Становление кыргызской государственности в переходный период
И наконец, следует иметь в виду, что образование кыргызской государственности происходило в крайне неблагоприятных внешнеполитических условиях. Соседние сильные племена и государственные образования стремились за счет земель кыргызских племен расширить свои владения, обогатиться и укрепить свое могущество. Кыргызские племена, раздираемые междоусобицами, не всегда могли дать агрессорам должный отпор и попадали в подневольное положение, в условиях которого не могло быть и речи о собственной государственности.
Все эти обстоятельства отрицательно сказывались на создании кыргызской государственности, тормозили естественные исторические процессы. Однако логика мировых закономерностей сказывалась сильнее, чем отклонения от нее, свободолюбивые кочевники не прекращали борьбу за свою независимость и государственное самоопределение и добивались порой на этом пути разительных успехов.
Еще во II–I тысячелетии до н. э. на огромной территории Южной Сибири, Монголии, Маньчжурии и других северных провинций Китая сформировались три большие этнические группы народов – тюркоязычная, монголоязычная и тунгусоязычная. В тюркоязычной группе примерно в IV в. до. н. э. сложилась этническая общность сюнну, которая затем сместилась к западу и овладела пространствами между Забайкальем и излучиной реки Хуанхэ. Она известна под именем хунны (гунны). Указанная территория и стала местом, где возникла древнейшая кочевая империя, традиции которой в значительной степени наследовали все последующие, в т. ч. и кыргызская.
Первое письменное упоминание о кыргызах относятся к 201 г. до н. э. По данным китайских источников, в этом году кочевая раннефеодальная империя хунну завоевала «Владения кыргыз», которые находились на северных склонах Восточного Притяньшанья. Существовало ли у кыргызов к тому времени государство, историческая хроника умалчивает. Но что касается хуннусского периода, то современные историки (Т. Омурбегтегин, Т. Чоротегин) выделяют в нем два аспекта. Во-первых, государство хунну было общим для всех древних тюркоязычных племен и этносов, в том числе кыргызов, усуней, динлинов, цюйше и других. Это было зарождением их общей кочевой цивилизации, существовавшей в симбиозе с китайскими и иранскими цивилизациями. Во-вторых, хуннусская государственность дала толчок и к созданию собственных государств у завоеванных ими народов.
По древнейшим летописям известно, что в 99 г. до н. э. китайский полководец Ли Лин, попавший к хуннам в плен, был назначен управляющим кыргызскими землями. На основании этого факта можно сделать, вывод, что кыргызы в то время жили компактно и не имели особый статус приграничного вассального владения. В 90 г. до н. э. они были привлечены хунтами для полного разгрома полевой армии Ханьското Китая.
В середине I в. до н. э. кыргызы и их соседи динлины и уцзе восстали против хунну и создали (а может, восстановили, возродили?) свои государства. Древнекитайский историк Бань Гу охарактеризовал эти государства как «три царства». Это первое известное в письменной истории царство кыргызов находилось в районе восточного Притяньшанья. В 49 г. до н. э. на краткое время завладел тремя названными «царствами» руководитель антикитайской партии хунну Чжичши-шаньюй. В 36 г. до н. э. он погиб в Таласской битве с карательной армией Ханьских завоевателей. Предположительно в I в. н. э., когда влияние хунну на их соседей ослабло, а сами они были политически раздроблены, кыргызы имели возможность восстановить свою государственность. В III–V вв. они продолжали обитать в районе Восточного Тянь-Шаня.
Что касается енисейской государственности кыргызов, то она образовалась в результате переселения сюда кыргызов или их части из Притяньшанья. Историки не пришли к единому мнению о времени появления. кыргызов на Енисее, хронологический разброс мнений по поводу этого события довольно широкий – от середины I в. до н. э. до V–VI вв. н. э. Не вдаваясь в дискуссию историков по поводу даты появления кыргызов на Енисее, отметим, что здесь они создали (по другой версии, возродили) свое государство – Кыргызский каганат. Орхонское эпиграфическое надписи именуют правителя кыргызов только термином «каган» (в позднем политическом лексиконе – «хан»), поэтому монархическое государство кыргызов называется каганатом.
Это государство быстро развивалось экономически, была создана собственная письменность. Сегодня известно свыше 120 текстов о енисейских кыргызах, в которых находим сведения о политическом устройстве этого государства, его верховном правителе, занятиях населения и др. Во главе государства, которое называлось Кыргыз, стоял правитель с титулом ажо, символом его власти были конический головной убор с золотым ободком и знамя, водруженное у дворца. Во главе войск стояли двадцать высших чиновников. Сбором налогов, судом, финансами и другими внутригосударственными и внешнегосударственными делами заведовали пятнадцать делоправителей. Государство располагало значительным войском – 80 тыс. человек, в основном это была конница, вооруженная луками, копьями, саблями. Население занималось земледелием, скотоводством, горнорудным промыслом, охотой и рыболовством.
Государство енисейских кыргызов представляло собой сложную этносоциальную общность, состоявшую из этноса – элиты (собственно кыргызы) и ряда подвластных племен. Вся территория делилась на шесть округов (багов), где властвовали крупные феодалы – беги. Кыргызский каганат поддерживал отношения с Великотюркским каганатом, Китаем, Тибетом, Тюргешским каганатом.
В конце VII – начале VIII в., когда во главе государства енисейских кыргызов встал Барс-бег, объявивший себя каганом кыргызов, была предпринята первая попытка установления гегемонии кыргызов в Центральной Азии. Талантливый полководец сделал ставку на союзников в лице тюркских каганов, но оставленный ими без поддержки, став жертвой предательства, он в 710 г. был убит в бою, а его войско разгромлено тюркским каганатом. И хотя во главе государства оставался владетель из кыргызов, фактически оно полностью зависело от тюркского каганата вплоть до его падения в 745 г. В 756 г. енисейские кыргызы были завоеваны уйгурами. Предпринятая в 795 г. попытка освободиться от чужеземного ига закончилась неудачей.
Долгие годы государство Кыргыз накапливало силы. За это время кыргызские правители сумели создать стройную военно-административную систему, укрепить ресурсы, собрать 100-тысячную армию и наладить связи с арабами, Тибетом и другими государствами, враждовавшими с уйгурами, а в 818 г. ажо провозгласил себя каганом, что было равносильно объявлению войны уйгурам. Военные действия начались в 820 г. с вторжения уйгурских войск на Енисей и длились в течение 20 лет. В 840 г. главные силы уйгуров были разгромлены, на развалинах каганата образовалась кыргызская степная империя, получившая название «Кыргызское великодержавие».
Границы новой империи простирались от Байкала до Семиречья, от южной Сибири до Великой Китайской стены и Восточного Туркестана. Государство носило ярко выраженный имперский характер, в его состав входило много племен не кыргызского корня. Народный эпос «Манас» характеризует «великодержавие» как время, «когда в разных местах каждый из нас [кыргызов] ходил в правителях».
Но просуществовала новая империя недолго. Уже в X в. основная масса кыргызов оставила просторы Центральной Азии и ушла за Саянский хребет. Это объясняется тем, что в ходе длительных кровопролитных войн людские ресурсы кыргызского народа были истощены, кыргызы рассеялись по обширным пространствам, кроме того, енисейские земледельцы и ремесленники не нашли себе дела на сухих плоскогорьях Центральной Азии, где не было ни крупных поселений, ни ирригационных сетей. В X в. кыргызы удерживали только Алтай и Западную Монголию.
В ХI–ХII вв. усилившиеся монгольские племена отрезали кыргызским феодалам пути набегов на юг. Феодальная верхушка усиливает эксплуатацию собственного народа, что привело к развитию феодализма с его междоусобными войнами, децентрализацией государства, обособлением когда-то чисто административных территорий и преобразованием их в самостоятельные феодально-племенные образования.
Непосредственно перед монгольским нашествием существовали два кыргызских княжества – Кем-Кемджиут на Енисее и Кыргыз, занимавшие территории Северной Джунгарии и Горного Алтая. Государственное устройство обоих княжеств напоминало систему, существовавшую в VI–VIII вв., но она оказалась не приспособленной к новым условиям – изжила себя и деградировала.
В 1207 г. енисейские кыргызы признали свою зависимость от монголов, хотя в течение всего XIII в. они пытались сбросить монгольское иго. В 1273 г. им это удалось, кыргызская государственность была восстановлена на 20 лет. Но в 1293 г. монгольские войска вторглись в Минусинскую котловину, разгромили войско кыргызов. Правящая верхушка кыргызов была уничтожена, государство, ликвидировано окончательно, а сами кыргызы растворились в составе иных тюркских племен.
Не менее трагичной оказалась история и княжества Кыргыз. Здешние завоеватели – кыргызы, будучи оторванными от своей енисейской родины, за несколько столетий претерпели радикальные этнические изменения. Ассимиляционные процессы, проходившие при определяющем влиянии местного населения, привели к тюркизации внешнего облика кыргызов и изменению языка. Постепенно они утратили многие культурные достижения своих енисейских предков, в том числе и письменность, изменилось их хозяйство, образ жизни, материальная культура. Но сохранился этноним «кыргыз», давший название государственному образованию. Это образование было завоевано монголами в 1291 г.
После развала монгольской державы кыргызы Алтая и Джунгарии, как и территория современного Кыргызстана, входили в состав Моголистана. Конец XIV в. стал трагическим для населения Моголистана, особенно Тянь-Шаня. Походы Темура привели к опустошению Тянь-Шаня, жители которого были частью уничтожены или уведены в плен, частью ушли в неприступные горные ущелья или вообще покинули пределы страны. Оседло-земледельческая культура, издревле бытовавшая на территории современного северного Кыргызстана, перестала существовать и была полностью вытеснена кочевым скотоводством, городские поселения исчезли, прекрасные пастбища опустели, край обезлюдел. Исключение составили Ош, Узген и несколько поселений в Ферганской долине.
В XV в. часть кыргызов Алтая переселилась на опустевший Тянь-Шань и прочно утвердилась здесь. Они ассимилировали малочисленные местные племена и стали основным ядром нового этнического образования – кыргызской народности современного облика.
Завершающим этапом формирования новой народности стало объединение всех племен в два крыла – «онг» (правое) и «сол» (левое), к ним примкнула группа ферганских племен «ичкилик». Все племена, вошедшие в эту систему, стали называться общим этнонимом «кыргыз». Произошло это в конце XV – начале XVI в. С этого времени, считают современные историки, можно говорить об образовании современной кыргызской народности на Тянь-Шане как единой исторической общности, поднявшейся над родом и племенем, но сохранившей в своей основе род и племя и включавшей в себя множество других, не кыргызских по происхождению родо-племенных образований.
Новое объединение кыргызских племен носило не только и не столько этнический, сколько военно-политический и в некоторой степени административный характер, т. е. выполняло определенные государственные функции.
Несмотря на феодальную раздробленность и межплеменные распри, постепенно происходит сплочение кыргызской народности. Положительную роль в этом процессе сыграло принятие тяньшанскими кыргызами ислама, что позволило им приобщиться к высокой культуре народов Средней Азии, приобрести взамен утраченной новую письменность на основе арабской графики. Важным объединяющим фактором стал общекыргызский эпос «Манас», который окончательно сформировался на Тянь-Шане тысячу лет назад. Идеи объединения кыргызов перед лицом внешней опасности, занимающие основное место в эпосе, стали близкими и понятными всем племенам, что сыграло прогрессивную роль в консолидации кыргызов. Для формирования кыргызской народности были все необходимые условия: кыргызские племена имели общую территорию, единый язык (с племенными диалектами), сложилось общее этническое самоназвание, общий тип культуры. Кыргызы вели кочевой образ жизни, занимались скотоводством и охотой, жили в условиях патриархально-родового быта и патриархально-феодальных общественных отношений. Наконец, агрессивные устремления ойротских феодалов способствовали сплочению близких территориально и родственных племен в единое социально-политическое целое.
К сожалению, указанных факторов оказалось недостаточно для создания собственного независимого государства. Верх взяли неблагоприятные внешнеполитические факторы и постоянные междоусобные распри.
Стратегическая важность территории, занимаемой еще слабо этнически консолидированной кыргызской народностью, между такими сильными державами, как Казахстан и крепнущее Джунгарское ханство, Моголистан и государство Шейбанидов, явилась причиной того, что они видели в кыргызах удобный буфер, пытались привлечь их на свою сторону, но вовсе не были заинтересованы в создании собственного государства кыргызов. Мешал этому и сепаратизм кыргызских феодалов.
Но и в этих неблагоприятных условиях отдельные сильные лидеры не раз предпринимали попытки сплотить кыргызские племена в единое государство. Так, в начале XVI в. борьбу кыргызских родо-племенных объединений Тянь-Шаня против моголов и шейбанидов возглавил Мухаммед-кыргыз. Его целью было «собирание» кыргызских племен в составе единого государства. Хотя его активная деятельность, в том числе и военная, не достигла успеха, она заслужила признание кыргызов. Позже, в XVIII в., в пору ожесточенной борьбы с джунгарскими и кокандскими завоевателями, прославился Кубат-бий, которого кокандцы почитали «Царем кыргызов». Он боролся за создание кыргызского государства как реального щита от постоянной экспансии более сильных соседей.
Между тем сильные соседи не оставляли попыток захватить кыргызские земли. В середине XVII в. в пределы Кыргызстана вторглись войска ойротских (джунгарских) ханов, их разорительные набеги продолжались до середины ХХII в. Во второй половине XVIII в. Джунгарское ханство пало под ударами войск Циньского Китая. Попытки маньчжурских наместников подчинить кыргызов успеха не принесли, китайцы ограничились тем, что договорились с кыргызскими биями о ненападении и соблюдении границ, но борьба с китайскими завоевателями значительно ослабила кыргызов, которые стали объектом притязаний кокандских правителей. Вначале кокандцы подчинили южных кыргызов, а затем устремились и в северные районы.
Этот период в истории кыргызов был, по-видимому, самым мрачным и чуть было не приведшим их к полной физической гибели. Джунгарское и Кокандское ханства представляли собой типичные образцы восточных деспотий с элементами рабства, в которых государственная власть характеризовалась ярко выраженными чертами абсолютной, ничем не ограниченной монархии. Кыргызское общество, чье положение усугублялось межплеменными распрями и братоубийственными войнами, оставалось разобщенным, вся власть находилась в руках манапов, каждый из которых был полноправным ханом в своем племени. Кыргызская верхушка склонялась к сотрудничеству с завоевателями, а простой народ оказался под бременем двойного гнета – джунгарских и кокандских властей и собственных феодалов. Под натиском врага большинство кыргызских племен вынуждено было оставить свои плодородные долины и спасаться в труднодоступных горных ущельях Тянь-Шаня, Памира, Алая. Вытесняли кыргызов из нагорных долин Тянь-Шаня и кокандские землевладельцы, а также ремесленники и торговцы.
Кокандский деспотизм, феодальный гнет возмущали свободолюбивых кочевников, неоднократно поднимавших народные восстания. Так, в 1842 г. иссык-кульские кыргызы разрушили крепости и изгнали ханские гарнизоны. Мощное восстание кыргызов и казахов против ханского ига произошло в Таласской и Чуйской долинах в 1856–1857 гг. А в 1862 г. в Чуйской долине вспыхнуло новое восстание под руководством манапа Байтика. Восставшие кыргызы обратились за помощью к русской администрации в г. Верный. Русские войска при помощи кыргызского ополчения взяли штурмом и разрушили крепость Пишпек. Неоднократно против гнета Кокандских ханов выступали и южные кыргызы. Все эти выступления жестоко подавлялись.
Было ясно, что кыргызам в сопротивлении кокандским ханам не устоять, над ними нависла угроза физического уничтожения. Надо было искать сильного покровителя, который защитил бы от завоевателей и положил бы конец внутренним распрям. Чаша весов склонилась в пользу России, которая в своих колониальных устремлениях приблизилась к кыргызским территориям.
Присоединение кыргызов к Российской империи проходило в 3 этапа: в 1855 г. добровольно приняли российское подданство иссык-кульские кыргызы, в 1863–1868 гг. – центрально-тяньшанские, а в 1875–1876 гг. Россией были завоеваны фергано-алайские кыргызы.
После присоединения к России кыргызские земли вошли в состав Туркестанского генерал-губернаторства, образованного императорским указом от 11 июля 1867 г. В его составе было 5 областей, кыргызские земли входили в состав 4 областей – Семиреченской, Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской. При определении границ областей, а также уездов этнический принцип полностью игнорировался, он более или менее соблюдался лишь при определении волостей. Присоединение Кыргызстана к России положило конец попыткам государственного самоопределения кыргызов. Военно-колониальный характер режима и форм управления территорией Кыргызстана, как и всего Туркестанского края, исключал не только малейшую возможность национально-государственного образования кыргызов, но и препятствовал их дальнейшей этнической консолидации. Как справедливо говорил Президент Кыргызской Республики А. Акаев в выступление на I Всемирном курултае кыргызов 31 августа 1992 г., «царским ставленникам в Туркестанском крае, как и кыргызским феодалам, были чужды заботы о территориальной, культурной, этнической консолидации кыргызских племен» (4).
Вместе с тем, справедливо замечает К. Нурбеков, нельзя не отметить, что после вхождения в состав России были ликвидированы феодальные междоусобицы, домашнее рабство, был нанесен сильный удар по пережиткам родового деления, кыргызы начали переходить к оседлому образу жизни (5). В то же время социально-классовая структура кыргызского населения не претерпела существенных изменений.
Что касается административной власти, то она; как и везде в Российской империи, была отчуждена от народа, военно-колониальный режим не допускал местное население к реальному участию в управлении.
Вся высшая администрация в генерал-губернаторстве, в областях и уездах назначалась генерал-губернатором и почти поголовно состояла из русских. Лишь в волостях и аилах создавалось «туземное самоуправление», но оно могло действовать лишь под неусыпным контролем вышестоящих начальников. К функциям аильных старших относилось: сопровождение аилов при перекочевках и сообщение уездному начальнику о выходе за пределы уезда; сбор налогов и представление их волостному управителю; проверка совместно с волостными выборными аильных списков юртовладельцев; наблюдение за прибылью и убылью юрт; доставление обвиняемых и свидетелей на съезды биев (судей); созыв аильных сходов (съездов) для избрания волостных выборных и др.
Аильные сходы состояли из всех юртовладельцев и проходили с обязательным присутствием волостного управителя. Сходы избирали аильного старшину, решали вопросы о семейных разделах, о распределении зимовок между отдельными юртовладельцами, рассматривали земельные споры, занимались раскладкой денежных сборов и повинностей, назначали жалованье аильным старшинам, занимались взысканием недоимок на началах круговой поруки. Подобным образом были определены полномочия волостного управителя и волостного съезда.
Неограниченной властью на территории уезда обладал уездный начальник. Он осуществлял надзор над всеми общественными управлениями «инородцев», производил ревизию их деятельности, производил исчисление податных единиц, наблюдал за раскладкой сборов, ведал делами по устройству дорог, мостов, заведовал казенными землями, делами по земельному устройству, осуществляя надзор за судами биев; уездный начальник имел право увольнять аильных старшин, временно отстранять от должности волостных управителей, налагать административные взыскания на должностных лиц туземного самоуправления и простых туземцев, подвергать их аресту до 7 дней. Ему подчинялись воинские части, находящиеся на территории уезда (6). Что же касается администрации областей и самого генерал-губернаторства, то их полномочия были унифицированы с общероссийскими нормами.
Социально-экономические отношения в кыргызском обществе даже в конце XIX – начале XX в. были глубоко пронизаны патриархально-родовыми пережитками. Они проявлялись прежде всего в сохранении родо-племенных делений, хотя племена и роды давно уже утратили свое экономическое содержание. Главным занятием кыргызов оставалось кочевое скотоводство. Земледелие развивалось слабо, что было обусловлено отсутствием достаточного количества плодородных земель, рутинным состоянием техники и низкой производительностью. Промышленность находилась в зачаточном состоянии. Например, в 1883 г. в Пржевальском уезде было 3 кожевенных (15 рабочих), 9 маслобойных (30 рабочих) и 4 мыловаренных (4 рабочих) завода; в Ошском уезде – 6 кожевенных и 4 овчинных завода.
Российское правление сопровождалось беспощадной эксплуатацией местного населения, многочисленными таборами, что вызывало возмущение и приводило к народным восстаниям. Так, в 1898 г. неподалеку от Оша возникло восстание под руководством Мадали, ишана из Мин-Тюбе. Повстанцы, вооруженные палками, ножами, самодельными копьями и кетменями, напали на царский гарнизон в Андижане, но были разгромлены. Участников восстания жестоко наказали, а их предводителя казнили (7).
Наиболее значительным актом протеста местного населения колониальному режиму явилось мощное восстание народов Средней Азии в 1916 г. Непосредственным поводом к восстанию послужил царский указ о мобилизации мужчин из местного населения на военно-тыловые работы. Однако истинной причиной восстания явилось усиление национально-колониального гнета коренного населения, введение особого военного налога и изъятие т. н. излишков земель в колониальный фонд для казны и переселенцев из центральных районов России.
Народно-освободительное по своему характеру в целом восстание 1916 г. сопровождалось, однако, и рядом кровавых межнациональных столкновений. Повстанцы нередко видели своих угнетателей в лице переселенцев, не особенно разбираясь в их социальной дифференциации и зачастую отождествляя их с колониальными угнетателями.
В ходе подавления и после разгрома восстания жестокие репрессии обрушились на кыргызское и другое мусульманское население. Переселенцы, провоцируемые царскими властями, при их попустительстве и даже содействии жестоко расправлялись с коренными жителями. По подсчетам туркестанских чиновников, коренное население Северного Кыргызстана после восстания 1916 г. уменьшилось на 42 %, почти 150 тыс. человек было убито, пропало без вести, бежало в Китай (8).
Интересно отметить, что в ходе событий 1916 г. среди некоторых их участников нашла определенное распространение идея возрождения кыргызской государственности, хотя она и была довольно размытой. Наиболее последовательными ее выразителями были сыновья сарыбагышского манапа Шабдана. Известно также, что кыргызские лидеры локальных восстаний Мокош Шабдан уулу (Кемин) и Канаат Ыбыке уулу (Кочкор) были объявлены повстанцами своими ханами. Это была в дооктябрьской истории Кыргызстана последняя, хоть и недостаточно четко выраженная, попытка восстановления в том или ином виде кыргызского государства (9).
Таким образом, кыргызский народ вступил в XX в. разрозненным, разобщенным, без собственной государственности. Опыт государственного строительства, приобретенный в древности и в Средние века, был утрачен. Встал вопрос кыргызов как отдельного народа, ибо исторический опыт доказал, что народ, не сумевший создать собственную государственность, обречен на историческое небытие, на исчезновение. Подводя итоги многовековой истории кыргызов, Президент Кыргызской Республики А. Акаев отмечал: «…самой большой нашей бедой было то, что мы после потери древнекыргызского каганата на долгие века оставались народом без собственного государства. Кыргызские племена лишь временно объединялись в моменты угрозы захвата их земель, а в мирные периоды своей жизни они занимались преимущественно междоусобными войнами и грабительскими набегами друг на друга. Племенные правители, даже самые влиятельные и умные из них, не поднимались выше патриархальных идеалов и представлений племенных интересов и привязанностей» (10).
Падение царизма и переход власти к Временному правительству практически никак не сказались на социальном, политическом, культурном положении кыргызов. Образованный 20 апреля 1917 г. Туркестанский комитет Временного правительства оставил существовавшие порядки без изменений, ограничившись лишь заменой отдельных царских чиновников. Более того, еще 17 марта 1917 г. Временное правительство специальным постановлением оставило в силе все царские законы, защищавшие колониальный режим, а 19 апреля 1917 г. приняло конкретное решение в отношении кыргызов-беженцев 1916 г. – о недопущении их размещения в родных местах и расселении в горных районах Нарына.
