Хозяйка «Волшебной флейты». В бегах
От улицы Язовенной я уже знала путь. В Потоцкое вела одна дорога, но через лес. Мне было стрёмно до боли в животе, однако делать было нечего, только топать и топать. Я ужасно боялась волков – ведь видела в прошлый раз, как они бежали прямо за коляской! Тогда со мной был Порфирий, а у Порфирия был тяжёлый кнут, теперь же я совсем одна. Идеальная жертва!
Лес словно услышал мои мысли, надвинулся вплотную, давя своей чернотой и бесконечностью. Я была такой маленькой, просто букашкой, перед огромным страшным чудищем, грозившим поглотить меня без остатка. Даже шагу прибавила, хотя ноги уже начали болеть. Как же страшно, господи! Спаси, помоги и помилуй!
Почему поместье так далеко от города…
Почему какой-то придурок решил свалить на меня вину в убийстве Черемсинова…
Почему всё так плохо?
Мадам Корнелия обещала, что я буду жить, как в сказке, и не нуждаться ни в чём, а тут сплошные неприятности! За что мне всё это? О-о-о, а если я умерла и это теперь мой личный, персональный ад? Если меня наказывают за грехи, совершённые при жизни? Позволили полюбить, позволили добиться успеха, поманили счастьем и отняли всё… Этакое чистилище, после которого я попаду в кипящую смолу котлов в окружении чертей, которые будут хохотать над Танькой-дурочкой, помешивая её длинными палками и заботливо подкладывая дровишки, чтобы огонь не угас…
В довершение всех этих мыслей, самих по себе прекрасных в своей причудливой затейливости, сзади меня раздался усталый цокот копыт и мерное поскрипывание колёс. Экипаж! Кто-то догоняет. Оглянулась и разглядела его – силуэт двуколки, лошадь, огонёк свечи в болтающемся фонарике. Кто бы это ни был, встречаться мне с ним не стоит. Я отступила на пару шагов в сторону с дороги и попала ногой в ямку. Не удержавшись, кулём повалилась в мокрую траву и громко вскрикнула. Экипаж уже поравнялся со мной, и я услышала:
– Пру-у-у. Эй, кто там? Вы не ушиблись?
Мужчина спрыгнул с коляски и подошёл, протягивая руку:
– Эй, что ты тут делаешь одна ночью? Ты чья?
– Ничья, – буркнула, садясь и ощупывая ногу. Слава богу, целая, не сломана. Даже почти не болит.
– Вставай же, ну! – нетерпеливо бросил мужчина. – Ушиблась?
– Немного.
Я оперлась на его руку и подняла взгляд, старательно прикрывая лицо тряпкой.
И чуть не умерла на месте.
Передо мной стоял Платон Городищев.
Сдавленный вскрик вырвался из моего горла, и я зажала рот рукой, вглядываясь. При неверном отблеске свечей показалось. Да, он похож овалом лица, носом, улыбкой, но это не мой погибший муж. Как же мне хотелось смотреть и смотреть на молодого мужчину, находя в нём черты Платона и обманываясь, но он потянул меня вверх, не давая опомниться, спросил:
– Ты испугалась? Не надо бояться. Я не злодей, а всего лишь доктор.
Доктор? Снова осмотрела его с ног до головы. Одет не бедно, но и без изысков. Не дорого-богато. Движения плавные, аккуратные. Трёхдневная щетина на лице, но она не портит общего вида. Пахнет от него больницей – карболкой, чистотой, мылом каким-то очень знакомым. И улыбка добрая-добрая… Про таких говорят: располагающий к доверию.
Именно такие обычно самые опасные…
– Чревато по лесу ночью бродить одной, давай-ка я тебя отвезу, куда скажешь.
Он кивнул на свой экипаж. Явно наёмный, уже намётанным глазом оценила я. Лошадка смирная, покорная, ухоженная, но без лоска. Порфирий за Звездой лучше ходит. И коляска старенькая, скрипучая, с затёртыми в блеск поручнями. И снова доктор превратно истолковал мою заминку, усмехнулся:
– Да ты не бойся меня. Смотри, я тебе даже представлюсь. Зовут меня Фёдор Данилович, я из Алексбурга, из столицы. Ты куда идёшь?
– В Потоцкое, – выдавила едва. Вот он какой, знакомый доктор Елизаветы Кирилловны! А Фёдор Данилович обрадовался:
– Гляди-ка! И я туда! Видишь, нам по дороге. Садись, не бойся же!
И он подтолкнул меня к коляске. Вскарабкавшись, я села на потёртую подушку сиденья и сказала уже смелее:
– А я и не боюсь. Благодарю вас, думала – только к утру доберусь.
– Ну-у, сейчас уж будем на месте, тут версты две осталось.
Он разобрал поводья, сев рядом, и причмокнул на лошадь. Та вздохнула как будто с облегчением и тронулась, потряхивая гривой. Фёдор Данилович с любопытством глянул на меня искоса и заметил:
– Интересная ты нищенка. Одета вроде, как положено, а пахнет от тебя хорошо. Да и голос…
Я замерла. Чёрт! Вот об этом я и не подумала. Надо было хорошенько изваляться в помоях, как охотничьей собаке! И руки спрятать, а то ведь даже ногти отполированы…
– Как звать тебя?
– Танькой кличут, – отозвалась я, пытаясь имитировать манеру речи Пульхерии. Но Фёдор рассмеялся тихонько и подтолкнул меня локтем:
– Ладно, ладно, не старайся. Одежда крестьянская, а говор барский. И руки у тебя барские. А только не буду спрашивать. Раз ты не признаёшься, значит, на то есть причины.
– И на том спасибо, – пробормотала я.
– Скажи лучше, что у тебя с лицом? Проказой больна, что ли?
– Нет, нет! Это… просто язвы…
Я даже не знала, что отвечать теперь. Этот добрый доктор Айболит обязательно захочет посмотреть меня, но никак нельзя ему открываться! Только Лизе, только ей я доверю себя и свою свободу!
– Княгиня Потоцкая пригласила меня пожить немного в имении, пока я не найду достойный дом, чтобы открыть в нём больницу. Но с условием, – спокойным тоном сказал Федор Данилович. – С таким условием, что я должен лечить всех нуждающихся, которые останавливаются у неё. Это бесплатно, не волнуйся. Слышишь? Я не возьму с тебя денег.
– Слышу, слышу, – как тот заяц, буркнула я. – Княжна сегодня у церкви говорила.
– Княжна? Ах да, у Натальи Юрьевны была дочь на выданье. Наверное, дурна собой, если до сих пор не вышла замуж.
– Елизавета Кирилловна очень красивая! – оскорбилась я за подругу. Фёдор Данилович фыркнул от смеха:
– Что же, значит, у неё исключительно мерзкий характер!
– Вот уж глупости, она чистый ангел!
Хоть этот докторишка и был похож на Городищева, мне захотелось вмазать по его приятному, внушающему доверие лицу. Вот идиот! Как можно наговаривать на человека за его спиной?!
– Так ты её знаешь? – удивился Фёдор Данилович. – Откуда?
– Она… нам подаяние даёт у церкви.
Он только хмыкнул и замолчал надолго. До самого поместья. А я привалилась к кожуху коляски, забилась в угол и, сунув руки в рукава, закрыла глаза. На душе словно кошки насрали. Ну как такое может быть, что в жизни всё идёт вот так плохо? Не считая коротенького счастья с Платоном, сплошная череда разочарований, обид и неудач. А ведь мадам Корнелия обещала, что всё будет хорошо…
Или дело во мне? Это я такая неправильная, что данный мне шанс опять прое… потеряла?
– Пру-у-у. Эй, убогая, приехали.
Доктор осторожно толкнул меня в плечо. Я вскинулась, огляделась. Не с парадного входа заезжает доктор из Алексбурга! С чёрного, для прислуги… Тут всё было не так солидно и богато, тут всё было как везде. Просто задний двор с сараями и сараюшками, которые стояли в некотором отдалении от основного дома. Кусты закрывали их кое-где по самые окошки. Я вышла из коляски, отметив про себя, что руки мне Фёдор Данилович не подал. Он разговаривал с кряжистым бородатым мужчиной, одетым хуже, чем знатный господин, но лучше, чем лакей. Подумалось, что это управляющий. С ним маячил другой мужик, из крепостных, который держал в руке фонарь. Пляшущее пламя свечи выхватывало из темноты их лица, казавшиеся чудовищными, словно вышедшими из ада.
Я поёжилась, снова укутывая лицо в платок. Откуда-то появилась зевающая толстая баба в рубахе и накинутой на плечи длинной шали, оглядела меня подозрительно и спросила:
– На постой, что ль? Откуда взялась только…
– Меня доктор привёз, – сказала я нервно.
– А-а-а, – протянула баба и махнула рукой: – Ну, топай за мной тогдась.
Я потопала, бросив последний взгляд на того, кто напомнил мне убитого мужа. В этот же самый момент Фёдор Данилович посмотрел на меня. Наши глаза встретились, и стало так странно, так жарко и холодно одновременно! Будто этот человек знал нечто сокровенное, что и мне стоило бы узнать.
Глава 4. Удивляю
Спала я плохо. Несколько раз за ночь просыпалась и с удивлением понимала, что я не в своей широкой кровати в доме Корнелии Яковлевны Фонти и не в мягких пуховых перинах тайного убежища Полуяна, а в сараюшке, приютившей с полдюжины нищих. Эти нищие, убогие и просто богомолки ворочались, скрипя деревянными шконками, кашляли надрывно, кричали во сне…
Зато утром я неожиданно проснулась одна.
Где-то за стеной кукарекал петух, уговаривая кур не квохтать так громко. Баба заорала на кого-то, грозясь прибить кочергой. Потом я услышала уже знакомый голос, который грозно рявкнул:
– Аккуратно, там же стекло!
Доктор!
Ох, мне же надо к Лизе! Надо как-то к ней пробраться через всю эту толпу, которая во дворе шляется, будто дел других нет!
Я встала со шконки, поморщилась от собственного запаха. Глафирины шмотки и так воняли затхлым, а после целой ночи в этом сарайчике начали источать тонкий аромат подворотни. Помыться бы сейчас… Или хотя бы переодеться после лавандовых или мятных обтираний Лесси… Но нет. Придётся идти к княжне в таком виде.
Может, мне и поесть дадут?
Страдая от отвращения к самой себе, я замотала лицо в платок, как восточная женщина, по самые брови, и всё же толкнула дверь сарая. Воздух какой свежий! Пахнет парным молоком и стиркой… Да, вон девки дворовые стирают в корытах и негромко поют что-то. Эх, голоса-то какие! Мне бы в салон такие… Как там мой салон? Как там мои девочки?
– Эй, поберегись!
Я проворно отскочила в сторону и неодобрительно уставилась на могучего парня, ведущего в поводу не менее могучую лошадь. А он хмыкнул, оглядев меня с ног до головы. Ой-ой, не смотри на меня, добрый молодец, я не в форме сейчас! Шарахнулась к парку, туда, где мой любимый мужчина вызвал на дуэль оскорбившего меня подонка. Вот и фонтанчик журчит… Боже, это было всего пару недель назад, а кажется, что целую вечность!
К дому сразу я не пошла. Надо было осмотреться немного, понять, куда сунуться, чтобы не нарваться на княгиню или доверенных слуг. Погладив ладонью край фонтана, я двинулась в обход, не теряя из вида окна. За густой зеленью меня оттуда не заметят, а вот мне видно любое движение в доме. Например, вот горничная прошла с подносом, прямая, как будто палку проглотила. В гостиной девушка метёлочкой обмахивает картины и статуэтки. Ничего не изменилось со времени моего последнего визита, поместье живёт своей жизнью – размеренной, неторопливой, утренне-сонной. Наверное, Лиза ещё не встала с постели…
– О, вчерашняя знакомица!
Я вздрогнула от неожиданности, обернулась на голос. Фёдор Данилович махнул мне рукой от двери маленького флигеля, сказал потише:
– Заходи, я как раз разобрал свои инструменты, осмотрю тебя.
– Спасибо, добрый человек, не трать своё время на меня, – в некоторой панике ответила ему я. – Мне бы с Елизаветой Кирилловной переговорить.
– Эк куда захотела! – рассмеялся Фёдор и подошёл, подхватил меня под локоть и повёл к флигелю. – Давай-ка, я уж всё распаковал, разложил, готов принимать пациентов. Вот ты и будешь моей первой пациенткой.
– Нет-нет, мил-человек! Пусти! Не хочу быть циенткой! – изображая неграмотную бабу, загорланила я, однако доктор был не из робкого десятка. Он буквально силком впихнул меня в дверь и погрозил пальцем:
– А ну! Не визжи, как свинья! Вот пугливый народ пошёл какой… Доктор я, понимаешь? Больно делать не буду. Смотри.
Он указал ладонью на стол, где на белом полотнище были разложены камни всех цветов и размеров – от плоских крохотных голышей до крупных блестящих кругляшиков. Ох ты ж… И не отвертишься! Так, думай, Таня, думай!
Я обвела взглядом кабинет. Чистенько. Скромненько. Кушетка застеленная за занавеской виднеется. На полках несколько книг и какие-то медицинские инструменты. Врачи всегда такие аскеты, я даже удивляюсь. Ничего им не надо, кроме койки и обеда иногда.
– У меня ничего не болит, – промямлила, не находя никакого выхода из сложившегося фиаско. – Я пойду, простите.
– Сядь.
Сказал спокойно, но таким тоном, что отказаться показалось невозможным. Я уже слышала этот тон. Я даже в него влюбилась. А вдруг этот доктор Фёдор – перевоплощение моего погибшего мужа? Хотя нет, как бы он мог перевоплотиться, ведь душа подселяется в младенца… Боже, о чём я думаю?!
– Снимай платок.
А и сниму. Всё равно доктор меня не знает, в город только сегодня приехал, о смерти графа Черемсинова ему не должно быть известно… Что я теряю? Он ещё вечером догадался, что я не та, за кого себя выдаю. Но очень надеюсь на то, что и в этом мире врачебная тайна незыблема.
Вздохнула и решительно размотала свою чадру. Стащила и простой белый платочек, который повязала на Глафирин манер, чтобы волосы не выбивались. Аккуратно сложив всё на кушетке, повернулась и взглянула доктору в лицо. Он высоко поднял одну бровь в удивлении. И это выражение лица тоже было мне знакомо. Нет, не может быть такое сходство простым совпадением!
Но мы же не в индийском кино… Это там потерянные в младенчестве братья воссоединяются под песни и танцы, это там они находят друг друга по родинке на левом полупопии и радостно бросаются в объятья! Хотя, конечно, Фёдор Данилович мог бы быть братом Платона, мог бы…
– Не вижу никаких язв, – с прищуром сказал доктор. – Ты зачем меня обманула? Ты из тех, кто здорова, но просит милостыню? А работать не пробовала, душечка?
Он шагнул ближе и уже с подозрением спросил:
– А может, ты беглая крепостная? Прячешься от полиции?
– Нет, – спокойно ответила я и улыбнулась. – Я подруга Елизаветы Кирилловны и хотела удивить её. А вы мне все карты спутали.
– И как же зовут тебя? Вас…
– Татьяна Ивановна. Фамилия моя вам ничего не скажет. А теперь можно я пойду всё же устрою Лизе сюрприз?
– И вы… Вы же не дворянка? – уточнил он с некоторым сомнением. Я рассмеялась:
– А какое это имеет значение?
– Княжна водит дружбу с мещанкой… Весьма странно, – пробормотал Фёдор Данилович, освобождая проход. – Собираетесь пробраться в дом в таком виде? Не советую. Тем более, что Елизавета Кирилловна обещалась зайти посмотреть, как меня устроили во флигеле.
– Хорошо, тогда я подожду её здесь.
Я села, примерно сложив руки на коленках. Окинула взглядом кабинет. Доктор пожал плечами и принялся перебирать камни на столе. А у меня внезапно зачесалось в мозгу, наверное, последняя извилина. И я почесала её:
– Скажите, Фёдор Данилович, а вы были знакомы с Платоном Андреевичем Городищевым?
– Не имел чести знать этого господина, – удивился доктор. – Ваш знакомый?
– Да… Был.
– Был? Больше вы не желаете с ним знаться?
Он усмехнулся и наморщил лоб. Потом спросил:
– А не сын ли он графа Андрея Прокофьевича Городищева? Я был представлен ему в Алексбурге.
– Возможно. А Андрей Прокофьевич ещё жив?
– К сожалению, давно умер. Я говорю о тех временах, когда я был студентом медицинской академии. Граф говорил, что у него есть сын в гусарском корпусе… А почему вы спросили, Татьяна Ивановна?
– Так, – я попыталась уклониться от ответа, но Фёдор Данилович смотрел пристально и пытливо. Я вздохнула: – Просто вы похожи. Мне сразу бросилось это в глаза.
– Что вы говорите, – вежливо сказал он. Не впечатлился. А зря. Если бы можно было поставить их рядом перед зеркалом, что бы сказал тогда?
– Фёдор Данилович! – раздалось со двора. – Я могу войти?
Я вскинулась было, но снова осела на кушетку. Голос Елизаветы Кирилловны. Как отреагирует моя подруга на такое внезапное появление заключённой под стражу за убийство? А ведь я не подумала о том, что компроментирую княжну! Если кто-то узнает, что я в её доме, на Лизу падут подозрения в сговоре с преступницей…
– Входите, разумеется, Елизавета Кирилловна, – откликнулся доктор. – У меня и сюрприз для вас есть.
Сюрприз, то бишь я, кисло улыбнулся. Такой меня и застала княжна, вошедшая с фразой:
– Ах, как интересно! Я и не думала…
Не закончив, она осталась стоять несколько секунд с открытым ртом, а потом опомнилась и сделала несколько шагов вперёд:
– На миг мне показалось, что эта бедная женщина похожа на… Нет-нет, этого не может быть! – а потом неуверенно спросила: – Таня?
– Да, Лизонька, это я.
Покаялась будто, сгорая от стыда за свой вид и за то, что притащилась в поместье, не подумав.
– О Богиня, – прошептала княжна и принялась обмахиваться ладонью. – Фёдор Данилович, у вас есть успокоительный камень? Мне что-то дурно…
– Лиза, не беспокойся, я тотчас же уйду.
Встала, решительно взялась за свои тряпки, чтобы прикрыть голову и лицо, но моя подруга порывисто обняла меня, не обращая внимания на грязную одежду, прижала к себе с силой, которую я и не подозревала у хрупкой девушки:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
