Лютобор, собиратель рун

– Пока согласуется. – согласился с выдвинутой версией Сэм.

– Далее, не теряя времени и не дожидаясь обнаружения он спускается в кухню где завтракает третья жертва. И вот тут странности переходят из количества в качество. Вместо вроде бы уже надежно испытанной парализации жертвы, он начинает грубо избивать ее. Нанеся несколько ударов, а судя по всему он целился в печень, подросток получает шок и падает на пол. Что дает убийце время на реализацию ритуала.

– Но… – следуя за мыслью старшего следователя, Сэм включился в своеобразную игру «Угадай что я скажу дальше».

– Но прибор снова барахлит и последняя жертва погибает в самых страшных муках, буквально царапая пол.

– А как в это вписывается вмятина на полу… – вопрос из зрительского зала заставляет ухмыльнуться Николая.

– А тут несколько версий. В плоть до самых бредовых.

– Давайте уже Николай Васильевич, поделитесь. Мне же интересно куда завела вас фантазия – принимая шутливый тон Сэм.

– Возможно убийца устал и просто уронил орудие убийства. – Николай оттопырил один палец на сжатом кулаке. Вот только Самуил Александрович, отрицательно покачал головой.

– Я конечно не специалист, но навряд ли прибор способный генерировать смертельную для человека дозу ЭМИ можно заключить в прибор, размером с пару мужских кулаков. Тут проблема источника энергии, слишком высокие порядки. Я просто не могу представить такого, а значит и уронить его он не мог. Это что-то другое.

– Хорошо. – не стал окончательно отказываться от этой версии старший следователь и мысленно отложил ее в сторону – Тогда версия номер два. Убийца взял какой-то небольшой сувенир на память и случайно уронил его.

– Засчитано. – подумав несколько секунд ответил ему Сэм – Но я так понимаю есть еще одна версия. И она как я могу догадаться самая перспективная.

– Да и самая фантастическая. – вздохнул следователь разжимая кулак – Мне конечно импонирует версия с сувениром, так как возможно аналогично маньяк поступал на предыдущих местах преступлений. Что мы с большой долей вероятности не узнаем, слишком сложно составить точную опись вещей у покойных. Но тут нестыковка другого рода. Пускай, что-то мы упустили в последних трех случаях, но в Серебряном Бору любую пропажу бы заметили. Слишком весомым человеком был атташе, да и вещи в посольском коттедже однозначно подлежали описи, а значит уже бы кто-нибудь поинтересовался пропажей.

– И все таки, что с последней версией? – не унимался Сэм.

– А что если используя свое оружие, то которое генерирует ЭМИ, убийца что-то получает взамен от своих жертв. Ведь воздействие этим излучением на жертву в результате указывает на пентаграмму. А мне не дают покоя Руны. Они ведь тоже являются своего рода остаточным отпечатком некоего воздействия которое так же испускает эти ваши ЭМИ. А что если это разные вещи, пусть и привязанные к излучению? Что если после воздействия орудием убийства, маньяк получает от своих жертв что-то не эфемерное, а реальное? То что можно потрогать и пощупать. И в погоне за количеством в этот раз, он сильно устав, допустил ошибку и не смог поймать это что-то. Оно и упало на пол и оставила след.

– Мда. Это как-то антинаучно. Слишком много «что-то» и «как-то». Согласен, эта версия самая безумная из всех. – согласился с ним Григорьев и усмехнувшись, покачал головой возвращаясь к своей непосредственной работе. Ему предстояло еще пару часов собирать пробы и снимать отпечатки.

Тем временем старший следователь бросил взгляд на висевшие в комнате настенные часы, которые показали четверть седьмого.

– Да ещкин кот! – поморщился Николай. Ему еще предстояло каким-то чудом добраться до указанного академиком адреса, а это, на минуточку, была практически противоположная сторона Москвы. Пришлось ему спешно попрощаться с Сэмом, попросив по окончании работы скинуть свой отчет ему на электронную почту. Практически спустившись на первый этаж, старший следователь наткнулся на слоняющихся криминалистов и скривившись словно от зубной боли быстро вернуться обратно в спальную комнату покойной четы Овечкиных, где Самуилу Александровичу были выданы полномочия, инструкции и просьба проследить за районным поголовьем доблестно сражающейся с ленью и дурью местными специалистами.

Покинув дом, он не найдя подполковника спустился на лифте в подземный туннель. Тут и был обнаружен искомый Иван Игоревич, который с огромным удовольствием согласился составить компанию старшему следователю и подвести его до оставленной у отделения машины.

Спустя час сумасшедшей гонки на перегонки со временем по запруженным в час-пик дорогам Москвы, Николай наконец вырвался из пробок. Под затихающий в ушах визг сирены и очередную порцию проклятий от автовладельцев, служебный автомобиль генеральной прокуратуры пробился через пробку на Ломоносовском проспекте и съехав на «дублер», юркнул практически в первый арочный проезд.

– А академик то, молодец. – хмыкнул водитель, останавливая машину напротив парадного крыльца первого подъезда – От таких хором и я бы не отказался.

Дом, расположенный на Ломоносовском проспекте, действительно походил на монументальное строительство. Добротный, кирпичный с крупными и большими окнами он не зря находился в так называемом академическом квадрате. И если уж действительно копнуть в прошлое, то как минимум парочка именитых ученых точно проживало в нем.

Пройдя под пристальным взглядом вахтерши «фэйс-контроль» и поднявшись на пятый этаж, Николай остановился напротив внушительной двери. Последняя даже на вид была сделана из хорошего дубового полотна, отдавала легкими благородными оттенками, а когда старший следователь постучал в имеющийся на ней старомодный молоточек, отозвалась глухим звоном.

Замки щелкнули и дверь неторопливо открылась явив взору своего хозяина.

– Я так понимаю вы Николай? Проходите. – густой грудной бас эхом разнесся по лестничной площадке, а благородного вида крепкий шестидесятилетний мужчина приглашающим жестом, предложил следовать за ним в глубь квартиры.

– Тут можете снять верхнюю одежду и переобуться в тапочки. – не просто предложив, а еще и проконтролировал сказанное Арсений Вячеславович Щукин, один из маститых метров советской и современной Российской исторической школы.

Через пять минут, после обязательного ритуала знакомства Николай и Арсений Вячеславович деловито покончив с общими фразами о погоде и прогнозах об урожайности кабачковых на текущий год, плавно перешли к сути встречи. Стоило отдать академику должное, гостя он угощал настоящим цейлонским листовым чаем с пирожными заправленными заварным кремом.

– Арсений Вячеславович мне нужна ваша консультация. – начал Николай удобно расположившись в комфортном кресле из резного дуба. Опытный взгляд следователя отметил удивительную тягу академика к изделиям именно из этой породы. Великолепная и явно настоящая мебель удачно вплеталась в общий интерьер квартиры в духе классицизма. Стены отделанные текстилем в постельных тонах, паркет с мозаичным узором, античная лепнина без особых излишеств – все указывало на наличие у хозяина не только огромного количества денег, но и великолепного вкуса.

– Это как раз видно и не вооруженным взглядом. – усмехнулся метр отечественной истории – Понимаю и соглашусь с вами, время ускоряет свой бег и вести светские беседы сейчас слишком расточительно. Я так понимаю, что вас интересует неословянская история а так же древнеславянская письменность?

– Так точно. – краткость являлась одной из положительных черт Лахитина, тем более когда этого требовали обстоятельства. С этими словами он положил перед профессором стопку распечатанных фотографий на которых были изображены пентаграммы и найденные на местах преступлений руны – Мне нужно ваше экспертное мнение касаемо этих материалов.

Было видно что академик внимательно рассмотрел каждую фотографию потратив на это целых тридцать минут. Николай не мешал Арсению Вячеславовичу и пока тот знакомился с фотоматериалами отдал должное великолепному чаю и не менее прелестным пирожным. Увлёкшись он не заметил как самостоятельно употребил все имеющиеся деликатесы и выпил почти весь чай. Вот только стыдно ему не было, а как бы наоборот, хотелось попросить добавки.

Тем временем профессор даже не заметил такого коварного хода от своего собеседника полностью погрузился в представленный ему материал. Он достаточно мало времени потратил на пентаграммы побурчав что-то о «безграмотных сатанистах» и «эпохе пустоты в умах», а вот на рунах что называется завис. Вдумчиво и по нескольку раз он рассматривал каждую из них, а затем разложил все семь фотографий в четкой последовательности. Старшему следователю стоило лишь бросить взгляд чтобы понять – фотографии разложены в соответствии с совершенными маньяком преступлениями, а это означало только одно. Академик прекрасно понимает что перед ним.

Закончив раскладывать и еще раз внимательно осмотрев все руны, профессор откинулся на спинку кресла. Из-за того что ножки у кресла были сделаны в виде античных колонн, на секунду Арсений Вячеславович стал похож на статую Геродота, которую Николай видел у здания австрийского парламента, когда был с рабочей командировкой в Вене.

– Арсений Вячеславович? – поинтересовался он, спустя пару минут совместного молчаливого созерцания разложенных на столе материалов.

– А что вас конкретно интересует Николай? – наконец откликнулся профессор.

– Гм… – такого вопроса он не ожидал и судя по нему информация в голове у метра присутствовала в значительном объеме – для начала я хотел бы понять почему вы их разложили именно в таком порядке?

Вопрос, как ожидал Николай, не застал маститого ученого врасплох, а скорее наоборот рассмешил. Улыбнувшись он тут же ответил:

– Смотрите. По пентаграммам, я вам ничего сказать не могу. Не мой профиль. Вам стоит поискать кого-то другого. Ну а по рунам…Если вам дать полностью развернутый ответ, то наши посиделки затянутся на пару дней. Так что я думаю вы доверитесь моему экспертному мнению…

– Да конечно. – успел вставить следователь, чем прервал начавшего взбираться на любимого «коня» эксперта.

– Гм…Так вот. – следка потеряв нить беседы, профессор обратно собрал разбежавшиеся мысли – Это просто. Все указанные вами Руны, а это именно древнесловянские Руны, я расположил в соответствии с западными канонами христианства.

Эм-м-м… – даже не нашелся что сразу сказать Николай – А можно поподробнее, как вы пришли к такому умозаключению.

– Да, конечно Николай. – кивнул головой профессор и указал на первую Руну – Смотрите, в верхнем правом углу. Видите. Тут словно строчка идет вертикально. Она словно отделена от остальных, но при этом зрительно составляет неотъемлемую часть общего текста.

– Так…вижу.

– В простейшей транскрипции я бы перевел их как соответствующие слова, – и он последовательно указал пальцем на каждую из фотографий – Тщеславие, Зависть, Гнев, Печаль, Алчность, Чревоугодие и Похоть. Каждое из них классифицируется церковью как главные грехи. Ну а расположение…я выбрал исходя из арабской нумерации, которая явно была сделана вашей рукой в верхнем правом углу каждой фотографии.

И действительно, Николай запамятовал, что специально пометил цифрами все фотографии чтобы самому не запутаться.

– Но не это самое интересное Николай. – видя его смущение от допущенного промаха, профессор решил продолжить – Видите ли, но я не могу полностью прочитать их.

– Но вы же прочли слова? Значит знакомы с алфавитом? – не понял старший следователь.

– Эх, молодежь. – покряхтел академик – Николай, проблема неославянской письменности или если хотите дохристианской Руси заключается не только и не сколько в отсутствии материалов для изучения, хотя обратное как раз и рассказывают широкой публике. Проблема в невозможности расшифровать само письмо.

– Но почему? Оно зашифровано? – удивился Лахитин.

– Считайте что да. – кивнул он важно головой – Письменность наших предков, в чем у меня из года в год все больше и больше сомнений, кардинально отличается от любых других языков. Как бы вам объяснить.

Задумавшись на секунду, академик налил себе чаю в кружку и продолжил: