Любовь за гранью 1. Маскарад смерти

– Сдавать? Давайте посмотрим правде в глаза, кто будет снимать его в этой глуши? Если вы обратили внимание, в деревне есть заброшенные дома, которые и даром никому не нужны.

Он прав, и ей было нечего возразить.

– А зачем он вам?

– Мне? Просто он мне понравился, и он отличался от других. Тем более у меня были некоторые дела с вашим отцом, я просто помог ему вот и все. Он очень хотел продать этот дом, и я его купил. Дмитрий Олегович не хотел все просто бросить, я хорошо его понимал. Сейчас за домом присматривают и ухаживают за садом, если вы заметили.

Конечно, она это заметила.

– Вам претит, что дом вашей матери купил чужой, и я это понимаю. Наверное, ваш отец не предполагал, что вы захотите сюда приезжать… давайте заключим сделку, хотите?

Он лукаво посмотрел на неё, и Лина растерялась, он вообще поражал с первой минуты их знакомства. Другой бы на его месте принялся убеждать и защищаться или, в конце концов, просто разозлился. Ведь дом не украден, за него была заплачена немалая сумма денег.

– Какую?

– Дом так и останется моей собственностью, но вы сможете его посещать и гостить в нем, когда захотите, совершенно бесплатно. Хотите, я поговорю с моим адвокатом, и он приготовит необходимые бумаги?

Ничего себе! Это не просто предложение, а довольно широкий жест. Зачем ему быть таким добрым? Но нужно соглашаться, второго шанса может не быть.

– Мне это подходит, не надо бумаг, я вам верю, – ей стало стыдно просить у него какие-то доказательства после её наглого блефа.

– Вот и хорошо, надеюсь, ваш личный вопрос мы решили? Кстати, вы все еще дрожите.

Лина посмотрела на него, и снова захотелось зажмуриться, так глубоки и пронзительны его карие глаза. Иссиня-черные волосы непослушными прядями падали ему на лоб, длинные ресницы бросали тень на бледные щеки. Хотя кожу нельзя назвать белой. Скорее она матово-смуглая.

– Вам понравились кувшинки?

– Да, очень. Они необычные, но только совершенно не пахнут.

– У нас в деревне говорят, что они приносят несчастья.

– Я реалистка и совершенно не суеверна.

– Я тоже, – он снова улыбнулся, и у неё перехватило дыхание, а внизу живота предательски заныло.

Лина отпила чай, чтобы занять руки хоть чем-то.

– Ангелина… у вас красивое имя. Мне нравится.

Банальный комплимент, но сердце забилось немного быстрее.

– Спасибо.

Он пристально на неё смотрел, и она таяла, теряла саму себя. Какая она сейчас в его глазах? Наверное, уродливая в этих старых тряпках, растрепанная, с босыми, заляпанными грязью, ногами. Уверенна, что вокруг него женщины носятся роем, он мог бы покорить любую. Вряд ли у Влада нет любовницы или даже любовниц, такие как он, одни не бывают.

– Вы замужем?

Вопрос застал её врасплох, и она замялась.

– Наверняка, замужем или у вас есть парень. Такая женщина, как вы, не может быть одна.

– Какая такая?

– Красивая.

Да уж…совсем красивая. Пугало и то лучше смотрится, чем она сейчас. Можно представить какой кавардак у неё на голове.

– Нет, я не замужем и парня у меня нет.

Ей очень хотелось спросить то же самое у него, но он опередил.

– Я не женат. А можно задать вам вопрос, который женщинам не задают?

Она замялась, возраст…не молоденькая уже.

– Мне двадцать шесть, и я засиделась в холостячках…

– Мне двадцать восемь, и я тоже не особо тороплюсь.

– Но, у мужчин гораздо больше времени в запасе.

– Я думаю, что у вас его тоже немало. Говорят, рыжие быстро не стареют.

Он парировал её комплимент быстро и ловко.

– Взяли отпуск?

– Можно и так сказать, папа умер месяц назад, и мне нужно было успокоиться.

Повисла пауза, она была благодарна ему за молчание, надоела вся та ерунда, которую люди обязательно говорят в таких случаях.

– Время действительно лечит, и боль скоро утихнет, хотя и не исчезнет совсем, но вы научитесь жить с ней и она перестанет так едко и остро жалить.

– Наверное вы правы.

– Чем еще вы занимаетесь, помимо журналистики?

– Рисую картины, так любительские, ничего особенного.

– И что именно вы рисуете?

– Иногда людей, иногда природу. Все, что вдруг покажется мне необычным или волшебным. Например, ваше озеро, я просто мечтаю его нарисовать. Завтра же сделаю наброски, а затем закончу дома.

Влад смотрел на неё очень пристально, как-то по-особенному и его глаза стали совсем черными, словно в них напрочь отсутствовали зрачки. Ей показалось, что он побледнел еще больше, а взгляд скользнул к вырезу ее свитера. Лина невольно поправила ворот.

– Уже поздно, я отвезу вас домой.

Он резко встал с кресла и вдруг показался ей все тем же незнакомцем, каким собственно и являлся.