Второй шанс

– И не появятся? – интересуюсь я.

– Думаю, что нет. Мне хватает того, что на сайте нашей компании часто приходится вести обширную переписку.

На этом мы и распрощались. Меренков обещал зайти через пару дней, а до визита держать меня в курсе событий в телефонном режиме. Я, в свою очередь, пригласил Диму еще приходить, если получится – мне было интересно с ним поговорить.

За это время ничего нового не произошло. Адвокат исправно звонил каждый день, а на третий вечер пришел в гости, но ничего нового не сообщил. По его собственным словам процесс пересмотра приговора мог затянуться надолго, так что мне оставалось только запастись терпением. Мы договорились созваниваться каждый день, и жизнь потекла своим чередом. Социальные сети вовсе не оказались для меня тяжким бременем – пресс-секретарь меня оттуда почти вытеснил, мне зачастую оставалось только читать его переписку. Зато я оказался буквально привязан к интернет-устройствам, ведь мне присылали сообщения не только новые, но и старые друзья. Поэтому когда они писали что-то такое, что было понятно только мне, Дима не рисковал отвечать отсебятиной и связывался со мной, а уже мне приходилось срочно его заменять.

От нечего делать я развлекался, наблюдая за разными странными людьми, которые добавлялись ко мне в друзья. Например, первый из добавленных в список «друзей» ограничивал все наше общение только одной фразой «Доброе утро», зато писал это с поразительной скрупулезностью каждый день. Но это было хоть какое-то проявление внимания. А хватало и таких, которые вообще никогда не писали. Многие рассматривали социальную сеть как поле для торговли. Профили таких людей напоминали арт-галерею, с той лишь разницей, что вместо картин там размещались десятки разнообразных рекламных баннеров на любую тематику. Для владельцев подобных страниц все общение зачастую сводилось к рассказу о том, какой товар или услугу можно получить с их помощью.

Дима выполнял свою работу, адвокат – свою, а я оказался в роли стороннего наблюдателя, который просто смотрел, как противники перетягивают канат. «Тристар» не спешил признавать свое поражение и по мере сил продолжал меня компрометировать, к чему я, признаться, начал привыкать. Хотя частенько в СМИ стали мелькать сюжеты, которые освещали меня с лучшей стороны. Оставалось только гадать, кому я обязан такой рекламой – то ли связям Меренкова, то ли конкурентам того же «Тристара», радовавшимся их неудаче. И в целом нужно было признать – меры, придуманные адвокатом для моей популяризации, оказались эффективными. В интернете я становился каким-то модным трендом, список друзей в соц. сетях постепенно рос. Меня теперь чаще называли не «известный преступник», а «известный блоггер» и это был весомый статус в интернет-пространстве.

«Тристар» даже пытался со мной судиться, чтобы отнять гонорар за интервью, но тут Меренков разбил их в пух и прах. Денег они не получили, процесс проиграли, в блоге были иронично и остроумно высмеяны Димой, что, конечно же, не добавило им дружелюбия.

Времени свободного хватало, и я решил заняться изучением общественного мнения в вопросах амнистии. Особенно меня интересовало отношение людей к моей персоне. Я бродил по форумам, читал комментарии и видел, что чаши весов находятся в равновесии. Далеко не все безоговорочно верили тому компромату, который стряпал «Тристар», но поверивших хватало. Приходилось констатировать, что с такой корпорацией ссориться не следовало. К сожалению, в свое время я не нашел другого способа раздобыть деньги на адвоката, а теперь пытаться мириться с ними было уже поздно.

5. Шоу

Со времени объявления мне войны Тарасовым прошло уже около четырех недель, когда на внутреннем форуме прошел первый слух о реалити-шоу. Толком никто ничего не знал. Точно известно было только то, что в нашей тюрьме будут проходить съемки, но кто и когда станет участвовать, а также цель программы оставались тайной. Мне не удалось даже найти первоисточник этой информации. Ну а заключенных эта новость заразила как чума. Строили самые разные догадки и предположения, многое выдумывали, наверное, и сами. Даже мои повернутые на спорте друзья не смогли избежать ее обсуждения. Меня эта тема только смешила. Более глупого шоу, чем тюремное, я не мог даже представить. Все же Антон и от меня потребовал озвучить свое мнение.

– Ну чего ты молчишь, Витек? Вот, глядишь, скоро звездами станем. Тебе что, совсем не интересно?

Вместо меня ответил Стас:

– Ты не забывай, он и без того знаменитость, так что может сохранять к этой новости полнейшее равнодушие.

– К тому же я все равно в нем участвовать не смогу, – добавил я.

– Может вообще никакого шоу не будет, – решил внести свою лепту Серега.

К нам подошел охранник.

– Иванчук, к тебе гости.

Если честно, я мог и упереться, время прогулки еще не закончилось, но я был заинтригован. Кто же решил меня навестить? Это не адвокат – мы не договаривались о встрече, и уж наверняка не Тарасов. Кому же удалось добиться права на свидание? Разумеется, когда стартует это чертово шоу, пропускная система станет проще. Глядишь, мне и с родными разрешат увидеться, но пока? В камере меня уже ждал человек.

– Ну что, давай знакомиться, Виктор. Меня зовут Владимир Гольцев, я сотрудник информагентства СТЛ.

– Будем знакомы, думаю мне представляться не нужно. У меня свободного времени хватает, в отличие от тебя, поэтому давай к делу. Какова цель визита?

– Ответить не трудно. Нам нужно твое участие в реалити-шоу.

Я внезапно понял, что Тарасов оказал мне огромную услугу. Да, воистину ценность некоторых вещей узнаешь только со временем. Я широко и искренне улыбнулся и сказал:

– Извини, должен тебя разочаровать. Я связан контрактом с компанией «Тристар». Я дал им интервью и по условиям нашего договора больше не могу давать интервью никому, а для участия в вашем шоу общение с журналистами наверняка немаловажная вещь.

Еще один стервятник на мою голову. Что-то рано они стали кружится, впрочем, падальщики всегда хорошо слышат запах смерти. Надеюсь, что я от нее все-таки еще далек. Тарасов планировал меня использовать, но на самом деле это я от него получил то, что хотел. Ничего больше мне как будто не нужно, так что следует отказать этому визитеру. Стервятник вернул мне мою улыбку, правда в более искаженной и язвительной форме.

– Именно об этом я и хотел поговорить. Ты завел блог, сидишь в «Контакте» и на «Фейсбуке», общаешься в «Твиттере», хотя раньше этим не страдал. В чем же дело? Решил напоследок наверстать упущенное многолетнее кибер-молчание? Можешь не отвечать. Я работаю над формированием общественного мнения много лет. Пытаешься создать себе блестящий имидж? Валяй, люди падки на все блестящее. «Тристар» из кожи лезет вон, пытаясь представить тебя в черном цвете. Еще бы – у них в руках клад, который ни черта не будет стоить, если ты останешься жив. Тебя взял под крыло Меренков, и теперь ты как слепой щенок следуешь всем его советам. Думаешь, он в состоянии сделать из тебя любимца публики, когда против вас такой враг?

Я лишь фыркнул и пожал плечами. Гольцев же продолжил:

– Вижу – тебе не нравятся мои слова. Хочешь на меня броситься, как когда-то на Тарасова? Он об этом никому не говорил, ты тоже не хвастался, но я знаю. Как видишь, мне доступно многое. Можешь сделать соответствующие выводы. Это интервью с последним осужденным было настоящей находкой для «Тристар». Они дали обширную рекламу, их рейтинг резко подскочил и даже теперь, когда неизвестно, чем все закончится, они пожинают плоды этой шумихи. Когда мы узнали про интервью, наш директор собрал всех лучших работников и дал задание – нанести ответный удар, выдумать свой проект, который затмит конкурента. В итоге победила моя идея – реалити-шоу в тюрьме, в твоей тюрьме.

Я слушал молча. Не станет же он принуждать меня к сотрудничеству под пытками! Увидев, что я не спешу ему отвечать, он продолжил свою речь.

– Так вот, победитель нашего шоу получит досрочное освобождение, которое тебе, разумеется, не светит, но участвовать в проекте ты будешь. Именно ты тот магнит, к которому прикованы взгляды. Такой проект был бы удачен в любой другой тюрьме, но в этой он должен стать сногсшибательным, а ты для этого постараешься. Конечно, ты не будешь участвовать наравне с другими, но сможешь давать интервью, высказывать свои соображения и прогнозы на победу. Короче, твоя задача – мелькать в кадре и подогревать интерес.

– Твое шоу у меня кроме смеха ничего не вызывает. Не буду я в нем участвовать, болтаться на съемках и трепать языком, ясно? К тому же у меня контракт, по которому я не даю интервью.

– Будешь, – уверенно ответил мой гость. – Ты слишком хорошая приманка, чтобы от тебя отказываться. Лучше со мной не ссориться.

– Видал я таких умников, – проворчал я. – Тарасов то же самое пел, а теперь с сожалением вспоминает те благословенные времена, когда еще не был со мной знаком.

Гольцев иронично посмотрел на меня и сказал:

– А ты о себе высокого мнения, как я посмотрю.

– А ты о себе тоже.

– Да, – невозмутимо кивнул он. – Поверь, у меня есть для этого причины.

Да, ради такого визитера прогулку не стоило прерывать. Гольцев же пускается в подробные разъяснения своего плана. Фразы звучат коротко и безапелляционно, как приказы:

– Контракт аннулируешь. «Тристар», разумеется, подаст на тебя в суд, потребует назад деньги, а ты их, конечно, давно отдал Меренкову. Неустойку мы заплатим. Все – ты свободен, контракта нет, обязательств нет, сможешь готовиться к своей звездной роли. Такой себе философ, созерцающий свысока бешеную гонку желающих вырваться, прославиться или чего они еще там желают.

Гольцев пренебрежительно взмахнул рукой, демонстрируя полное равнодушие к устремлениям будущих участников.

– Тарасов сейчас пытается тебя очернить и у него неплохо получается, но поверь – это ничто по сравнению с тем, как ты будешь выглядеть, если два самых больших информагентства возьмутся за тебя вместе. Твой шанс на спасение – это благосклонность общественного мнения. Посмотри на меня – я создаю это мнение, я говорю людям за кого голосовать, во что верить, к чьим советам прислушиваться, что одевать, что жрать и что пить. И я смогу при желании нарисовать тебя в глазах людей человеком хорошим. Пусть оступившимся, но достойным оправдания. «Тристар», как якорь, будет тянуть тебя на дно, а мы поможем выплыть. Что скажешь?

Мне уже начинает надоедать этот человек, но в то же время я понимаю, что он во многом прав. Если его агентство также начнет промывать мозги телезрителям и интернет-пользователям, то, скорее всего, оправдания мне не видать. В судебной системе тоже ведь работают люди. Даже если они равнодушны к общественному мнению, то на них вполне могут надавить. Для меня, конечно, лучше, если давить на них будут только с одной стороны, а не «Тристар» и СТЛ вместе. Я все-таки решился показать зубы, а то этот журналист как-то уж слишком увлекся самолюбованием, описывая свое безграничное могущество.

– Ты не переоцениваешь свои силы? Можно подумать, без твоей подсказки никто и шагу ступить не может.

– Разумеется, может. Шагает-то каждый обыватель самостоятельно, но именно я, также как мои коллеги и конкуренты, направляю эти шаги. Возможности нашей корпорации велики. Мы сделаем все, чтобы наша будущая звезда не сгорела на электрическом стуле. Тебя когда-нибудь било током? Ты соображаешь, что представляет собой подобная казнь? Я ни разу не наблюдал за таким процессом, но от коллег по цеху наслушался. Хочешь, я тебе расскажу? То, что я могу поведать, ты не найдешь в энциклопедиях. Говорят, что человек не испытывает боли, но кто знает наверняка? Те, кто знают, уже не смогут рассказать, – закончил он с едкой улыбкой.

Пополнять ряды обладающих этим знанием мне не хотелось. Но и стать разменной монетой для двух мощных корпораций я тоже не желал, о чем и поведал собеседнику.

– А ты ей и не будешь, – сказал Гольцев. – Рассматривай себя, как человека огромной важности, так сказать VIP-персону, за чье внимание схлестнулись такие титаны. Гордись собой! Я понимаю, ты не рад своей славе, но если отказаться от нее не можешь, то научись извлекать из нее пользу. Преврати врага в союзника. Честно говоря, Тарасова ты ловко нагрел. Ему, кстати, грозит увольнение и это еще самая маленькая неприятность из длинного списка проблем, если тебя не казнят. Я долго смеялся, когда узнал, что ты хочешь подать апелляцию на свой приговор. Ну что, уничтожим Тарасова? Это будет справедливо, он же мечтает сжить со свету тебя. Итак, мы создаем тебе блестящий образ и делаем из тебя звезду реалити-шоу, а ты продвигаешь наш проект. Можешь посоветоваться с адвокатом, он ведь тоже заинтересован в твоей судьбе, ну а мне пора. До свидания. Да, о нашем разговоре Меренкову расскажи лучше при встрече, а не по телефону.

– Ты мне лучше скажи, по какому это праву ваша контора собирается предлагать досрочное освобождение кому бы то ни было. Что за новый законопроект?

– Все очень просто – амнистия, – ввел меня в курс дела Гольцев. – Мы же не собираемся выпускать на волю закоренелых убийц или насильников. А вот под правомерность амнистии попадают очень многие из тех, кто будет участвовать в нашем шоу, так что здесь все без обмана. Добиться преждевременного освобождения для одного из воров или, допустим, мошенников нам вполне по силам. Это не вызовет возмущения у широкой общественности. Ладно, мне пора, до скорой встречи.

На следующий день я озвучил адвокату предложение СТЛ и оно его заинтересовало.

– Знаешь, а ведь это хорошая идея. Их корпорация тоже обладает большим весом, они смогут раскрасить твой портрет самыми привлекательными красками.

– Ну, меня смущает сумма, за которую они готовы выкупить меня у «Тристара». Деньги ошеломительно большие и я не понимаю их готовности такой капитал за меня заплатить. Все это похоже на какую-то аферу, в которой роль обманутой жертвы, похоже, уготована мне.