Сусеки

15.06.2019г

Поднялся на плотину и вдруг вспомнил про уточку с утёнком. Глянул вниз и не увидел, не застал их, что вполне было вероятно. Не могли же они там плавать 11 дней. И тут я ужаснулся, представляя, куда они могли подеваться, куда вообще могли исчезнуть и главное – как? Ведь утёнок был так мал. Летать не мог. Да и вообще, как они попали за плотину, не пешком же пришли? А если «пешком», то откуда?.. Летать малыш не мог, а бежать за мамой – рисковано, хоть кто мог обидеть. Тревога охватила меня…

19.06.2019г

Приснится же такое. Нахожусь где-то в каком-то «зоологическом» пригоне среди людей. Мне и моему спутнику, который рядом, и которого я ещё в лицо даже не видел, предстоит куда-то ехать. Как оказалось, на верблюдах верхом. У спутника заматерелый верблюд- великан, а мне достался молодой, но холёный. Я обращаюсь к сотоварищу: «Может, ты уступишь мне своего верблюда, ведь я никогда не сидел на таком средстве передвижения, и не представляю даже, как мне справиться с этим необъезженным гигантом?» Спутник молчит, но, похоже, не возражает. «И как же мы двинемся в путь, если у нас нет уздечек?» – снова встревожился я. Но кто-то успокоил: «Уздечки будут». И уздечки появились. Сами же мы находимся среди какого-то незнакомого скопления безликих отрешённых людей… Тут я просыпаюсь, и удивляюсь тому, что никогда раньше не встречался во сне с верблюдами, хотя видел их неоднократно наяву в пустынях. И вдруг с тревогой вспоминаю поверье: если хозяин пустыни приснится во сне, то – это не к добру, а, может, даже к смерти… «Что ж, – сокрушённо утешаю себя, – всё равно всё идёт к вечному пределу. И мне, так или иначе, пора готовиться к этому, тем более возраст подходящий» Однако я тут же прибегаю к спасительной соломинке: «Да это же бывает так, когда всадник снится верхом на верблюде, а ведь я ещё не верхом, значит, это только предупреждение». И чтобы уточнить, я собрал все сонники, какие есть в доме, и постепенно узнаю, что не так уж всё и плохо. Только в одной книжке сказано, что верблюд во сне – это просто предвестник болезни, но не смерти. А в остальных «сонниках» – и того легче – это призыв к терпению и преодолению чего-то, после чего «вас ждёт успех и даже слава». Тут уж я и совсем успокоился, так как понял, что мне теперь надо жить и терпеливо ждать своего рокового часа.

…А сейчас я уже на берегу речки, сижу на лавочке, откинувшись на спинку, заложив руки за голову и, закрыв глаза, предаюсь новым ощущениям. Вода в реке шумит неистово и монотонно, не отвлекаясь ни на что, и лишь где-то слева раздаются хаотичные скрежеты звуков, исходящих от лёгких ударов жести обо что-то неведомое, а по лицу вдруг пробегает ветерок не того порыва, который беспокоит где-то жесть, а колыхание нежных вольных струй, которые навевают спокойствие. Не хочется открывать глаза. Шум воды, и нежный фривольный полёт ветерка, тайно умиротворяющий состояние души: всё к месту, к настроению, к тихой радости от невидимого окружения. Так и сижу с прикрытыми глазами, наслаждаясь своеобразным покоем. Благодать.

… После «умиротворения», я поднялся на плотину и, вспомнив про уточку с утёнком, заглянул вниз, с сожалением подумав, что едва ли увижу своих водоплавающих птиц, так как был почти уверен, что спастись им, конечно же, не удалось. По крайней мере, утёнку. Ведь он так был мал и беззащитен, что его, наверное, кто-нибудь прикончил. Однако, окинув взглядом водоём, вдруг увидел на малюсеньком островке, вернее, на отмели у левого склона, на песчаном выступе, серенькую утку, рядом с которой, скукожившись и закопавшись в песке, сидит неподвижно утёнок. «Неужели тот самый? – обрадовался я, – хотя этот был заметно повзрослевший. – Да точно ли, это тот самый утёнок?» Пролистав тетрадь назад, я обнаружил дату, когда описывал их заплыв. Это было 4 июня. Не так уж и мало прошло времени, целых полмесяца. Да точно это они!

Утка прогуливалась по отмели, а утёнок сидел в песочке. Но когда она углубилась в воду, он тотчас последовал за ней. Точно это он, такой ершистый, но, по-моему, летать ещё не может, хотя и повзрослел. Я так обрадовался, что последовал к ним вниз по откосному, покрытому плиткой склону. Они поплыли вдоль берега. Я спустился ещё ниже и стал наблюдать за ними. Мне хотелось удостовериться, что это точно они. Они скрылись среди зарослей, а я всё норовил не упустить их из виду. И всё-таки, как я был рад, что они уцелели. Тут много бегает собак вокруг своих хозяев – они запросто могли вспугнуть уточек. Однако те скрылись в зарослях.

20.06.2019г

На следующий день, взойдя на плотину, я тотчас окинул взглядом водную гладь в надежде отыскать уточек. И точно, они уже находились там, где я расстался с ними вчера – на отмели у левого склона водоёма. Они плавали не спеша вокруг песчаного островка. Потом малыш устремился вперёд, уточка последовала за ним. Когда зашли на островок, утка остановилась и замерла неподвижно. А утёнок вернулся в воду и стал безостановочно нырять, оставаясь под водой значительное время, выщипывая размягчённую травку, которая сверху сквозь воду просвечивалась солнечным светом.

И я вдруг понял, что они и проживают здесь, скрываясь где-то неподалёку в гуще кустов. Так как у утёнка ещё недостаточно отросли крылышки, чтобы улететь куда-то дальше. Зато отростками будущих крыл, выходя из воды, он яростно встряхивал, освобождаясь от брызг и устремляясь по направлению к матери. Люди с собаками прогуливались на мелководье в другой стороне водоёма. А уточка зорко стояла на страже, когда сынок её беспечно отдыхал рядом, зарывшись в песок.

Через девять дней я зашёл на плотину в надежде навестить «своих» уточек. Окинул взглядом гладь водоёма. Воды было предостаточно, скрыты были все островки отмели. Водное зеркало отражалось сплошной играющей в лучах солнца гладью. Уточек не было. Куда же они подевались? В правобережной части посетители резвились у воды с восторженными собаками. Глубина не позволяла им забегать в воду, а плыть не хотелось. Поэтому все находились вблизи побережья. И вдруг в противоположной части водоёма появилась из-за кустов уточка, но почему-то одна. Я был рад и этому, хотя недоумевал с тревогой, куда подевался малыш?

Со скамьи, которая находилась на плотине, поднялась знакомая мне пожилая чета геологов Пономарёвых и направилась в мою сторону. Поприветствовав их, я с тревогой указал на одинокую уточку. «Да, сейчас он один, – ответил Борис, – Недавно поднялись отсюда три утки и улетели вниз по руслу, так что вторая была среди них. На воде остался только «малыш», хотя он уже заметно подрос, но, вероятно, ещё не может летать».

Тут подошёл незнакомый прохожий и с возмущением поведал, как «вчера какой-то «мерзавец» направил в сторону уток охотничью собаку». – Я кинулся ему навстречу и предостерёг, чтобы он попридержал свою псину, иначе я разобью булыжником не только голову собаке, но и ему. – А куда подевалась вторая уточка?» – осведомился он. «Улетела с двумя другими», – ответил Борис. Прохожий удалился, а мы ещё беседовали, да так оживлённо, что не заметили, откуда и как появилась вторая уточка. «Вот, видите, как заботятся птицы о своих детях – прилетела к детёнышу, – проговорила жена Бориса, и добавила – Я так жалею животных». Мы обрадовались и успокоились. А я понял, что за уточками наблюдают многие.

30.06.2019г

Водное зеркало за плотиной было без островков, но уток не было на просторе. Я глянул вниз, и… вот они! У стыка правого склоны и остова плотины на травянистом сгустке сидели они – мои уточки в тенёчке рядышком бок обок и наслаждались прохладой. А там, на противоположном берегу, где их местечко в зарослях, виднелся полуобнажённый человек, он лежал и загорал. Наверно, поэтому они и не плавали на своём обычном месте. Но не целый же день он будет коптиться под солнцем. Тогда-то они наверняка и вернутся к себе.

5.07.2019г.

Поднялся на плотину, и сразу увидел их. Сегодня они блаженствовали: водное зеркало было обширным и они свободно, без опаски, плавали. Утёнок вырос, стал почти как она. То и дело на обмелевшей глади он нырял, и его гуска с торчащими лапками устремлялась вверх, когда плоский клюв под водой выискивал в песчаном грунте что-то. Он так увлёкся нырянием, что продвигаясь к другой отмели, едва заметил, что утке надоело выжидать, пока он нарезвиться, и она поплыла в сторону заросшего острова, тут он спохватился, и кинулся следом, работая энергично в воде лапками. Догнал мать, и они спокойно скрылись за островком.

Тут я увидел братьев-близнецов, завсегдатаев ежедневных прогулок вдоль речки. Два седовласых, но ещё бодрых старичка прогуливались неизменно вдвоём. Они обычно спускались со стороны мечети, когда я поднимался навстречу им, и шли до моста, затем расходились – один уходил в сторону церкви, о другой в микрорайон. Сейчас они шли вниз к плотине по левому берегу почти у самой воды, где в этот момент плавали утки. Но обнаружили они уток не сразу, и искали их взглядами. Потом, когда те показались из-за кустов, братья оживились. И я понял, что и эти люди наблюдают за уточками.

9.07.2019г

Двое суток я находился вне зоны обитания уток. В первый день я почему-то не захотел подниматься на плотину, а на второй день вообще не ходил на речку. И вот я вновь на плотине. Очертания водоёма изменились. Часть воды пустили по каналам на полив сельхозугодий. За плотиной местами распластались отдельные островки. Воды стало меньше. Я, как всегда, высматривал своих уточек, но не находил. Естественно, стал смотреть вниз, заглядывая в знакомый мне сегмент суши, обросшей травой, где в последний раз укрывались уточки от зноя. Сразу, напрямую, их не было видно. Тогда я попытался сначала перегнуться через перила, чтобы детально разглядеть «сегмент травянистой суши», и тут обнаружил светло-серое пятно, которое едва просматривалось среди травы. Я стал внимательнее вглядываться, но торчащих головок с клювами не обнаруживалось. Я пошёл дальше по плотине и даже вышел на левый берег, по ходу с разных мест приглядываясь к исследуемому «сегменту». Вспомнил вдруг студента Овдина, который был близорук, но чтобы разглядеть уравнения на доске, соединял две пары пальцев обеих рук, образуя таким образом своеобразный «микроскоп» – маленькое отверстие, сквозь которое вырисовывались детально предметы и даже буквы. Действительно детали «сегмента» теперь просматривались чётко. И мне даже вырисовались два тёмно-серых пятна, которые я представил искомыми уточками, прижавшимися друг к другу. Но как бы я не ухитрялся видоизменить оконце моего микроскопа, головок птиц я не различал. И каких-либо движений не улавливал. Зато мне на сто процентов хотелось быть уверенным, что это они там, мои уточки, укрылись под травой и что это их серенькие тельца, прижатые друг к другу, отдыхали от полуденного зноя. Мне так этого хотелось, что я просто поверил в это, и, успокоившись, направился

домой…

Через три дня Пономарёвы сказали мне, что «малыш встал на крыло, и вчера уточки взлетели вместе».

А вскоре я «ни с того и ни с сего» заболел. Меня качало из стороны в сторону, слабость одолевала невероятная, я едва держался на ногах. Безнадёжно-гнетущие ощущения надвигающейся смерти посещали меня то и дело. Давление колебалось в самых нижних пределах. Оказалось, что в моём организме катастрофически снизилось содержание гемоглобина. Тогда-то я и вспомнил сон с верблюдами, тот сон оказался «вещим». Только через месяц я пришёл в себя и стал снова появляться на речке. А желания мои, пока я болел, тоже осуществились: книги попали в интернет – и на английском языке, и на русском.

«Где же ты, моя любовь?»

9.08.2016г

Намерен был, как всегда, совершить моцион у речки, и вдруг спонтанно, когда ещё ехал в автобусе, решил посетить церковь. Даже сам удивился такому решению. Но это было кстати. Надо было поставить свечи за благополучие близких людей и за успех моих внучек, которые поступали в институт искусств и ожидали результатов зачисления их на грант. В кармане моём набралось изрядно мелочи, я взял пять свечек, а остальные монеты предложил служительнице поменять на бумажные деньги. Купюру в двести тенге я тут же опустил в ящик пожертвования. Осталась у меня вторая двухсотка и мелкие монеты. Но, когда я трижды перекрестившись, вышел за ворота церкви и, накинув свой картуз на голову, воззрился на небо, то ни прямо передо мной, ни всюду в небесах, даже над горами, не было ни одного облачка. Машинально я залез в карман куртки, и совершенно неожиданно моя рука загребла монет ещё на двести тенге, словно я полчаса назад не пытался избавиться от неё. «Ничего себе, – подумал я, – чистое небо, да ещё и горсть монет. Не так, однако, печальна жизнь, как порой нам кажется, иногда стоит порадоваться и житейским мелочам».

Я пошёл в сторону реки в бодром настроении, где, выбрав в тенёчке удобный валун, не замедлил описать происшедшее со мной маленькое чудо.

…У спортивных снарядов один физкультурник руками бил по мячику, который на резинке был укреплён к шапочке у него на голове. От ударов мячик отлетал в разные стороны, но руки виртуозно отбивали его. Видимо, «жонглёр» вырабатывал реакцию.

Я пошёл вверх по руслу и, удалившись на приличное расстояние от физкультурника, облокотившись на перила, стал смотреть на воду, которая каскадами скатывалась вниз. Денёк, как я упоминал выше, выдался хороший – по-прежнему не было ни одного облачка на небе, вода в реке чистая, голубоватая. Монотонный шум реки, завораживая, не отпускал меня. Вспомнилась речка Казачка, она высоко в горах впадает в реку, которая доходит сюда. Наверное, потому и вспомнил момент, когда в 58 году, почти 60 лет назад, я ехал верхом на коне по ущелью Казачка. Почему-то ехал один, хотя маршруты положено совершать вдвоём. Наверное, надо было проехать вверх и просто отобрать в верховьях реки пробы воды из родников, впадающих в Казачку. Всплыли воспоминания. Мы тогда стояли в ущелье Большой Алмаатинки как раз напротив второй ГЭС на сопке, покрытой елями. Там мы расположились лагерем на время, пока совершались маршруты в заданном районе.

Вечером, пользуясь тем, что рядом посёлок, мы пошли на танцы в клуб. И хотя в отряде находились девушки – практикантки из Миасского техникума, в тот вечер мы оказались на танцах без них. И, разумеется, резко выделялись среди местных парней. В основном здесь были балкары, переселённые с Кавказа. Их парни здесь ухаживали за русскими девчонками, своих-то на люди не выводили – не положено. В тот вечер на танцах я познакомился с местной девушкой, пошёл её провожать. Помню, сидели с ней на брёвнах развлекали друг друга, рассказывая наиболее примечательные моменты из жизни. Разумеется, обнимались и целовались.

На следующий вечер снова появились на танцах. И почти у каждого из нас была местная девушка. Балкарские парни, конечно же, не могли смотреть на это спокойно. Ко мне подошёл один из них и спрашивает: « У тебя серьёзные намерения насчёт Тани?» – Да, конечно, – отвечаю я, хотя совсем ещё не имел никаких намерений. «Ну, ладно, – сказал парень, – смотри, не дури с ней». Я обещал. Но им, наверное, не хотелось выжидать и наблюдать, как наши ребята уводят из-под носа местных девчат. Перед концом танцев – они спровоцировали скандал. Не успели мы выйти наружу, как они двинулись на нас толпой. Хорошо, что среди нас оказался Коля Беляев – бывший детдомовец – удивительно коммуникабельный и миролюбивый человек. Едва мы унесли в тот вечер ноги, такова была их нетерпимость к чужакам. «Серьёзных» отношений я тогда вообще ещё не планировал. Мне нравилось быть холостяком. К тому же в нашем лагере была девушка из Миасса, которая мне нравилась. С ней бы я наверняка задумался о «серьёзных отношениях». Так она была мила и желанна мне. Но я приехал в отряд слишком поздно, и чувства мои не успели проявиться, и девушки-студентки вскоре уехали – закончилась практика. Осталась в памяти только песня, которую они пели.