Фонарики в небе

Сегодня они ели мороженое на верхних этажах Делового центра. Сперва прокатились на «Ласточке» – поезде, который пустили в прошлом году по Московской кольцевой дороге. Вместе восхищались, причём Юра, кажется, больше. Мишка спокойно смотрел в окно, иногда чуть приподнимая брови – удивляясь, что слишком быстро наступает следующая станция, а в поезде тихо. Но когда оказались на высоте, где за стеклянными полукруглыми окнами было видно всю Москву… Надо было видеть Мишкины глаза, чтобы понять, почему Юра никогда не жалел о таких путешествиях и не задумывался ни о деньгах, ни о временных ограничениях.

– Юр, честное слово, я думал, наша водонапорная башня самая высокая… И это всё – Москва?!

Когда они подошли к окнам – вцепился в его руку, кажется, даже не заметив этого. И только тогда посмотрел вниз… Потом поднял на Юру огромные тёмные глаза: и восторг, и какое-то детское удивление проступали сквозь страх.

– Юра, – почти шёпотом спросил он, – ангелы ещё выше летают, да?

Юрка улыбнулся, взлохматил ему волосы. От нарастающей радости, от осознания того, что Мишка рядом и так здорово стоять вдвоём и смотреть на Москву, – захотелось обнять мальчишку, но он не решился. Просто положил ему руки на плечи. А потом вздохнул: Наташу бы сюда…

Эти глаза были самым большим подарком. Юра и сам любил гулять по столице: когда-то в детстве выходной день, в который отец брал его с собой, был самым большим праздником. А потом однажды детство кончилось, а мальчишка внутри остался. И, путешествуя с Мишкой, Юра по-детски радовался и думал, что, быть может, Мишка чувствует что-то похожее.

Домой вернулись ближе к полуночи. Опоздали на электричку, пришлось ехать на автобусе, а поскольку была пятница – дорога вместо двух заняла три часа. Сил хватило только на то, чтобы выпить сладкого чаю, запихнуть в себя бутерброд и добраться до постели. Правда, перед этим Юра заглянул к Мишке в комнату, где они ещё немного «попутешествовали» в воспоминаниях.

– Юр, а там, в башне… Ты не ответил мне про ангелов, – на этот раз взгляд мальчика был серьёзным, даже требовательным.

Юра вздохнул.

– Мишка, у них нет пространственных границ. Они же не имеют тела, как люди.

– А почему их тогда на иконах рисуют с крыльями?

– Крылья – это символ полёта и скорости. Причём скорости не только как быстроты перемещения, а выполнения Божией воли.

– Но они же всё-таки летают, да?

Юра улыбнулся:

– Летают. Мгновенно и на далёкие расстояния.

– Как телепорт?

– Вроде того.

– А зачем?

– Мишка… Ангелы – это своего рода связисты между Богом и человеком.

Мишка приподнялся на локте.

– Связисты? Это интересно. А я читал, что ангел переводится как «вестник».

– Правильно.

– А как их услышать?

– Стараться быть здесь и сейчас. И быть внимательным к тому, что у тебя внутри.

– Юр, а им бывает страшно? – шёпотом спросил Мишка. – Всё-таки какая сложная у них работа!..

– Я вижу, не даёт тебе покоя этот вопрос?

Мишка улыбнулся краешками губ. Юра вздохнул:

– Если честно, я не знаю. Видишь ли, Мишка… Быть ангелом – это не совсем работа. Это, скорее, состояние. И, думаю, в их умах столько любви к Богу, что места для страха просто нет.

Мишка улёгся на подушку, положил сцепленные пальцы под голову, улыбнулся.

– А я сегодня был такой счастливый на башне…

– Я тоже.

– Юр, мы всё ездим-ездим, так здорово!

– Здорово… Спи, – Юра укрыл Мишку одеялом, потому что сил говорить уже не было. Погасил свет, прошёл в свою комнату и, плюхнувшись на застеленную кровать, мгновенно заснул.

3

Кроме этого, Юра затеял поменять входную дверь, которую не меняли, кажется, с тех пор, как родители переехали в эту квартиру. Лет двадцать восемь назад, если не больше, дверь стояла и честно выполняла функцию стражника. Всё остальное в квартире было поменяно, выкрашено и побелено, окна светились белым пластиком, и даже батареи в квартире были новые. А вот до двери руки никак не доходили… Очень уж обшарпанной она стала, замок заедал, не стражник, а так – дряхленький старичок.

Поэтому следующие несколько дней они с Мишкой провели в строительных магазинах, выбирая дверь, замок, петли и всё остальное; ещё несколько дней Юра её устанавливал. Он любил работать руками, поэтому всё в доме делал сам. Исключение – окна, у него тогда был слишком короткий отпуск, и в этой работе он совершенно ничего не смыслил, поэтому пригласил установщиков из фирмы. Надо отдать им должное, сделали всё как надо.

Но как же без прогулок? Вечерами шли «проверять», как дела в городе. Юра подремонтировал для Мишки свой велосипед и прогуливался за ним в темпе кардиотренировок.

Мишка города почти не знал, поэтому сильно далеко не уезжал, стараясь держаться в зоне видимости. Его друг, Коля, уехал в деревню, пообещав вернуться в августе, поэтому парень с удовольствием помогал ставить дверь, а после – выволакивал «коня» на вечернюю прогулку. И, надо отдать ему должное, сам затаскивал на третий этаж.

Часто ходили к водонапорной башне, оттуда – разными маленькими улочками выбирались к лесу, который окружал больничный городок… Там Мишка давал себе волю и разгонялся. Юра после первой такой прогулки стал надевать тренировочные кроссовки – почему не воспользоваться прекрасной возможностью побегать? Тем более что с бумажными делами он совсем забыл про тренировки. А ведь впереди годовая медкомиссия… Воспоминания о медосмотрах сидели постоянной занозой, про которую он забывал только на время плавания. А на суше единственным средством, позволяющим на какое-то время отвлечься от неё, был тренажёрный зал.

Иногда они просто ходили пешком. «Филонили», как выражался Мишка. Он так и говорил после ужина: «Юр, а давай сегодня пофилоним?» – «Неохота коня таскать?» – шутил Юра, хотя понимал, что это не так. Скорее всего, у Мишки просто сегодня такое вот созерцательное настроение. Они шли до ближайшей остановки, садились в автобус и ехали на вокзал. Потому что Мишка больше мультиков и фильмов обожал смотреть с переходного моста на поезда. Фильмы – они на дождливую погоду. А тёплым летом, когда один за другим зажигаются фонари и на дремлющий город, уставший от туристов и вернувшихся с работы людей, опускаются голубые сумерки, – Мишка наслаждался кино под открытым небом. Провожал дальние поезда. С интересом наблюдал за пассажирами… Юра в такие моменты размышлял о будущем и настоящем, о делах, разбирал свои мечты, звонил и подолгу разговаривал с Наташей. Она смеялась, спрашивала – неужели они теперь прописались на вокзале и питаются только пончиками и капучино? «Конечно, – отвечал Юра, – ты же уехала, кто нас теперь накормит?»

Чтоб совсем не расслабляться – домой возвращались пешком. Погода располагала к путешествиям: вечера были прохладными, небо – синим и чистым, листья – особенно умытыми и блестящими, какими бывают только в июне.

А в июле погода испортилась. Начались дожди с грозами. Похолодало так, будто наступила осень. Или были то солнце, то дождь, то какой-то сногсшибательный ветер… Не до прогулок стало. Мишкин паспорт обещали сделать к августу, Юра забрал свою визу и стал подумывать, когда лучше выехать в деревню.

4

В один из таких дождливых дней они с утра начали собирать вещи. Побросали что было в рюкзаки, и тут выяснилось, что у Мишки нет резиновых сапог.

– И что же ты молчал?

Мишка только плечами пожал. Он вообще забыл про существование такой вещи, как резиновые сапоги.

Поехали в магазин, хотя обещали грозу, – но куда деваться? На обратном пути попали под неё – на остановке их застал ливень стеной, с колючими шариками града. Мишка вздрагивал от раскатов грома и молчал, Юра накинул на него свою куртку и хмуро ждал автобуса. Они, автобусы, переполненные людьми, ползли, как едва живые киты. Мишка переобулся в новые сапоги, Юра перетаптывался в мокрых ботинках.

– Как вселенский потоп, – сказал кто-то на остановке.

Юра давно не видел, чтоб с такой силой и мощью лил дождь в столице. Улыбнулся: тем, кого застал вселенский потоп, было куда хуже… Когда водяная стена стала почти прозрачной и дождь приобрёл некоторую монотонность, им удалось взобраться в очередной переполненный автобус, и остаток дороги они в нём отогревались. Даже радовались тому, что он ехал медленно. Потом шли домой, перепрыгивая с затопленных дорожек на новые гладкие тротуары. Хорошо хоть, взяли зонтик, один на двоих.

Когда наконец-то открыли новыми блестящими ключиками новую дверь и Юра, сняв промокшие ботинки, прошёл в ванную, – охнул и опустил руки: пока их не было, каким-то непостижимым образом треснул бачок унитаза.