Блок №667

– Прокл! Прокл! Слушай, тебе говорят! Они заставляют пить воду ведрами, а сливать не дают, и мочевой пузырь разрывается!

– Защекочивают до смерти!

– Машина такая – головы рубит.

– Просто душат и все.

– Да что ты, Зуб, врешь все! Сейчас как дам!

– Мальчик, они дышать не дают, я точно знаю.

– Я тебе, Жмых, сам дам!

– Жмых, что смотришь?! Врежь ему!

– Вот и заставляют драться между собой насмерть.

– Чака, а ты куда лезешь, гад?!

– Ух ты!

10

Мосол вздохнул, погрузил костлявую пятерню в белую шерсть на груди, обнюхал свои пальцы и сказал:

– В баню поведут.

– Мосол, как ты по запаху определяешь, что настало время греметь тазиками?

– При чем тут запах, Мальчик! Мне как нос перебили в юности, так я после этого почти ничего не чую. Все дело в расчетах.

– В каких расчетах?

– Так я тебе и сказал.

– Да нужны мне твои расчеты – ни один ты чувствуешь приближение бани.

– Может, и не один, а так точно, как я, никто не предсказывает.

Мальчик сделал вид, что потерял интерес к Мослу, перевернулся на живот, достал из-за пазухи большую круглую галету, сделал губы трубочкой и стал рассматривать и крутить галету так, чтобы Мосол мог вполне точно определить значение предмета в руках Мальчика.

– Мальчик, ты воображаешь, что мои знания можно променять на эту несчастную галету?

– Воображаю, Мосол.

– Воображай дальше.

– Буду, только бы ты, Мосол, раньше времени не захлебнулся от обильного слюноотделения.

– Ничего, не захлебнусь,– сказал Мосол и проглотил уже накопившуюся влагу.

Мальчик сначала хотел подождать, когда Мосол, некоторое время поворочавшись на своем месте, все выложит сам, но увидев сгорбленную фигурку Колпака, шаркающего к отхожему месту, решил ускорить ожидание.

– Нет, Мосол, я передумал: я отдам галету Колпаку – он старенький, немощный – пусть радуется.

– Ну-ну.

Мальчик оценил неуверенную усмешку Мосла и твердо пополз из—под нар в направлении Колпака. Мальчик уже почти выбрался на открытое пространство и даже почувствовал некоторую тревогу – не слишком ли быстро он ползет, а то, как повезет ни с того ни с сего плохо соображающему Колпаку, но дребезжащие нервы Мосла не выдержали, и маленькая ступня Мальчика оказалась в его объятиях:

– Ладно, давай свою галету, все равно скоро умирать – пусть хоть что-то булькает в твоей пустой кастрюле. Видишь на дощечке маленькие крестики слева – это количество больших приемов пищи, как десять крестиков набирается, будет баня,– ставим справа один крестик побольше, как этих крестиков наберется шесть – будет стрижка, если девять – смена одежды,– ставим справа крест еще больше, когда будет их два – дадут теплую одежду, потому что в камере холоднее станет, а еще через два, опять легкую дадут. Я еще что придумал: по большим крестам жизнь отмерять и события всякие интересные запоминать – вот Бешеный, например, прожил в нашей камере сто двадцать восемь больших крестов, он, когда к нам пришел, сразу почему—то расстроился, сцепился с длинным Гоцем и прокусил ему шею – у того вся кровь— то и вытекла, ха-ха! Ну, давай свою галету!

– Возьми.

Мосол набил рот, засиял и спросил:

– Ну, как?

– Производит впечатление, что может быть более поразительным, чем возможность просчитывать жизнь назад и вперед, превращая пыльную тягомотину в стройные ряды красивых и ровных крестиков – нисколько не жалко галеты, ну разве что чуть-чуть.

Спокойно загремели ключи, и неспешно защелкал замок, Мосол кивнул в сторону звука:

– Ну, что я говорил – сейчас в баню всех отправят.

В камеру зашли двое новеньких: тщедушный подросток и довольно жилистый взрослый.

– Мосол, по—моему, ты просто так сожрал галету.

Мосол быстро запихнул в рот остатки галеты и без удовольствия проглотил:

– Ничего не просто так…

Окошко в двери отворилось, и раздатчик Ротербанд, с опозданием надув щеки, сипло крикнул:

– В баню готовсь!

Глава 2

1

Мальчик зашел в парную, немного постоял внизу, привыкая к резкому жару, и полез на верхний полог, чтобы растянуться на раскаленных досках в ожидании бесконечных соленых капелек на своем теле. Другие камерники тоже лежали и про запас вбирали тепло тяжелого воздуха, они слабо переговаривались, почти не шевелились, только любовные парочки обессиленно поглаживали друг друга. Мальчик закрыл глаза, расслабил мышцы рук и ног, плавно задышал, свободно отпуская сознание в путешествие по светлым чистым камерам с красивыми людьми в свежей не рваной одежде, сидящими вокруг красивых черных столов и поедающих из желтых красивых мисок вкусное ароматное месиво… Мальчик резко сжался в агрессивный комочек – чья-то рука осторожно коснулась его груди.

– Шрам, ты меня напугал.

– Хороший пар, Мальчик?

– Если его достоинство определяется сыростью и температурой, то, наверно, хороший.

– Какой ты еще молодой. Хотя, время бежит быстро, и не заметишь, как пропадет желание острить по каждому поводу. Я думаю о тебе, Мальчик.