так думаете.

– Это подсказывает логика. Горячая кассета.

– Что вы хотите в замен? Сколько?

– Вы же умный человек. Деньги здесь не играют роли, мне нужна информация.

– Какая информация?

– Все что нас будет интересовать.

– Кого вас?

– Не важно. Вам потом объяснят, если сочтут нужным.

– Это шантаж.

– Это вербовка.

– Даже так!