Приложение к бортжурналу

Ну вот, вечер на сегодня, кажется, занят, – вяло подумал он…

И был вечер, и наступило утро.

В комнате становилось все светлее и светлее. На столе, среди неубранных тарелок, рядом с переполненной пепельницей, высилась начатая бутылка вина. На полу, около батареи, стояло ещё несколько, но пустых. Было тихо. Тишина лишь изредка нарушалась лёгким стеклянным перезвоном и негромкими шуршащими звуками.

Около проигрывателя лежал ворох пластинок. С дивана протянулась рука, наугад нашарила одну из них… Зазвучал модный шлягер.

Пора было вставать.

Штурман поднялся первым. Посидел немного на тахте, поёжился, посмотрел на девушку, лежащую рядом, поправил на ней сползшее одеяло и, одевшись, вышел в большую комнату.

Он заметил, что Боцман уже не спит, подмигнул ему, пошёл на кухню, открыл кран и жадно припал к холодной струе. Вскоре хлопнула дверь. Боцман подошёл и встал напротив. Они посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, одновременно усмехнулись, скрепив улыбки рукопожатием.

Звучала музыка. Девушки лежали тихо, но уже не спали.

– Ленка? – донеслось с дивана.

– Что?

– Давай вставать.

Они возникли из простыней и сидели, глядя в маленькие зеркальца и негромко переговариваясь. Они расчёсывали распущенные волосы, и те волнами спадали вниз, закрывали лица, сбегали по плечам, струились меж грудей и вдоль спин…

Это было их первое утро, а ночь тому назад был их первый вечер…

Идя к Боцману, Штурман зашёл в магазин, взял бутылку вина. Хотелось хоть чуть-чуть забыться и развеяться.

Дверь открыл сам Боцман.

– К тебе можно? – как всегда пошутил Штурман.

– Сегодня можно, – как всегда ответил Боцман и, приняв бутылку, ушёл в комнату.

Штурман повесил на вешалку куртку и направился следом.

Комната, всегда поражавшая идеальным порядком, была непохожа на себя. На диване, столе, тумбочке лежали газеты, книги и журналы. В серванте буйствовал беспорядок. Повсюду валялась одежда Боцмана.

Боцман, заметив недоуменный взгляд Штурмана, сгрёб со стола книжную кипу и бросил на диван-кровать, но увидев, что порядка не прибавилось, закинул её на книжный шкаф. И ещё немного пометался по комнате, расшвыривая все лишнее по углам. Потом несколько раз сбегал на кухню и выставил на стол тарелки с колбасой, огурцами, помидорами, хлебом. Достал из серванта рюмки.

– Все готово, – пробасил он Штурману.

Штурман стоял у проигрывателя и перебирал пластинки, поставил одну из них и направился к столу.

– Не беспокойся ты так. Хватит нам.

– Сейчас, – сказал Боцман, – как в лучших домах, – и водрузил посередине стола вазу с яблоками.

– Вот теперь садись! – пригласил он, откупоривая бутылку и наполняя рюмки.

– Первый, как всегда, – они чокнулись, выпили, закусили.

– Что это у тебя сегодня так странно?

– Почему странно?

– Тихо!

– Мать в отпуске. Я один. За хозяина, – Штурман понял причину беспорядка, царившего к комнате.

– А ты что такой кислый? Опять поругались?

– Угадал, – негромко вздохнув, ответил Штурман.

– И не надоест тебе? Сколько раз ты с ней ссорился?

– Наверно, столько же, сколько и мирился, – отшутился Штурман, – слаб человек, а я не могу без неё. Вернее, не мог. Теперь уже могу.

– Ладно тебе. Сейчас из-за чего поссорились?

– Это не поссорились. Это – навсегда.

– Не говори красиво, друг Аркадий.

– Нет, в самом деле. Я уже без трёпа.

– Тогда делись. Это помогает, как…

– Как это, – сказал Штурман и взял бутылку. – Настроение шепчет.

– Давай пошепчемся, – согласился Боцман и потянулся за рюмкой.

– А дело было так, – Штурман на секунду задумался. – На той неделе, после дежурства в ДНД, стою на остановке. Автобуса жду. Никого нет. Смотрю – девушка. Быстро идёт. Можно сказать, бежит. А автобуса нет. Куда бежит? Ко мне? И в самом деле останавливается рядом. Смотрю – ничего. И даже очень ничего. Стоит и то вдоль улицы посмотрит – нет ли автобуса, то по сторонам – с испугом. Вдруг заметила что-то, вздрогнула – и ко мне. Ещё ближе. Нет, ты не улыбайся, в самом деле сама. Я и слова ей не сказал. Просит: «Помогите, вон тот мужчина ко мне пристаёт». Вижу – бежит мужик, торопится. Щупловатый такой. Я стою спокойно, смотрю. А он подбегает и к ней руки тянет – схватить хочет. Она за мою спину спряталась. И стали они вокруг меня бегать. Вернее, она за мной прячется, этот щуплый вокруг меня носится, а я поворачиваюсь по кругу, как ясно солнышко, грудь ему подставляю, а сам в кармане в кулаке связку ключей держу, на всякий случай. Наконец надоело ему бегать. Остановился и смотрит на меня в упор. «Что уставился, – спрашиваю, – ты меня не взвешивай. Я тяжёлый». Потоптался он ещё немного. Девчонку «шлюхой» обозвал, мне пригрозил, я шагнул к нему, так он быстро-быстро в сторону и затерялся.

Останавливается автобус. Вхожу вместе с ней. Покупаю билеты. Один счастливый. Сели. Она просит проводить. Боится. «Эх, черт, – думаю, – ввязался». А потом знаешь, как это всегда бывает. Где наша не пропадала? Давай, кстати, за нас. Чтоб все всегда было так, как надо.