Поэты и джентльмены. Роман-ранобэ

Яшка метнулся к ящику у стены. Даль сделал вид, что занят шинелью. Поежился от прикосновения выстывшей подкладки. Стал застегивать ледышки форменных пуговиц. Застегивал шинель – а сам прислушивался к звукам за спиной. Клацнул замок. Стукнула поднятая крышка. Звякнула о бутылки бутыль. Тихо.

Даль дорисовал без усилий: томимые жаждой пальцы теребят резиновую пробку.

Даль покачал головой: вот так солдатушки бравы ребятушки и выдули чуть не недельный запас хирургического спирта для обработки инструментов, повязок, ран. А ведь крепость – девяносто шесть процентов. Силен русский человек!

Пробка тихо хлопнула. Бутылка воровато запрокинута. Буль!

Даль ухмыльнулся, предвкушая. И не ошибся.

Яшка закашлялся, матерясь. Рожа красная. Из глаз слезы.

– Что это? – сказал без голоса.

– Яков, – Даль сочувственно похлопал его по спине, – никогда не спешите, когда пьете. Дабы не попало в дыхательное горло.

Забрал бутыль, заткнул резиновой пробкой.

– Помру? – просипел Яков.

Даль уложил бутыль в ящик. Щелкнул замками.

– Не думаю. От чеснока еще никто не помирал. Есть, разумеется, более приятные на вкус антисептики – ромашка, мед…

– Водочка, – подсказал денщик.

– Так мы поди уже и не в России, мой друг, – пожал плечами доктор Даль. – Здесь в нашем распоряжении только чеснок. И тот дикий. Allium ursinum.

Известие сразило. Денщик ответил оловянным взглядом:

– Как же без водочки? Ваше… высока-ародие… Для духа боевого…

Горе было неподдельным. Даль терпеливо объяснил:

– Видите ли, Яков, антисептика в наши дни на положении спиритизма. Научно не доказано. Остается либо верить, либо нет. Я верю. Военное министерство – нет. Поэтому спирта нам больше не выдадут. Все вопросы – к интенданту. Вопросы есть?

Яшка тяжко вздохнул, обдав доктора чесночным амбре.

Вопросов не последовало.

Даль нахлобучил фуражку, закинул на плечо ящик. Вес в полной комплектации – восемь фунтов. Эх, ноги не казенные.

– Идем.

***

Изо рта вырывался пар. Ночь была не русской, сквозистой, а южной, непроницаемой. Все белое в ней казалось синим. Мороз был не русский: сухой и острый. Ледяная крошка звезд в небе образовывала созвездия, каких у нас тоже не увидишь. Трава невысоко поднималась от каменистой земли. Ни деревьев, ни кустов. Но небо все равно казалось низким: горы. В темноте Даль видел синие кресты солдатских портупей. Они бесшумно перемещались. По темным провалам среди крестов угадывались очертания легких пушек.

Пришли на позицию.

Даль разглядел синий плюмаж – Тучков! Подошел.

Тучков смотрел в подзорную трубу, стараясь не прикасаться холодным окуляром к векам. Услышал, что шаги стихли. Покосился, кивнул. Даль ответил легким поклоном. Шагнул, запнулся, больно ударившись голенью о край. Звякнуло. Тучков вскинулся: тс! Даль замер. Послушали. Тихо. Но могло не значить ничего.

– Снаряды? – прошептал Даль, кивая на ящик.

– Владимир Иванович, вы пессимист, – шепнул сквозь улыбку Тучков. – Шампанское.

Даль подумал: шутит. Наклонился к ящику. Увидел пробковые головки «Вдовы Клико». Бутылки стыли, запотев.

– Вы оптимист, – изумился Владимир Иванович.

– Ничуть. – Тучков снова приник к трубе. Но самодовольный тон его говорил: да, и не без причины.

Даль решительно не видел ее.

Тучков передал ему трубу. Даль подстроил под свое зрение, но не разглядел ничего, кроме идеальной бархатистой черноты. Зато звезды – хоть считай.

– Вернулись из разведки пластуны. Против нас выставлены шотландские горные стрелки.

– Это ведь скорее дурная новость, – удивился Даль.

– Полагаете?

– Какие уж в России горы…

– Кавказские, – отрезал Тучков.

Даль не то имел в виду. Но понял, почему Тучков велел остужать шампанское: в полку солдаты и офицеры, закаленные кавказскими кампаниями. Умеют обратить в преимущество горный рельеф. Знают его каверзы. Зададут неприятелю трепку. После отчаянных чеченцев шотландцы будут легким противником. Они-то, в отличие от чеченцев, не на своей земле. Что им, шотландцам, этот Афганистан?

…А нам он зачем?

– Что? – услышал заминку Тучков.

– Не знаю, – отказался отвечать Даль. Врать Тучкову – не хотел.

– Они там. – Тучков сложил трубу. Вынул брегет, щелкнул крышкой.

Даль изумился:

– Я ничего не видел.

Тучков глядел на стрелки.

– Вы здесь новый человек, доктор. А мы их приемчики успели изучить. Ровно в полночь начнется.

Тучков покачал головой, все так же глядя на циферблат:

– Английская нация. Пунктуальность прежде всего. Дур-р-рачье. Тут мы их и примем. Ласково.