Николай Солнечный. Книга первая. Новогодняя ночь

– Давно, – ответил дуб. – Когда ветки забыли, что они из одного корня, и ссориться стали. Потом некоторые вообще от общего древа отделились и появились отдельные дерева. Так повторялось и повторялось, вот целый лес и вырос. А на самом деле все мы друг другу братья, – объяснил Дуб.

– Все? – удивился Коля.

– Конечно, – подтвердил Тополь. – Все мы были ветвями одного древа, огромного, сильного, могучего великана. Древо это так разрослось, что одни его ветки стали с одной стороны земной коры, а вторые – с другой. Так и стали забывать, что корень один. Отделились и своей отдельной жизнью зажили. Вот и Царь-дуб был когда-то большим сильным древом с крепкими корнями, с богатой кроной. Потом ветки его стали такими большими и сильными, что захотели сами свои рода основать, с новыми порядками в новом мире. Кто их упрекнёт за это? Память человеческая коротка. Память духа зависит от людской. Так и живём, – закончил свой рассказ Тополь.

– Грустно это, – вздохнула Катя.

– Может, и грустно, но закономерно. Жизнь нужно принимать такой, какая она есть, а не грустить, что она не такая, как ты хочешь, – усмехнулся Тополь, когда они уже подходили к лесу.

– Теперь разворачиваемся и идём спиной. Друг за другом, как тогда, только в обратном порядке, – распорядился Коля.

Все вошли в лес, нашли небольшую опушку и расположились на ней.

– Что ж, вот и дождался я этого часа, – проговорил довольный Дуб. – Не зря столько мыкался по лесу, речкам и оврагам. Готов принять тебя, Леонид, в свой род, – торжественно сообщил Дуб.

– А это не больно? – спросил вдруг встревожившийся Лёнька.

– Ты же хотел семь дэ эффект? – напомнил ему Коля с усмешкой.

– Хотел, да. Только я его уже на сосне получил и на пустоши, – ответил нервничающий Лёня.

– Желания исполняются, и порой очень быстро, – назидательно сказала на это Катя.

– Когда тебе рады, входить в дом не страшно, – прокомментировал это дуб.

– Костюмы в дупле тебе не помешают? – спросил у Дуба Тополь.

– Не помешают, – ответил Дуб. – Спасибо за беспокойство. А ты, парниша, становись сюда, – велел Дуб Лёне. – Пора стражника звать. Без ножа не обойтись.

Вдруг всё вокруг замерло и смолкло. Наступила такая тишина, что стало не по себе. Потом послышался свист, как будто откуда-то сверху что-то летело очень быстро. Коля и Катя задрали головы и увидели летящую чёрную точку, которая быстро превратилась в пикирующего ворона. Колю это очень удивило, потому что он был уверен, что вороны так летать не умеют. Но ворон стремительно приближался к Лёне и воткнулся клювом в землю. Вместо чёрного ворона из земли торчал нож с острым лезвием и литой рукоятью.

Катя невольно вскрикнула. Лёня побледнел. Коля почувствовал, как участилось его сердцебиение.

– Возьми его и сделай на мне продольный надрез, – велел Дуб таким тоном, не подчиниться которому казалось невозможным.

Лёня с плохо преодолеваемым страхом в глазах достал из земли нож, подошёл к стволу дуба и замер.

– Режь сверху вниз, – командовал Дуб.

– И что будет? – дрожащим голосом спросил Лёня.

– Чтобы привить молодую ветку, нужно сделать надрез на стволе дерева, – успокаивающим тоном проговорил Тополь. – Не бойся, ты его не убьёшь. Ты просто дверь откроешь. Ключ у тебя в руках.

Видимо, эти слова приободрили Лёню. Он взял нож удобней, размахнулся и сделал продольный разрез. В эту же секунду нож в его руке почернел, распахнул крылья и взлетел вороном в небо, а на стволе Дуба лопнула кора, спереди и сзади вдруг возникло что-то похожее на увеличенную голограмму самого дерева, но в его лучшие годы. Эта голограмма показывала не сухое дерево, каким Дуб был сейчас, а большое крепкое, раскидистое и зелёное дерево со множеством крепких веток. В сердцевине этого дерева была большая арка в человеческий рост, через которую виднелось огромное открытое пространство, заполненное мягким разноцветным светом.

– Добро пожаловать, – торжественно проговорил Дуб.

И Лёня несмело шагнул внутрь. Разноцветный свет поглотил его, но арка не закрылась.

Какое-то время ничего не происходило, а потом Коля заметил, как на сухом стволе Дуба появилась маленькая зелёная веточка. Она стала расти где-то на длину половины человеческой руки и остановилась, но зато сам ствол стал из сухого превращаться в живое дерево, ветки которого всё же засыхали, но вот эта одна обещала вырасти сильной и здоровой.

Прошло ещё какое-то время, и из арки показался Лёня. Вид у него был ошеломлённый, но счастливый.

– Наконец-то! – чуть слышно выдохнула сидящая рядом с Колей на траве Катя.

Голограмма Дуба растаяла в воздухе, образовавшаяся в стволе арка закрылась, оставив за собой ровный ствол Дуба, будто на нём никто не делал разреза.

– Это я? – подошёл к Дубу и погладил новую зелёную веточку Лёня.

– Да, это ты, – ласково ответил Дуб. – Благодарю тебя, внучек. Ты же теперь мой внучек. Будешь теперь в Новый год от меня подарки получать. И вот тебе первый подарок, – сказал Дуб.

Из его ствола проявилось человеческое лицо с обычными глазами, прямым недлинным носом и окладистой длинной седой бородой. Вслед за головой появились плечи и руки, одетые в уже знакомые одежды. Одна рука, старческая, но уже не такая сухая и костлявая, а более крепкая и живая потянулась к Лёне и раскрыла перед ним ладонь. На раскрытой ладони лежал обыкновенный жёлудь.

– Храни его, – сказал Дуб. – Когда нужна будет тебе моя подсказка, просто сожми его в ладони и прислушайся к своему сердцу или к интуиции, словом, к моему голосу внутри тебя. А я тебе верное решение подскажу, – отеческим тоном сказал Дуб.

– А тебе Тополь что-нибудь такое давал? – тихонько спросила Колю Катя.

– Кажется, нет, – пожал плечами Коля. – Игль мне шишку подарил, это был ключ к проходу, но я не в то зеркало прыгнул. Липа соцветие своё дарила, чтобы я Тополь мог найти. А от него самого я ничего не получал, – перебирал события в памяти Коля.

– Это потому, что ты серёжки не носишь, – услышал их разговор и сказал на это Тополь.

– Серёжки? – удивилась Катя.

– Они самые, – подтвердил Тополь. – Выбери себе любые, – добавил он и склонил к Кате ветку, усыпанную пушистыми гроздьями соцветий.

– Мне нравится эта и эта, – тыкнула пальцем вставшая на ноги Катя.

– Бери, – сказал Тополь, и в руки Кате упали две пушистые серёжки, которые оказались настоящими серебряными серьгами, украшенными красивыми малюсенькими камешками.

– Но у меня уши не проколоты. Я тоже серьги не ношу, – сказала поражённая Катя.

– Однажды мочки ушей проколешь и серьги как оберег носить будешь, – ответил на это Тополь.

– И я смогу унести их отсюда? – рассматривала подарок Тополя восхищённая Катя.

– Конечно, нет, – усмехнулся Тополь. – Ты унесёшь простые мои пушистые серёжки. Но однажды у тебя в жизни будет выбор, и серьги такие будут. И они тебе помогут поступить так, как это нужно не тебе одной, а всему нашему роду. Ты тогда вспомнишь обо мне и сделаешь всё… не правильно, а верно, – со значением сказал последние слова Тополь.

– Спасибо, дедушка! – поблагодарила Катя и обняла ствол Тополя.

– Точно! Спасибо! – опомнился Лёня и тоже обнял Дуб.

– А я хоть и ухожу без подарков, но тоже с удовольствием всех обниму! – сказал Коля, подошёл сначала к Дубу и искренне и крепко его обнял, а потом подошёл к Тополю.

– Можно? – раскинув руки, спросил Коля.

– Можно, – добродушно ответил Тополь и зашелестел ветками.

Коля сердечно обнял его и ощутил, как сверху легли руки Кати, а потом Лёни.