Всё ещё вижу тебя

Как бы прошедшее время не старалось, оно не в состоянии изгнать из памяти некоторые вещи. Особенно если это похороны собственной матери.

Не мешкая и секунды, я решительно зашагала вдоль старых покосившихся надгробий и несколько минут спустя оказалась там, куда ноги сами привели меня.

Захоронение не выглядело заброшенным. Небольшой букетик, хоть уже увядший, явно был принесен сюда недавно. Это и понятно, тётя заботится о маме даже после смерти.

Несмело коснувшись кончиками пальцев таблички с указанными на ней датами и именем той, что дала нам с Алексом жизнь – Илоиза Лаура Салинер (Кловер) 1989- 2017 – я прошептала – Привет, мам. Мне очень жаль, что пришлось так долго ждать пока я наберусь решимости навестить тебя.

Внимательно осмотрев плиту и отметив, что папа не озаботился даже тем чтобы выгравировать на ней посмертную эпитафию, пожала плечами. Впрочем это ожидаемо, отец никогда не обращал внимания на такие мелочи. Всё должно быть четко, кратко и по существу – вот его девиз.

Тихий шорох раздавшийся позади, заставил меня взрогнуть и резко развернуться. Заметив приближающегося работника, которого уже видела немного раньше я расслабилась и приветственно кивнув, проговорила – Извините, возможно у вас установлены определенные часы посещения если это так, то я не знала. Ещё раз простите.

Мужчина покачал головой и остановившись, чуть поодаль, произнес – Нет никакого графика. Посещение свободное, да и вообще сюда редко кто заглядывает. Родственники покойных уже в большинстве сами присоединились к тем, о ком скорбели. Кладбище как вы наверное знаете, довольно старое. Тут давно никого не укладывают в землю.

Метнув быстрый взгляд на могильную плиту за моей спиной, он продолжил – Ваша родственница? Тогда понятно почему вы здесь. Одно из последних захоронений. Я сам хоть и не из местных старожил, но живу в городке достаточно давно и вижу что за могилой ухаживают. Вы молодец.

– Эм-м, нет. Это моя тётка. Алишия. Мы с братом только вчера приехали из Лившига.

Мужчина пожал плечами

– Может и она, не спорю. Я плохо знаком с поселенцами северной стороны. Но даже тем кого давно не посещают многим лучше, чем тем кто остался на старой дороге.

Непонимающе приподняв брови, я переспросила – На старой дороге?

– Да, только ей давно уже никто не пользуется. Нерабочие штольни, насыпи, обвалы и прочие неприятности. Но я о другом. Довольно давно на переезде произошла автокатастрофа, погибли женщина и ребенок. Машина не удержалась на трассе и рухнула вниз, прямиком на дно ущелья. Так как у родственников погибших претензий не возникло, заморачиваться по поводу как поднять несчастных наверх никто не стал. Потому сделали проще, у места, где произошла авария воткнули пару плит и дело с концом. А потом, уже позже, дорогу закрыли. Вот я и говорю, тем двоим куда как хуже, чем остальным лежащим на освящённой земле.

Выслушав трагичную историю, я недоверчиво пробормотала— Родственники отказались поднимать погибших? Но почему? Даже если бедняги были не местные, можно было подключить шерифа Асании и опротестовать решение властей.

– Очень даже местные. Мать непутёвой ещё до сих пор жива. Старая Марта Танхол. Живёт на краю леса, у самой границы города. Она поначалу вроде и поднялась на дыбы, но спустя пару дней сникла и протопав в участок, отозвала прошение. Я не в курсе, почему она это сделала. Лучше спросить у местных сплетников, как никак более десяти лет прошло. Но точно знаю, внука она любила, уж больно плакала и стенала по нему. Куда меньше, чем по собственной дочери. Конечно не следует о мертвых плохое говорить, но Надин непутёвой была. Я тогда только обосновался в городке и толком никого и не знал, но о дочери Марты ходили сплетни не хуже, чем об Элвисе. Красавица была, но глупая. Всё славы хотела и деньжат побольше, потому и подалась в верхний город. А через год вернулась, да не одна, с подвеском. Уж как Марта просила дочь оставить мальчика, но та упёрлась и ни в какую. Так и таскала его туда-обратно, то к матери то в город. А парень-то и не нужен ей был, худющий да оборванец, словно сирота.

Пожевав губами рабочий сплюнул в сторону табачную жвачку – Кто знает что там вышло, хотя по мне так пьяная она была, Надин. Перебрала да угробила и себя, и мальчонку. Пацану в то время лет пять было, не больше. Марта с тех пор замкнулась, людей не принимает.

– Что значит не принимает?

– Знахарством она промышляла, травами да наговорами болячки лечила. А теперь и знать никого не желает. Думает, бог ее наказал за то, что против его воли шла.

В дверь робко постучали и в комнату вошла Алишия – Ты уже вернулась Гретлин? Если не против, то можем поговорить.

Захлопнув крышку ноутбука где в данный момент рыскала в поисках крупиц информации о той давней истории, что поведал рабочий с кладбища, я немного поколебавшись, согласно кивнула – Я ходила к часовне.

– О, искала мамино захоронение?

Недовольно поморщившись, я не сдержавшись грубо отчеканила – Нет. Мне не нужно искать то, что я никогда и не забывала.

Сообразив что сглупила тётя виновато улыбнулась – Прости, не знаю зачем я так сказала. Вероятно потому, что ты Грета так давно не посещала мой дом и показалось…

– Двенадцать лет. Меня не было здесь двенадцать лет, но это не означает что я забыла. Однако нам действительно стоит поговорить, но не о маме и почему мне стоит смириться с жизнью в Асании. Сегодня, возле часовни я встретила рабочего…

– Это Пирс Данинг. Он следит за порядком на территории кладбища. В прошлом году подростки творили там бог знает что. Перевернули памятники и перебили стекла в окнах часовни, потому шериф поставил ее под охрану.

– Эм-м да, так он и сказал. Но я хочу спросить не о нем, а о несчастном случае на старой дороге. Данинг сказал, что произошла автокатастрофа. Погибли два человека. Мать и сын.

Удивлённо моргнув, Алишия уставилась на меня – Верно, так и есть. Это произошло очень давно, с чего бы Пирсу упоминать об аварии.

– Мы говорили о мертвых и памяти, когда он вдруг вспомнил о тех, кто остается забытым в течении долгих лет.

– Ну, это уже чересчур. Никто никого не забыл. Марта частенько посещает новую церковь в центре города. Старая часовня давно не действует как ты понимаешь.

– Может и так, но почему Танхол отказалась от предложения поднять автомобиль, в котором погибли ее дочь и внук? Это странно. Разве люди не поступают в точности до наоборот, когда хотят узнать подробности смерти близких?

Нервно пожав плечами Алишия протянула – Это уже дело Марты, не стоит лезть в душу тем, кто этого совсем не желает. А она ясно дала понять, что такая помощь ей без надобности.

– А мальчик? Пирс говорил, что бабушка души в нем не чаяла. Как она могла так поступить с тем, кого любила?

– О господи, Гретлин. Не думаешь ли ты, что здесь замешаны ужасные семейные тайны? Ничего подобного. Всё куда как прозаичнее. Марта отозвала прошение лишь по одной причине – ущелье достаточно глубокое. Потраченные силы и время обернутся ничем так как оба, скорее всего расплющены в собственном авто, словно селёдки в консервной банке. Уж прости за такие подробности, но ты же хотела знать причину.

Заметив разочарование в моих глазах, Алишия смягчилась и шепнула – У вас с братом есть нездоровая склонность играть в детективов. На примере Александэра задумайся и убедись, чем для него всё закончилось. Ничем хорошим.

– Да, но Алекс не ошибся. Кларенс Редник действительно занимался махинациями в колледже.

– О, Гретлин. В данный момент всё иначе, прошу тебя выкинь из головы бредовые идеи и не вздумай беспокоить Марту. Ей и без того нелегко. Тут нет ничего, что стоило бы расследовать. Все в городке отлично знают, какой была Надин. Мы сочувствуем Марте, но никому не приходит в голову бередить старые раны.

– И какой она была?

– Э-э, слишком вольной, чересчур упрямой. Последние полтора года дочь Марты здесь не жила. Она переехала в Сторберг и приезжала к матери лишь на выходные или праздники. Что касается отца ребенка, то никто в Асании его никогда не видел.

– Надин не была замужем?

– Нет, но Танхол об этом особо не распространяется, как ты понимаешь.

И уже покидая комнату Алишия обернулась, чтобы напоследок добавить— Мертвым стоит дать покой. Они это заслужили

– И? С чего вдруг ты стала такой фанатичной? Не?кто, как мне помнится, совсем недавно пенял мне на излишнюю самоуверенность и склонность к авантюрам.

Рассеянно взглянув на брата, я пожала плечами – Может ты и прав, а я от скуки придумываю всякую чепуху. Но согласись, очень странно взять и свалить все на ту женщину, Надин.

– Откуда ты знаешь? Может полиция искала улики, но факты и сомнительное поведение Танхал сыграли свою роль.

– Вот именно. Как и в случае с Редником. Хотя ты был прав на все сто, но твое сомнительное поведение заставило совет вышвырнуть нас из колледжа.

– Не нас, а меня. Нас вышвырнул не колледж, а отец. Из собственной жизни.

– Пусть так, но сути дела не меняет. Разве тебя не настораживает тот факт, что несчастье с Надин и ее ребенком произошло почти в тот же промежуток времени, что и с нашей мамой?

К моему изумлению, мой всегда спокойный и доброжелательный братец, внезапно рассвирепел – Гретлин! Меня настораживает совсем другое. То, что ты пытаешься найти нечто странное там, где его нет и быть не может. Между этими случаями нет ничего общего. Автокатастрофа произошла за три года до смерти мамы. Не сходи с ума, бука! Нашей семье достаточно меня одного, чтобы совершать глупости. Ты же всегда была рассудительной и разумной, такой и оставайся.

Выслушав гневную тираду Алекса я сердито надула губы и отвернувшись от брата, обиженно буркнула – Просто замечательно, Лекс. Сегодня ты особенно отвратителен, со своими нравоучениями и моралистикой. Куда противнее, чем когда ведёшь себя словно неуравновешенный подросток в период гормонального бешенства. Не знаю что на тебя нашло, но продолжать разговор я не намерена.

Я ожидала чего угодно, извинений или продолжения спора, но он просто развернулся и хлопнув дверями убрался восвояси.