Запредельность

– Заводи ее, Беатриса. Накормим Фоллен, почитаем Библию и отпустим для ночного упокоения. О повозке позаботятся слуги. И пожалуйста, лауданума. Мочи нет терпеть. Приму до ужина, что осталось.

Но желания исполняются не всегда. Фоллен отправилась прямиком в постель. Даже ванна не соблазнила тринадцатилетнего подмастерья. Беатриса отвела ее наверх, откинула одеяло, расстегнула толстый кожаный пояс и, предварительно высвободив стопы из ботинок, стянула брюки с длинных-предлинных ног. Надежная, незаменимая Беатриса стала всем для этой семьи: матерью, наставницей, личным поваром, а самое главное – распорядителем спасительного опиата, настоящим лауданумом для патрона.

Дом был в полном ее распоряжении, как не раз во всеуслышание признавал Локхид. Но заветное желание заменить прелестную жену по-прежнему таилось в сердце Беатрисы. Если б иметь тело, приятное мужскому взгляду, ноги чуть длиннее, чуть изящнее, рост немного выше. Она знала, что нужна Джей-Си. Но между нуждой и любовью пролегает пропасть. Сегодня они будут ужинать наедине. Но первым делом надо отмерить порцию лауданума. Из боязни пристраститься хозяин отказывался делать это сам.

Ночью Фоллен спала праведным сном, а за завтраком первым делом подумала о Грире. Вспоминала, как он пахнет табаком, кожей и загнанным жеребцом, и про себя посмеивалась, попивая чай. Отец и Беатриса посмотрели вопросительно.

– А, просто вспомнила Грира. Он воняет, как жеребец. Не заметили?

Скупая на слова Беатриса настаивала, чтобы Фоллен хорошенько поела дома, а не завтракала с рабочими в столовой. Но Джей-Си считал, что нужно общаться с командой, завоевывать уважение. Беатриса насупилась и, разливая чай, не удержалась от комментария.

– Ты привыкнешь к запаху, Фоллен. Все мужчины смердят, как жеребцы. Даже лучшие из них отвратительные животные. Кроме твоего отца, конечно.

Они опоздали совсем чуть-чуть. Предполагалось, что за завтраком Фоллен представят команде. В столовой и правда пахло не лучше, чем в конюшне. Отрывистые ругательства и изощренные непристойности вмиг стихли, стоило появиться Фоллен. Все быстро увидели или услышали, что малец по имени Фоллен поблизости, а значит, за дерзкий взгляд и распущенный язык можно лишиться работы на целый сезон. Парочку встретил Грир и быстро отвел за стол для важных персон. По здешним меркам завтрак был необычайно щедрым: горячий пирог, чай с черной патокой, печеный лук и картофель. Фоллен глядела во все глаза, во все уши слушала и не могла решить, на чем фокусироваться в первую очередь. Рядом сидел Грир. Нога его касалась тонкой ножки Фоллен. Пропахший бренди и табаком, он не вызывал отвращения. Хотелось задать кучу вопросов, но в окружении стольких мужчин Фоллен боялась раскрыть рот. Думала, голос выдаст истинный пол. Будто кто-то его не знал.

– Ешь досыта, Фоллен. Тебя ждет трудный день. Пойдешь на пристань к Главному кораблестроителю, посмотришь, где все начинается. Тут ничто не отдают на волю случая. Главное, как следует слушай. Карл Сторкс очень занятой человек. В этот сезон сразу три корабля строит. Однако отец все равно велел отвести тебя к Сторксу. Поднимайся малец, пирог возьмешь с собой.

Грир повернулся к Беатрисе и заботливо предложил доесть завтрак и следовать за ними, когда будет удобно. Сотня глаз наблюдала за Гриром с мальцом, но шеи слишком явно не выворачивались. Как только двое вышли из столовой, огромный колокол возвестил о начале рабочего дня.

Часть третья

Главный кораблестроитель Карл Сторкс, при всех его достоинствах, походил на громадную старую жабу. Лицо широкое, круглые выпученные глаза, а ниже большой влажный рот. Сбитое, словно приплюснутое тело как будто вовсе не имело шеи. При первом же взгляде на старика за массивным столом, сплошь заваленном бумагами, линейками и карандашами, Фоллен лишилась дара речи. Грир не слишком деликатно пнул подручного коленом.

– Полегче, Грир. Коленом по царственной заднице не только невежливо, но и опасно. Подойди, Фоллен. Дай-ка старому разбойнику рассмотреть божественное создание.

Он с усилием отделился от стола, звучно похрустел косточками и повернулся лицом к гостям. Фоллен старалась откровенно не разглядывать Сторкса, но второй по важности человек на верфи был воплощением всех женских страхов. Девочка быстро взяла себя в руки, не желая показать типичные слабости нежного пола. Забыв о приличиях, Главный кораблестроитель выплюнул жевательный табак, измятым платком вытер клочковатую бороду и протянул руки. Он заключил Фоллен в крепкие объятия, щекотно зашевелил усами, пропахшими ромом, и зашептал на ухо:

– Вот, значит, наш наследник? Дай-ка покажу тебе, Фоллен, как уродцы красоту творят. Почему так? Все просто. Чего мне Бог не дал, я создаю сам.

Он подтолкнул ее к большому окну с видом на реку. Рядом, на внушительном прямоугольном столе обнаружилась до того реалистичная модель клипера, оснащенного от носа до кормы, сработанная в таких деталях, что казалось миниатюрная команда вот-вот отправится на нем за семь морей. Это было волшебно – идеальная уменьшенная копия. Грир отметил вслух, насколько кропотливо исполнено снаряжение – сигнальные фалы сплетены из человеческого волоса, на палубе крохотные водяные бочки с клепками выстроены в ряд и работающая катушка на подставке в пару миллиметров длиной.

Карл Сторкс светился от гордости. Он смотрел не на корабль, а на реакцию мальца по имени Фоллен. Хотелось пожевать табаку, но прежде следовало кое-что добавить.

– Для моряка клипер – это четкие линии, чтоб быстро набирал скорость, высокая прочная мачта и раскидистые паруса. Эти паруса должны работать и день, и ночь, и в непогоду.

Сторкс ждал ответа, какой-нибудь реакции на его рассказы и показы. Неизвестно сколько длилась бы пауза, не постучи кто-то настойчиво в дверь. Все обернулись. Грир узнал кузнеца, просунувшего в щель закопченное лицо.

– Уж простите, но там вора поймали. Хозяин будет вершить правосудие. Вас зовут. Срочно! Грир, справедливость требует свидетелей.

Карл Сторкс посмотрел на Грира. Оба знали, к чему дело клонит. Фоллен совсем растерялась, пытаясь сформулировать умный вопрос и вплести ненавязчивый комплимент. Ясно, кого зовут здесь хозяином. Но она думала, он еще дома. Грир и Главный кораблестроитель снова переглянулись, отлично понимая местную иерархию. Карл Сторкс не выполнял ни чьих указаний – слишком ценная и почтенная фигура, главная пружина в дорогом механизме. Кроме того, он предпочитал ром и табак наблюдениям за банальной поркой. Так что старик проявил гибкость.

– Отправляйся, Грир. И ты, малец. Смею только добавить, что будь я благородней нравом, затопил бы свой прекрасный парусник, чтобы остаться на берегу с кем-то вроде тебя. Ступай с Гриром, он объяснит, что к чему.

Молодой корабельный мастер заметил плотоядный оттенок прощального комментария, удачно прикрытый пропахшей табаком бороденкой. Однако времени гоняться за тенями не было. Умная собака не кусает руку кормящего и мчится на зов хозяина. Вышли. Отсалютовав морскому волку, Фоллен бросилась бежать вниз по длинному склону к толпе, что собралась у пирса. Разглядела отца. Он стоял на сложенных в кучу бревнах и угрожающе потрясал Библией, отгоняя чаек. Грир растолкал собравшихся зевак и стал бок о бок с Локхидом.

– Что говорит нам Священная книга о воровстве? Слушайте все, кто страшится слова Божия. Слушайте, что гласит Притча 6, стихи 30—31: «Не спускают вору, если он крадет, чтобы насытить душу свою, когда он голоден; но будучи пойман, он заплатит всемеро, отдаст все имущество дома своего».

Локхид умолк, наблюдая, как помощники толкают к бочке дородного мужика, ставят с ней в обнимку на колени, связывают руки с другой стороны и срывают с плеч одежду. Фоллен протиснулась сквозь толпу и встала впереди. Здесь было видно происходящее как на ладони, сколько бы ни противились сердце и разум. Отец, одетый в черное до пят шерстяное пальто, стискивал Библию, зажав два пальца меж страниц. Он собирался читать дальше. А что случится потом – долго не гадай.