Закат Пятого Солнца

– Эти дикари режут на алтарях людей – своих же соплеменников! – как обычных свиней, да еще и едят их с точно таким же аппетитом! Мы это точно знаем по рассказам солдат из прошлых экспедиций, – ответил Кортес. – А вот нас привечают с небывалым радушием. С чего вдруг такая любовь? Их гостеприимство все больше смахивает на какую-то хитроумную западню.

Генерал-капитан не поддался всеобщей эйфории. Он теперь ломал голову над тем, что же значит такое сказочное гостеприимство и чего ждать дальше. Экспедиция прошла уже сотни миль вдоль незнакомых, чужих берегов, а эта земля и не думала заканчиваться. Что это? Остров? Материк? Как бы там ни было, но он очень велик. И здесь правит какой-то на диво могущественный король. Как покорять такое государство?

Альварадо, человек лишенный сомнений, чья храбрость граничила чуть ли не с легкомысленностью, не разделял тревоги своего командира.

– Любой испанский солдат стоит сотни этих размалеванных дикарей, – с несокрушимой уверенностью ответил он. – Пускай только попробуют напасть. Жители Табаско быстро осознали свою ошибку и пришли просить мира.

– Дело в том, Педро, что их больше не в сто раз. Их больше в десятки тысяч.

– Но если индейцы захотят воевать, то им нужно будет собрать все свои силы воедино. Со всего этого континента. Не думаю, что они сумеют это сделать.

– Меня больше занимает другой вопрос, – признался Эрнан Кортес. – Как мы сами можем покорить и колонизировать эту бескрайнюю землю усилиями пятисот человек?

В это же время Фернан и Себастьян вели свой разговор.

– Наши более чем скромные подношения, когда их доставят императору Монтесуме, моментально превратят нас в его глазах в самых нищих бродяг, – озабоченно поделился своими соображениями Гонсалес. – Признаться, я не ожидал, что в этих краях живет столь немыслимо богатый правитель. Во время наших блужданий ничего подобного мы не видели.

– Скажу честно, я удивлен не меньше твоего, – ответил Себастьян. – Интересно, генерал-капитан хоть сам представляет, что делать дальше? Похоже, этому Монтесуме, с его-то мощью, ничего не стоит сбросить нас в море одним хорошим ударом. Страшно даже представить, сколько воинов у него под началом! Он, наверное, может десять тысяч солдат облачить в доспехи из чистого золота! Вместо этого он медлит, одаривает нас такими дарами, ведет переговоры. Кортес просил личной встречи. А он уверен, что мы сумеем беспрепятственно выйти из глубин этой земли, если нас туда впустят?

Послы пробыли на побережье еще несколько дней. Все это время Эрнан Кортес не жалел красноречия, настаивая на встрече с Монтесумой. По его словам, король Испании лишь для того и повелел конкистадорам отправиться в поход, чтобы повидать местного императора и дерзостью было бы не выполнить этот строгий приказ. Вождь из столицы, так похожий на самого Кортеса, согласился вернуться к своему повелителю за дальнейшими указаниями и в скором времени отправился в путь. Попрощался он с испанцами очень тепло и обещал вскоре вернуться. Настала пора томительного ожидания.

Эрнан Кортес немало времени проводил в раздумьях. Насколько велика держава Монтесумы, повелителя ацтеков? Сколько племен ему подчиняется? Послы утверждали, что он величайший правитель в мире. Для местных жителей весь мир – это Новый Свет. Наверное, здесь и в самом деле с ним никто не сравнится. Первое очарование прошло и генерал-капитан начал трезво оценивать ситуацию. У местных рыбаков золота мало, да и прочего добра тоже. Они не щеголяют в плащах с вплетенными перьями и не носят драгоценных украшений. А вот вожди выглядят куда импозантнее. Кортес хорошо знал жизнь. Значит, золото ацтеки все же ценят и позволить его себе может далеко не каждый. Тогда почему так легко и без колебаний Монтесума отдал целую груду сокровищ? Что это? Он хотел поразить чужаков? Произвести на них впечатление? Или же желал переманить на свою сторону? А вдруг следующее посольство предложит перейти на службу к императору ацтеков?

Прошло около двух недель и прибыла новая делегация. И вновь щедры были подарки, пышны церемонии и изысканны комплименты. Но самая главная цель оставалась недостижимой – всесильный властелин этой земли, грозный император Монтесума Шокойоцин окончательно отклонял предложение о встрече. Кажется, он убедился, что чужеземцы – это не вернувшийся из-за моря Кецалькоатль, а потому быстро потерял к ним интерес. Кортес воспринял это внешне спокойно и больше не стал настаивать. Лишь гордый и несдержанный Альварадо кипятился, видя в том пренебрежение к храбрым испанским рыцарям.

– Да что о себе возомнил этот дикарский царек?! – бушевал он. – Думает, что можно бросить нам подачку, пускай даже и щедрую, после чего надменно отвернуться?! Убирайтесь, мол, откуда пришли!

– Похоже, отказав нам во встрече, он ясно дал понять, что мы ему не ровня, – задумчиво заметил Кортес.

А ситуация тем временем постепенно ухудшалась. Припасы практически подошли к концу. Хлеб заплесневел, мука, которой и так почти уже не оставалось, кишела жучками, наловить достаточно рыбы удавалось далеко не всегда. Местный губернатор демонстративно охладел к чужакам. Он больше не присылал им провизию, да и простые индейцы одновременно перестали ходить в лагерь. Не иначе, как по приказу вождей. В одну из ночей посольство от Монтесумы тайно покинуло эти места. Про конкистадоров как будто забыли. По всему было видно, что местные жители надеются бескровно вытеснить их со своих земель, игнорируя и не вступая в контакты. Тактика лишения продовольствия оказалась весьма успешной. Испанцы постепенно начали голодать. Брошенные в запале слова Альварадо оказались пророческими. Ацтеки действительно ждали, пока чужаки уберутся туда, откуда пришли.

Добыть провизию они могли в любой из ближайших деревень – жители, не долго думая, разбежались бы при виде приближающейся армии, но Кортес строго приказал не заниматься грабежом. Натянутые отношения с индейцами в любой момент могли обернуться открытой войной, потому конкистадоры увеличили количество дозорных вокруг лагеря.

7. Веракрус

В один из дней Фернан и Себастьян несли вахту на песчаных дюнах. Отсюда отлично просматривались окрестности. Одна беда – на открытом месте солнце палило просто немилосердно. Фернан сидел, обливаясь потом в кирасе и стеганке, и проклинал все на свете.

– Сними доспех, – предложил Себастьян.

Сам он оставил свой стальной панцирь в лагере, надев только хлопковую куртку.

– Ну уж нет! Дружелюбие между нами и дикарями испаряется стремительнее, чем вода на этом проклятом солнцепеке. Если на нас нападут, то лучше встречать противников во всеоружии.

– Если мы увидим кучу враждебных индейцев, то нам не о битве нужно думать, а о том, как быстрее сообщить о нападении в лагерь. А для этого, возможно, нам придется туда бежать, что, честно сказать, легче делать без панциря на груди.

– Так ты мне предлагаешь бежать с кирасой в руках? В обнимку? Или оставить ее здесь, на радость дикарям?

В это время из-за очередной дюны вынырнула небольшая группа местных. Их оказалось лишь пятеро и шли они не таясь. Испанцы тут же подобрались. Себастьян проверил механизм арбалета, затем убедился, что клинок с легкостью выходит из ножен, и замер. Фернан положил ладонь на рукоять меча и сделал шаг навстречу чужакам. Выглядели те живописно. В проколотых нижних губах сияли круглые золотые диски, искромсанные уши были разукрашены кусочками камней и ракушек. Волосы местами выбриты, а оставшиеся локоны свивались на макушке в пышную прическу. Подойдя, индейцы знаками попросили отвести их в лагерь.

Себастьян остался на страже, а Фернан повел процессию за собой. Кортес принял делегацию учтиво. Туземцы долго кланялись генерал-капитану, а тот все пытался понять, кто же к нему пожаловал. Одеждой и украшениями они отличались от ацтеков.

– Великий господин, мы из знаменитого племени тотонаков. Наши земли находятся чуть дальше на побережье. Главный вождь прислал нас к тебе, чтобы мы своими глазами увидели удивительных чужеземцев, которым нет равных в бою.

Эрнан Кортес поблагодарил индейцев за визит, пригласил на обед. Не забыл и о подарках. Стеклянные бусы переходили в руки гостей целыми пригоршнями. Те были безмерно рады. После обычного обмена любезностями пришло время добраться до сути визита.

– Вами правит Монтесума? – спросил Кортес.

По смуглому и бесстрастному лицу индейца, когда переводчики донесли до него смысл вопроса, пробежала еле заметная тень.

– Да, с некоторых пор правители ацтеков собирают с нас дань. Великий господин, по всем окрестным землям разнеслась молва о твоей удивительной победе над табасками. Мы не могли этому поверить – несколько сотен человек разгромили огромную армию. Как тебе это удалось?

От взора генерал-капитана не ускользнула обеспокоенность посла, когда речь зашла о Монтесуме. Похоже, что тотонаки, недовольные владычеством ацтеков, ищут союзников. А победа над табасками стала лучшей рекомендацией конкистадоров. Сердце Эрнана Кортеса радостно забилось. Вот он! Тот шанс, которого он ждал! Есть в этих землях племена, которым не по нраву правление Монтесумы. Нельзя упускать случай произвести на гостей впечатление.

Он тут же приказал организовать боевые учения, чтобы показать всю мощь испанского оружия. Послы с благоговением смотрели за тем, как кавалерия под началом Альварадо мчится вдоль берега, рассекая соломенные чучела длинными стальными клинками. Ржанье лошадей вызывало у них оцепенение. Но особенно поразила индейцев артиллерия. Стоило сделать залп из трех пушек, которые просто разнесли небольшую дюну, как тотонаки попадали на колени, что-то крича и вознося руки к небу.

– Херонимо, что говорят наши гости?

– Голосят вразнобой, ваша милость, – прислушавшись к объяснениям Марины, ответил Агиляр. – Но, можно не сомневаться, что мы произвели на них впечатление.

Тотонаки больше не сомневались в могуществе белолицых чужеземцев. Они осыпали испанцев комплиментами и настойчиво приглашали в свою столицу, город Семпоалу. Кортес подробно разузнал, где находятся их земли и обещал в скором времени нанести им визит. Распрощались тепло.

На данный момент у генерал-капитана хватало более насущных проблем. Губернатор Кубы незримо сумел дотянуться даже сюда. В отряде насчитывалось немало сторонников Диего Веласкеса и они начали умело подогревать волнение. Многие солдаты оставили на Кубе дома и поместья, некоторых ждали семьи. Разумеется, что теперь, получив столько золота, они были вовсе не прочь вернуться обратно на остров и жить припеваючи. Во главе недовольных оказались Диего де Ордас и Хуан Веласкес де Леон – изначально верные губернатору капитаны. Стороны становились все более непримиримы.

– Как бы ни были мы храбры, но без еды не выжить, – вещал Ордас. – У нас вдоволь золота, но его ведь есть не будешь. Куба совсем рядом и там найдется достойное применение полученным нами богатствам. Стоит ли здесь страдать от жары, москитов и голода, когда уже через несколько дней мы можем наслаждаться заслуженным покоем?

Кортес признавал, что в словах Диего есть логика. Но он понимал также и то, что великие свершения требуют столь же великого, иногда самоубийственного риска. А так, чего они добьются, вернувшись на Кубу? Губернатор их, скорее всего, даже простит, ввиду привезенных богатств. Рассчитаются с кредиторами, поделят прибыль. А что же дальше? Вновь довольствоваться праздной ролью богатого плантатора? Генерал-капитан этого не хотел.

Эрнан Кортес видел, что Ордас отлично выбрал момент. Диего смирился, когда конкистадоры, окрыленные надеждами, рвались в экспедицию. Теперь же, когда в отряде хватало недовольных, Ордас вновь принялся за свою старую игру. Губернатор Кубы будет им, несомненно, доволен.

Кортес в спорах неизменно напоминал Диего, что они приплыли на эти земли не ради золота, а для установления власти испанского короля, а также ради торжества христианской церкви. Но генерал-капитан понимал, что в скором времени одних этих призывов будет недостаточно – пустой желудок пересилит любые аргументы. Фернан почти все время проводил рядом с командиром – ввиду шаткости положения Кортес неизменно держал при себе свиту наиболее верных людей. В эти дни ни в чем нельзя было быть уверенным, в том числе и в лояльности окружающих.

Хуан Веласкес практически никогда не вступал в открытые пререкания с командиром. Он действовал тоньше, не высказывая своего недовольства явно, но активно агитируя солдат. Фернан об этом отлично знал и ждал лишь подходящего момента, чтобы вступить с Веласкесом в дискуссию.

В один из дней он возле лагеря набрел на группу солдат, о чем-то ожесточенно споривших. Говорили они пока вполголоса, но резкая жестикуляция не давала усомниться в том, что предмет обсуждения крайне важен. Гонсалес двинулся к ним и ничуть не удивился, увидев в толпе высокую фигуру Хуана Веласкеса де Леона, оживленно втолковывавшего свою мысль окружающим. Тот, на секунду скосив взор, сразу же узнал подходящего к ним человека. На лице у него не отразилось даже тени неудовольствия, хотя Хуан отлично знал, что Фернан непоколебимо верен Кортесу. Речь свою он не прервал.

– Оставаться здесь дольше нет смысла, – говорил Веласкес. – Сами видите, дружелюбие индейцев испаряется. Поначалу подарки из золота, затем всего лишь провизия, теперь они и вовсе нас игнорируют. Местный император явно к нам охладел. Следующим шагом станет нападение. Даже если мы и отобьемся, то долго ли просидим здесь без еды?

Гонсалес как раз подошел и противники смерили друг друга оценивающими взглядами. Хуан, выразив свою мысль, замолчал, как будто давая возможность оппоненту привести свои аргументы. Фернан с досадой понимал, что говоривший во многом прав. Сам он выхода из ситуации пока не видел, но не сомневался, что Эрнан Кортес сумеет решить проблему. Веласкес был молод, но уже успел повоевать на Кубе и снискал славу храброго и решительного человека. Кто бы усомнился в его отваге? Авторитет же Фернана зиждился на его чудесных приключениях в кишащих опасностями джунглях, да еще на немалом фехтовальном искусстве.

– Не хватало нам вернуться, поджав хвосты, на Кубу лишь из-за того, что нас устрашили дикари! – пренебрежительно бросил Гонсалес. – Так и скажем губернатору? Индейцы, мол, такие страшные, что мы испугались! Можно мы лучше посидим здесь, в покое и безопасности, а исследовать новую территорию пускай будут другие, более решительные воины.

– Дело не в отваге, – парировал Веласкес. – Самый храбрый человек недолго проживет без еды. Мы и так потеряли уже около двадцати солдат.

– Любой военный поход невозможен без потерь. Мы всего лишь прошли по дороге, которую уже проторил Грихальва. Разве для того затевали экспедицию? Раз за разом плыть вдоль побережья и возвращаться, получив первый же серьезный отпор?

– Возвращение на Кубу сейчас было бы самым правильным выходом, – упорствовал Веласкес. – Полученное здесь золото можно быстро превратить в новых людей, припасы, оружие. Следующая экспедиция будет столь многочисленна и хорошо оснащена, что мы сумеем покорить всю эту страну! Только представьте! Пятьдесят кораблей, три тысячи солдат, пара сотен кавалеристов. Такая армия дойдет до самого западного океана! Нам не придется страдать от голода, юлить перед дикарями, чуть ли не на коленях выпрашивать у них несчастные лепешки!

Веласкес, конечно же, приукрашивал, но своей цели достиг. Зависимое от щедрости местных жителей положение очень раздражало гордых испанцев. Хотелось почувствовать себя хозяевами положения.