Девушка в крапиве и цветах

Круглов предложил отвести Валентину и Варю домой на своей машине. Но Валентина отказалась. Завела мотоцикл, посадила дочку в коляску и быстро уехала. На берегу остался только серый дым от мотоцикла. Валентина гнала старенький «Иж» по асфальтовой дороге, объезжая ямы, рытвины. Свернула на Первомайскую. Мотоцикл подпрыгнул, Валентина прикусила язык.

«Дура! Какая я дура!» – сердилась она на себя. С тревогой вспомнила, что там, на берегу, когда она была с Андреем, почувствовала из-за деревьев чей-то ненавидящий взгляд. Могло показаться…

Круглов подошёл к пьяному Брагину. Тот крепко спал, уткнувшись лицом в песок и пуская слюни. Презрительно двинул ногой.

– Хозяин жизни, – Круглов презрительно плюнул. Почувствовал на спине чей-то ненавидящий взгляд, быстро обернулся, но заметил только тень, скрывшуюся за берёзами.

День 2

Оливия, учительница литературы, дочитывала томик стихов Байрона. В кремовом платье до пят, с кружевным воротом, длинными рукавами с оборками, в свете настольной лампы Оливия походила на девушку-барышню времён Пушкина. Оливия сама не знала почему, но всегда надевала самое красивое платье, когда садилась читать стихи Байрона, Ахматовой, Гумилёва, других своих любимых поэтов. Уютно сидела в большом бархатном кресле, левой щекой чувствовала приятное тепло настольной лампы. Хорошо бы камин… но в двухкомнатной квартире на первом этаже было тесно от полок с книгами.

Оливия закрыла томик стихов и долгим взглядом посмотрела на вершину горы Крапивиха. Большие камни на её вершине напоминали средневековый замок.

В прихожей прозвенел звонок. Оливия с грустью отвела взгляд от горы, отложила книгу и пошла к двери.

– Добрый вечер, Оливия Марковна, – на пороге стоял Андрей Круглов с букетом цветов.

Оливия вздрогнула: в полумраке коридора Круглов так походил на Байрона, зачем только подстригся наголо.

– Спасибо за книгу, – поблагодарил Круглов и протянул букет цветов. – С большим удовольствием прочитал.

– Никогда не думала, что ты любишь поэзию, – улыбнулась Оливия и приняла цветы. – Ох, и намучилась я с тобой в одиннадцатом классе.

– Глупым был, считал, что литература – это так себе, ненужный предмет. Теперь благодаря вам навёрстываю упущенное. Вот Гумилёв. – Протянул книгу, завёрнутую в красный пакет.

– Что тебе дать почитать?

– Предложите сами. Вы замечательный учитель. Открою секрет, все парни в школе были влюблены в вас. Вы тогда первый год после института работали в школе. Юная, прекрасная фея литературы!

Оливия смутилась, щёки покраснели, большие васильковые глаза спрятались за длинные ресницы. Тихо сказала:

– Проходи к столу. Сегодня у меня маленький праздник – купила свой любимый кофе. Чайник скоро закипит.

Круглов наклонился и поднял пакет с коробкой конфет и бутылкой итальянского красного вина.

– Мои любимые конфеты, – Оливия захлопала ресницами, как бабочка крыльями. – А вино – лишнее.

– Лёгкое, такое Байрон любил. Прочитал биографию вашего любимого поэта

– С учениками…

– Оливия Марковна, – улыбнулся Круглов, – я давно не ученик.

– Тогда мне надо переодеться. Пить вино надо в другом платье.

Вернулась в комнату в вечернем бардовом платье, с золотой цепочкой. Круглов с радостью отметил, что Оливия подвела помадой губы, подкрасила ресницы.

– Вы прекрасны! Именно таких девушек поэты называют музами, – Круглов прижал ладони к сердцу. Открою ещё один секрет: из всех влюблённых в вас учеников я был самый влюблённый.

– Андрей! – вздохнула Оливия, но Круглов видел – ей очень приятно принимать комплементы. Можно сказать – она тоскует по комплементам в этой серой, скучной для такой девушки как она, жизни.

Круглов наполнил бокалы вином.

– За поэзию и любовь! И за девушек, которые вдохновляют поэтов! – Андрей посмотрел на Оливию, хрустальные бокалы зазвенели.

Было чуточку стыдно, но приятно от слов Круглова, от его взглядов на декольте с золотой цепочкой и кулоном виде сердечка. От смелого выреза на платье от пола до бедра. И ожидания – как оценит её стройную фигуру с тонкой талией, длинные ноги… Оливия гордилась, что в свои двадцать восемь сохранила красоту своей юности, когда после окончания института приехала работать в школу. Внешность осталась… Только вот ничего не осталось от наивности и романтики юной учительницы. Несколько раз, когда становилось уж слишком горько и одиноко, Оливия хотела бросить всё и уехать в город. Но кому она там нужна? А здесь – любимая работа, двухкомнатная квартира.

Три раза Оливия знакомилась с молодыми людьми. Но один любил выпить сильнее, чем стихи, хотя «творил» стихи и публиковался в газетах, второй, кроме «Букваря» не прочитал не одной книги, но ухаживал романтично, третий… у него до тошноты пахли ноги, хотя работал он замом главы района и были перспективы.

Оливия из-под ресниц посмотрела на Андрея и дерзкая, почти безумная мысль мелькнула в голове.

«Он мой ученик, я учила его в одиннадцатом классе… Он младше меня! – заволновалась Оливия, чувствуя, как возбуждений охватывает тело. – Это всё вино. Мне хочется верить, что он влюблён в меня. Дарит мне цветы… Нет, нет! Я не могу! Сколько будет сплетен, разговоров. А что – остаться старой девой, ожидая принца на белом коне? Как хочется быть любимой и любить!»

– Оливия Марковна, – как будто из далека послышался голом Андрея.

– Да, Андрей?

– У вас завтра день рождения…

– Я никого не приглашала, хотела посидеть одна, почитать стихи…

– Я купил вам подарок. Разрешите зайти на одну минуту? – Круглов посмотрел в глаза Оливии и понял, что она не откажет.

– В семь часов вечера…

– Спасибо! Я бы с огромным удовольствием просидел с такой красивой девушкой весь вечер, но, к сожалению, надо идти – работа.

– Да-да… – Оливия встала из кресла, пошатнулась – какое крепкое вино, голова так и кружится. И когда дверь за Андреем закрылась, поняла, что завтра… завтра она не сможет ему отказать, если он, завтра, захочет поцеловать её: «Надо постелить на кровать новое бельё – белое-белое…» Одновременно стыд и счастье захватили, закружили…

Оливия наполнила бокал вином, расплескав несколько красных капель на белую скатерть, выпила. Посмотрела на вершину горы, озолоченную лучами закатного солнца, и улыбнулась. Кончики губ подрагивали, смеялись.

День 2

Вечером Катя попросила Саньку отвести её на дискотеку. Дискотеки проводились в здании Дома культуры, ещё с перестроечных времён местами лишившегося штукатурки, с большими окнами, заклеенными по трещинам лентами прозрачного скотча. Фонтан давно не работал, завалился, обрушился и походил на воронку от взрыва. Когда подходили к местному центру культуры, Кате вспомнились кадры из фильма о войне.

– Впечатляет! – усмехнулась она. – Особенно неоновая надпись на разрухе: «Ночной клуб «Клеопатра»».

У входа толпились парни и девушки, одеждой, манерой поведения желающие показать, что они самая современная крутизна. Глядя на них, Катя рассмеялась и сказала Саньке:

– Впечатляет!

Зал для танцев сразу же вызвал у Кати нетерпимое отторжение.

– Как в коровью лепёшку вляпалась, – девушка демонстративно закатила глаза. – Полный отстой!

Раньше, когда он учился в старших классах, и, желая показать всем и доказать самому себе, что он взрослый парень, Санька ходил на дискотеки, но только сейчас посмотрел глазами Кати. Действительно: отвратительная музыка, пыль до потолка от деревянного пола с облезшей краской, пустые бутылки из-под пива и водки во всех углах и даже катаются под ногами, а парни и девушки их со смехом пинают, катая как мячи по полу.

– Прогуляемся лучше по парку, – предложила Катя, взяла Саньку за руку и потянула за собой.

– Пошли, – согласился Санька. Все дискотеки заканчивались драками подвыпивших пацанов: «Чо, не уважаешь! Зачем с моей танцевал? В морду хочешь? Ну, давай выйдем!»

А на Катю сразу обратили внимание.

Тёплый ветерок колыхал подол лёгкого платья. Катя легко ступала в босоножках на высоких шпильках. Незагорелая кожа светилась белизной. «Белое платье, белые босоножки… – Санька слышал громкое, восторженное биение своего сердца. – «Как гений чистой красоты!» Вспомнились слова поэта, какого? Совершенно вылетело из головы! Если бы сейчас Саньку спросили, как его собственное имя – он бы забыл его. Все эти фильмы о любви – ерунда. Любовь… она вот такая!

– Ой! – воскликнула Катя. – Меня кто-то в ногу укусил.

Тут только Санька заметил, что они подошли к калитке его дома и стоят под фонарём, что ярко светит в кроне берёзы, отчего по земле колышутся причудливые тени.

– Посмотри, вдруг пчела, – попросила Катя. – У меня аллергия на пчёл.

Девушка потянула вверх подол платья и ткнула пальцем в бедро. И рассмеялась внутри себя: «Даже ночью видно, как вспыхнул. Не сгорел бы. Ну, давай, давай, для тебя же разминка перед началом главного. Люблю благодарить красивых мальчиков. А ты сам не знаешь, как помог мне».

Санька растерялся. «Покраснел, как дурак, как идиот! – рассердился он сам на себя. – Она же попросила! Сейчас рассмеётся надо мной и уйдёт в дом».

Санька решительно наклонился и решительно притронулся указательным пальцем к маленькому красному пятнышку на ноге Кати.

– Комар укусил, – сдерживая дрожь в пальцах, сказал он. – Скоро пройдёт. Только не чеши.

«Идиот! – ругал себя Санька. – Комар! Не чеши! Она меня любит! Она хочет, чтобы я обнял её, поцеловал! А укус – это намёк, что она… хочет… я хочу… поцеловать. А я – комар, не чешись!»

– Слушай, ты рассказывал мне в городе о сеновале, как там здорово смотреть на звёзды, спать! – сказала Катя, взяв инициативу в свои руки.

«Обожаю, когда мужчины влюблены в меня, – подумала девушка. – Но так, как Саша, меня ещё никто не любил. Застенчиво, робко – страдания юного Вертера! Глоток свежего воздуха в душном кошмаре жизни. И надо дышать, дышать этим счастьем, полной грудью. Наслаждаться, радоваться, пока есть чему радоваться. Спасибо, Саша».

Санька приставил лестницу, поднялся на сеновал и протянул Кате руку. Девушка улыбнулась: «Другой бы пропустил меня первой подняться, а Саша…». И сердце громко забилось, и сладкое, как горячий чай с малиновым вареньем, разлилось по телу.

Санька вытащил из угла сарая одеяло, расстелил на сено. Катя легла и посмотрела на звёзды.

– От такой близости звёзд голова кружится, – прошептала девушка и потянула Саньку к себе. Положила голову ему на плечо. На пальце девушки в звёздном свете сверкнуло колечко с бриллиантом. Расстегнула пуговицы на рубашке Саньки. Он замер, почувствовав на своей груди тёплую, желанную ладонь Кати. Девушка поцеловала в щёку, зашептала что-то нежное, ласковое, касаясь губами, языком мочки уха. Санька не мог разобрать слов: всё вокруг взорвалось, как ядерная бомба, разметав каждую клеточку его тела по всей вселенной, до самых дальних звёзд.

Исчезли робость, стыд, скрылись в самых дальних пределах мозга. Санька положил ладонь девушки на бедро, рванулся выше, но запутался в подоле платья. Катя приподнялась, выгнула спину, и платье, словно само, соскользнуло с девушки.

«Он даже целоваться не умеет, – улыбнулась Катя.

Санька не мог уснуть. Голова кружилась от пережитого счастья. Всё тело страстно стонало от наслаждения. «Я люблю!!!» – хотелось кричать на всю вселенную. Рядом с ним в ворохе свежего сена спала самая красивая, самая желанная девушка! Её белое, обнажённое тело, раскинувшееся в наслаждении, светилось в зелени травы, пахло свежестью утра, цветами. Травинки и цветы прилипли к белой коже…

Санька провёл ладонью по груди, животу девушки, поцеловал в приоткрытые, пухлые губы – розовые, влажные, словно Катя только что поела сочной земляники. Но натолкнулся на сильную руку девушки.

– Не надо, спи, – сказала Катя. – От запаха травы у меня голова заболела.

Санька вздрогнул – он услышал шорох в дальнем углу сарая. Почувствовал чей-то ненавидящий взгляд. Метнулась тень. Спрыгнула вниз.

– Опять соседский кот! – выругался тихо Санька. Снял с перекладины подкову и кинул вслед коту. Только потом, подумав, что подкова висит здесь на счастье, и не выбросил ли он сейчас это счастье, не отпугнул его? Но рядом спала Катя! Совсем рядом, близко-близко. Можно прикоснуться, рассмотреть каждый волосок на её нежной коже…

День 3

– Идут! – взволнованно сказал Сергей Леонидович, выглянув в кухонное окно. Вот уже два часа, как только взошло солнце, сидели с женой за столом на кухне и смотрели в огород, в сторону сеновала.

– Ты думаешь? – у Елены Николаевны перехватило дыхание.

– Да ты посмотри на Саньку!

– Как теперь?

– Это мы с тобой после свадьбы, а теперь просто с этим. Молодец Санька, мужиком себя почувствовал.

– А сам-то когда себя мужиком почувствовал? – Елена Николаевна с радостью и тревогой смотрела на счастливого сына. Он не шёл, а припрыгивал от счастья.

– Дураком был, – невольно вырвалось и Сергея Леонидовича.

– Вот значит как? – Елена Николаевна отвернулась от мужа.

– Я не то хотел сказать, – он взял жену за руку, ласково погладил по тонким пальцам. Заметив, что они огрубели, потемнели в трещинках.

– Жалеешь, что не погулял до меня? А я девственницей за тебя вышла. Тоже жалеть?

– Ты не так поняла…

– Тихо, идут, – Елена Николаевна поняла, что глупо обижаться на мужа. Она знала, что была его единственной женщиной. А то, что он на молодых сейчас засматривается, на этих длинноногих страусих, то возраст такой – сорок лет. Елена Николаевна вспомнила, как после сенокоса они поехали купаться, а там девчонки лет восемнадцати играли на берегу в волейбол. Купальники – две узких полоски. Муж взгляда не отрывал. А когда домой вернулись, схватил на руки и понёс в спальню. Как будто только поженились.

Сергей Леонидович и Елена Николаевна пытались вести себя как обычно, словно ни о чём не догадывались, показать – вот только проснулись, и не замечают одурманенного счастьем сыны, травинок в разлохмаченных волосах Кати, прилипших к телу лепестков ромашки, и на первый взгляд неуловимого, того, что показывает – эту ночь девушка провела с мужчиной.

Но волнение не давало Елене Николаевне успокоиться, женщина пролила молоко, налила блинное тесто мимо сковороды. Санька даже спросил:

– Мам, что с тобой?

– Голова что-то болит, – нашлась Елена Николаевна. Она и радовалась, что сын становится взрослым, и ревновала к Кате. Пока дети маленькие, чувствуешь себя молодой, а когда вырастают – понимаешь: молодость то прошла, да что там молодость –жизнь проходит! И как-то прошли желания, мечты развеялись, а ведь о скольком мечтала, а на желания – то денег не хватало, то времени. И с каждым днём всё больше гнетёт обыденность, повседневные дела, только спохватишься вечером перед сном – а день то прошёл как миг, и вот опять вечер, опять ложишься спать. А завтра всё повторится.

– Саша, надо деда в больницу свозить, – попросила Елена Николаевна. – Отец с утра от волнения немного выпил…

«Чуть не проговорилась!» – спохватилась Елена Николаевна и уронила блин на пол.

– А я в универмаг схожу, – сказала Катя. По лицам родителей Саши она поняла, что они догадались о том, что произошло ночью на сеновале. Да и по счастливому, чуть ли не блаженному лицу Саши трудно об этом не догадаться.

«Наверное, уже считают меня невесткой. Деревня!» – Катя посмотрела в окно, чтобы не увидели её презрительную улыбку.

На сером здании универмага с большими витринными окнами – типичной советской постройки для сельской местности, большими зелёными буквами прямо на стене было написано «Супермаркет». Кати обошла большую, подёрнутую зеленью лужу, с жужжащими над ней мухами. Обежала двух коров, с опаской оглядываясь на них. Потому что одна из коров вдруг запрыгала на месте, подкидывая задние ноги.

Катя зашла в магазин, оглядела полки. Противно воняло, как из корзины с немытым бельём, пахло хлоркой от недавно вымытого пола. Тесно, душно…

«Ширпотреб!» – Катя презрительно растянула губы. Развернулась и хотела выйти, но в дверях столкнулась с крепким парнем. Высокая шпилька босоножки провалилась в железную решётку для стока воды, нога подвернулась. Катя поняла, что сейчас упадёт, но её подхватили крепкие руки, прижали, так что не пошевелиться, не вздохнуть.

Котов поставил Катю на ноги, широко улыбнулся, посмотрев в глаза. Катя сразу же узнала Котова и поняла, что этот широколицый, широкоплечий парень не строит из себя крутого, как любят похвалиться многие парни.

«Он на самом деле крутой мужик, – Катя в знак благодарности улыбнулась. До сих пор ощущая объятия его сильных рук. – Не то, что у Саньки». По спине пробежали мурашки.

– Привет, – поздоровался Котов.

– Мы знакомы? – ответила Катя с интонацией в голосе, которая говорила: «Девушка хочет с тобой познакомиться».

– Вчера вечером, на пляже у реки, не сводил с тебя восхищенных глаз. Всю ночь думал, как познакомиться с такой красивой девушкой. Не хотел сегодня идти в универмаг, но меня словно подтолкнули в спину.

– Ты всегда такой красноречивый?

– Есть такой талант. Скромные всегда плетутся в хвосте. И как зовут самую красивую девушку?

– Самую красивую девушку зовут Катя.

– Владислав, – Котов улыбнулся и взял Катю под руку. Его первое впечатление не обмануло – немного усилий и полная победа! Сразу видно – эта городская красавица любит красиво жить. Но внимательно посмотрев в голубые глаза девушки, он насторожился: в глубине голубых глаз, за длинными ресницами прячется сильная личность, которая своего не упустит…

«Но склонная к авантюрам, – обрадовался Котов. – Классно развлечёмся! Не знаю, зачем Катя приехала в наше захолустье. Но Саньке Тихонину ничего не светит. Хотя… он получит свой лакомый кусочек, как собачонка, с которой играют. Впрочем, какая мне разница – зачем приехала. Я же не собираюсь на ней жениться. На таких не женятся, с такими развлекаются».

«С таким можно классно провести время, – подумала Катя. – И сделать то, что я задумала. Этот самодовольный кот ещё помяукают у моих ног».

– В городе живёшь? – спросил Котов, сверху вниз поглядывая на вырез платья. Конечно, вопрос был глупым: и так понятно, что городская, с деревенскими ночью не перепутаешь. Но Котов наметил план действий, который начинался с этого вопроса.

– Из краевого центра. Приехала посмотреть на деревенский пейзаж. Была в Русском музее, в Эрмитаже, видела полотна великих живописцев. Захотелось самой первоначальную красоту увидеть.

«Хорошо под глупенькую блондинку косит, – подумал Котов и сказал: – Места у нас здесь красивые.

– Саша мне показывал Хрустальное озеро! – В глазах девушки засияли огоньки восторга, и Котов прищурился: «А, может, она действительно, такая городская блондиночка?»

– Ещё он мне рассказывал о водопаде! – Катя широко улыбнулась, и по глазам девушки Котов увидел, что она представила что-то волшебное, изумительно красивое.

«Точно, блондинка, – решил Котов. – Только дура может клюнуть на СанькуТихонина. Но личико красивое, фигурка – отпадная, – Котов посмотрел на девушку, словно просветил глазами, увидев всё, скрытое под платьем, – выпью как бокал вина с экзотическим вкусом». Сердце Котова забилось чаще в томительном ожидании.

– У Радужного водопада я построил уютный домик с верандой. Потрясающий вид на водопад! – сказал Котов. – Сейчас собираюсь туда ехать.

Кивнул на чёрный «Мерседес» у входа в универмаг.

«Так легко! – с улыбкой подумала Катя, но по-детски захлопала ресницами, словно боялась принять решение.

– Хочешь поехать со мной? – Котов подтолкнул девушку к решению.

– Вдвоём? – Катя отступила на шаг назад. – Надо Сашу взять.

– У меня два часа свободного времени. Потом уезжаю в город. Я к водопаду поехал – документы забрать. Можно и потом, с Сашкой. Ты на сколько дней приехала?

– На неделю, – ответила Катя, в её глазах Котов увидел сомнение: а нужно ли отказываться от такого заманчивого предложения?

И решил подтолкнуть:

– Могу не вернуться из города – дел много. А у меня там охрана. Тебя и Тихоню не пустят. Сама понимаешь – частная собственность.

– Весь водопад? – Катя удивлённо распахнула глаза.

– А я люблю сразу всё! И природу охраняю. Ты же знаешь людей – приедут, намусорят, загадят.

– Только на два часа. Я Сашу не предупредила – будет меня искать.

– Прошу, – Котов кинул большим камнем в корову, что стояла на пути. Корова замычала от боли и, подняв хвост, убежала. Котов галантно распахнул дверцу автомобиля.

Катя села на низкое кресло. Длинные ноги обнажились из-под короткого платья. Катя стеснительно одёрнула подол.

«Двух часов мне хватит», – решил Котов.

Всю дорогу Котов рассказывал Кате о своих поездках в Италию, Испанию, Чехию, Францию… В зеркало заднего вида наблюдал за девушкой, но видел только её белозубую улыбку и восхищение в больших голубых глазах».

«Золотая рыбка на крючке», – самодовольно улыбнулся Котов.

«Сейчас замяукает от удовольствия», – подумала Катя и влюблёнными глазами посмотрела на Котова.

«Мерседес» проехал по дороге, выложенной каменными плитами, и остановился у ворот в трёхметровой каменной стене.

«Как ворота неприступного замка», – подумала Катя.

Тяжёлые деревянные ворота, обитые железом, открыл охранник в камуфляжной форме. На боку у охранника висела кобура с пистолетом. Машина въехала во двор, остановилась под навесом у высокого крыльца дома. Большие стеклянные двери первого этажа дома открылись. Вышел охранник в чёрном костюме, белой рубашке с галстуком. Замер между чучел двух медведей, которые стояли в полный рост и, как решила Катя, должны были наводить ужас на гостей Котова.

Как только «Мерседес» остановился, охранник услужливо открыл дверцу машины.

– Мой маленький домик, – сказал Котов, помогая Кате выйти из машины. – А медведей я сам подстрелил. Люблю охоту. На крупного зверя.

– Маленький домик впечатляет! – рассмеялась Катя. – Комнат десять?

– На всех друзей хватает. А друзей у меня много. Но тесно мне в посёлке, хочу в краевой центр перебраться. У меня там уже большая квартира в центре, несколько магазинов.

– Впечатляет! – рассмеялась Катя, с интересом рассматривая маленький домик в три этажа. Отвернувшись от Котова, усмехнулась: «Только великокняжеского герба не хватает».

«Дурочка какая-то, – разочарованно подумал Котов. Он любил покорять, властвовать над красивыми и умными.

«Хорошо я играю роль дурочки, – Катя улыбнулась, восхищённо хлопая ресницами. – На меня никто не подумает».

Катя обернулась на шум воды и увидела водопад. Водопад сливался прозрачными струями, переливался в лучах солнца цветами радуги. Пенился, как брызги шампанского, в бокале небольшого озера. Озерцо с трёх сторон окружали подковой отвесные, но невысокие скалы, с четвёртой был пляж с золотистым песком. От пляжа тянулась дорожка, обсаженная цветами. Она вела к трёхэтажному дому из бруса и кирпича с открытой верандой, обвитой диким виноградом. На веранде стояли кожаный белый диван и стеклянный столик. Всё это выглядело так красиво и романтично, что Катя на миг забыла о цели своего визита к Котову.

Котов пригласил Катю пройти на веранду к стеклянному столику. На нём уже стояли бутылка вина, два бокала, вазы с фруктами и конфетами. Катя незаметно заглянула сквозь французское окно в комнату и довольно улыбнулась. Сегодня ей по-крупному везёт: встретила Котова в универмаге, он запал на неё, сам пригласил в домик у водопада. В комнате был кабинет Котова.

«Не кабинет, а Эрмитаж, – подумала Катя. – Мания величия!»

Девушка выпила бокал вина разом, как девочка-первокурсница, решившая всем доказать, что она теперь взрослая, свободная личность. Положила в рот виноградину. Захлопала ресницами, изображая растерянность от лёгкого опьянения. После второго бокала вина Катя пересела из плетеного кресла на диван рядом с Котовым.

– Как жаль – ты уезжаешь. Я бы с удовольствие осталась ночевать в твоём маленьком домике, – сказала девушка и положила руку Котову на колено.

– Надо ехать. Хочешь жить красиво – надо много работать, – ответил Котов и положил руку на плечи девушки, касаясь пальцами верха груди девушки. На пальце сверкнуло массивное золотое кольцо с бриллиантом.

– Или выйти замуж за того, кто живёт красиво, – рассмеялась Катя и по-пьяному икнула.

«Блондинка, – усмехнулся Котов и просунул ладонь под бюстгальтер. Ладонь наполнилась нежной упругостью. Но девушка только кокетливо пожала плечами.

«Так просто, – карие глаза Котова потемнели от разочарования. Как у полководца, пошедшего на приступ, а ворота крепости вдруг распахнулись. – А чего я хотел – только дура поедет в деревню, да ещё с таким вахлаком, как Тихоня».

Катя не успела моргнуть глазами, как платье оказалось на полу…

«Обалдеть! Давно я такого не испытывала, – Катя с трудом успокоила сердцебиение, отдышалась. Взяла под контроль тело. – Я не для этого сюда приехала».