Не играй со мной

Николас

– Хреново выглядишь, приятель, – говорит Мартин, пока его жена ушла на кухню за десертом. – Может, хватит уже убиваться по ней?

Так странно, но теперь не принято произносить ее имя вслух, иначе оно режет кожу от боли и сжимает весь воздух вокруг меня до невозможности дышать. Господи, чувствую себя настоящим слизняком или детсадовцем, у которого забрали любимую машинку. И во что я превратился?

– Марти, все в порядке, – провожу рукой по волосам, желая успокоить свои внутренности. – Все в норме.

Я рад, что друг пригласил меня на ужин в кругу своей семьи. Сейчас его поддержка для меня крайне важна. Я начинаю сходить с ума, когда остаюсь дома один. Когда я ничем не занят, то все время думаю о ней, что меня приводит в раздражение. Я чуть не разгромил подчистую свою квартиру после приема, где встретил ее в компании милейшего мистера Патрика Кендала.

Я помню, как смотрел на них, и мне было безумно больно, даже не передать словами. Эта слишком сильный удар от того человека, когда ты совсем не ждал.

Почему для некоторых людей так просто расстаться? Словно ты никогда и ничего для них не значил, будто случайный пассажир. Такое отношение причиняет слишком много боли, с которой невозможно жить и нельзя с ней смириться. Почему у некоторых выработан иммунитет на расставания, а ты чертовски страдаешь от этого? Хотя чему удивляться, раньше я всегда был на том же самом месте, безжалостно расставаясь с женщинами. Хотя я никогда им ничего не обещал. Я сразу раскрывал свои карты. Я всегда следовал своему девизу, если моя игра, то и правила мои. Так было проще. Но со Стеллой все изменилось в моей жизни. Я не захотел ее отпускать, а жаждал быть с ней рядом. Я даже был готов поверить в «долго и счастливо», но нам было не суждено это испытать. Такое решение приняла она, не спросив меня, хотя в отношениях всегда двое людей, а никак не один.

– Может, тебе стоит взять небольшой отпуск? – смотрит на меня с воодушевлением Мартин. – Приезжай к нам в Коутсвилл, отдохнешь немного, можно выехать на природу мужской компанией.

– Не знаю, Марти. Правда, не знаю, – смотрю на своего друга с благодарностью о той заботе, что мне оказывает его семья. Они мне как родные. Сейчас Мартин и Эмили вернулись на время в родной Коутсвилл, подальше от шумной Филадельфии.

– А что тут думать? Возьми недельку, тебе нужно развеяться и очистить все свои мысли, – мы переводим внимание на вошедшую в гостиную Эмили с пирогом в руках. Эта замечательная женщина всегда держит ухо востро.

– Сейчас очень много дел с открытием новой клиники. Без меня точно не обойдутся, – нужно непременно закрыть эту тему. – Знаешь, вряд ли уехав за пределы Филадельфии, все мои проблемы развеются сами по себе. На это нужно время. Оно, говорят, лечит.

– Дорогой, непременно время лечит, – улыбается мне любезно Эмили. – Ну, если надумаешь, то приезжай к нам на недельку-другую, мы будем тебе очень рады.

– Спасибо, ребята, ценю вашу поддержку. Я подумаю, – обещаю своим лучшим друзьям, не зная наверняка, выберусь ли к ним или нет.

Сейчас мне лишь известно одно: я изо всех сил буду работать, чтобы хоть как-то освободить свои мысли о ней. Я безумно устал от этих выматывающих отношений, словно вампир из меня высосал всю кровь.

Если до той последней злосчастной встречи где-то в глубине души, наверное, у меня телилась надежда на возможность вернуть наши со Стеллой отношения в нормальное русло, то сейчас я знаю наверняка, что глава моей жизни под названием «Стелла Элизабет Картер» закрыта навсегда. И в конце я ставлю жирную точку.

Стелла

Знаете, когда переживаешь какое-то страшное событие в своей жизни, которых пришлось немало на мою пока еще недолгую жизнь, то каждый раз становится все труднее и труднее их переносить. Кто-то, возможно, легче с каждым разом переносит новое тяжелое испытание, но только не я. У меня снова и снова срабатывает защитная реакция и такое ощущение, что неприятности с каждым разом как нитки наматываются в клубок, который пугает меня все больше своими размерами.

Кажется, что с каждым днем я стала угасать все сильней. Меня раздражало все вокруг, одна лишь Райли скрашивала мое существование, и я точно знала, что хотя бы ради нее одной мне стоит жить на белом свете.

Я опять потеряла аппетит, кусок не лез мне в горло, и я, кажется, начала терять в весе. Сегодня утром даже не смогла выпить чашку любимого кофе, без которого не представляла и дня. Кажется, у меня серьезные проблемы с желудком и пора обратиться к врачу. Так дальше продолжаться не может.

Заходя в здание, где располагается офис «Vanilla Mama», слышу звонок разрывающегося в моей сумки мобильного телефона.

Забегаю в практически закрывающиеся двери лифта, отвечаю на звонок Джулии.

– Привет, – приветствую подругу. Странно, что она звонит так рано. Сейчас только восемь тридцать на часах.

– Стел, – рыдает в трубку мне подруга.

– Что стряслось, милая? – снимаю с глаз солнцезащитные очки и надеваю их на голову.

– Я поругалась с Брендоном, – еще сильнее всхлипывает Джулс. – Он меня точно бросит один день с такими закидонами!

– В чем дело? Что опять ты ему сказала? – для меня не было новостью, что Джулс периодически ссорилась с Брендоном из-за какой-нибудь очередной глупости, которую она никак не могла держать при себе. Она считала, что отношения в браке должны быть максимально искренними между партнерами, и не стоит все держать в себе. – Успокойся и выкладывай.

– Хорошо, – Джулия делает вдох-выдох. – На прошлой неделе мы ходили на корпоративный ужин, устроенный компанией Брендона. И мне показалось, что его секретарша строит ему глазки. Я знаю, знаю, – не дает мне вставить и слова Джулия. – Ты сейчас начнешь меня ругать, что я себе накручиваю, но мне правда показалась, что она пытается залезть ему в штаны. И я понимаю, что бессильна.

– Джулс, стой! – перебиваю я ее. – Ты действительно себе накручиваешь. Брендон замечательный муж и отец, он тебя безумно любит и души в тебе не чает.

– И он то же самое мне сказал, что обожает нас с дочкой.

– Конечно, это же видно. Разве я бы стала тебя обманывать, не будь это правдой? – спрашиваю подругу, все выше и выше вздымаясь вверх здания на лифте.

– Знаю, я такая дуреха, – хихикает подруга. – Боже, этот дурацкий ПМС просто сведет меня в могилу!

Когда я слышу последнюю фразу Джулии, то больше не слушаю, что она мне говорит, потому что в моей голове начинают мелькать картинки, и я не могу остановить этот поток кадров в моей голове. Я понимаю, что все сходится и все вполне объяснимо.

От осознания происходящего мой разум застилает пелена страха, мои руки дрожат и, я роняю на пол кабины лифта сотовый телефон, так и не закончив разговор с подругой.

В моей голове сыплются одни ругательства в свой адрес, и в воздухе повисает лишь один вопрос.

Какого черта, Стелла Картер!

Почему ты не помнишь, когда у тебя последний раз были критически дни?

*     *     *

Подняв с пола свой мобильный телефон, выбегаю из лифта и спешно иду в свой офис, пролетая как смерч мимо своей помощницы Сэм, пытающейся что-то сказать мне вслед.

– Потом, – бросаю ей и громко закрываю дверь.

Бросив сумку на стул, мчусь к своему столу, где пытаюсь найти ежедневник. Пролистав календарь, понимаю, что сейчас март месяц на дворе. Так, так, так. Последний раз критические дни были у меня в середине декабря.

Так, успокойся, Стелла! Это может быть все что угодно: волнение, стресс, потеря веса, да что угодно. Почему сразу беременность?

Боже мой! Со всеми навалившимися проблемами я перестала принимать противозачаточные. Как я могла забыть про них? Это же было как само собой разумеющийся ритуал каждый день.

Нет, так нельзя все оставлять, надо обязательно во всем убедиться. Беру снова свою сумку и вылетаю пулей из своего офиса, снова промчавшись мимо ошарашенной Сэм.

– Миссис Картер, – кричит она мне вслед. – А как же совещание?

– Скоро вернусь, – отвечаю ей, даже не обернувшись в ее сторону. Надеюсь, она меня услышала.

Кажется, я никогда так быстро не ходила, желая в чем-то убедиться или же получить отрицательный результат.

Покупаю в аптеке три самых надежных, по словам фармацевта, теста на беременность и, сразу же вернувшись в здание, где располагается офис моей компании, бегу в уборную.

Всю дорогу из аптеки я молилась. Молилась так, как никогда раньше, только уже не помню о чем. Нужно стойко принимать все, что выпадает на твою судьбу. Но я не уверена, что справлюсь еще с одним испытанием, да таким непростым.

Делаю первый тест.

Делаю второй тест.

Делаю третий тест.

Жду три минуты, но не могу посмотреть, страшась увидеть результаты.

Жду еще три минуты, умываясь и обмахиваясь бумажным полотенцем.

Возвращаюсь в кабинку, не в силах больше ждать ни одной секунды. Что будет – то будет.

Смотрю на лежащие рядом друг с другом три теста, на которых выстроились в ряд по две красных полоски на каждом тесте. Глаза наполняются слезами, которые просятся наружу. Я прикрываю рот рукой, заглушая свои всхлипы, и понимаю, что в данную секунду моя жизнь снова изменилась, повернув свой курс на сто восемьдесят градусов.

Я – беременна. Я беременна, черт бы его побрал, от Николаса Ланкастера. Я должна, просто обязана собраться и принять для всех нас верное решение, и на это у меня есть всего лишь одна попытка.

Вытираю слезы и иду в свой кабинет. Воспоминания роем кружатся в моей голове. Я знаю, что дети – это счастье, самое лучшее, что может случиться с человеком в жизни. Но я не знаю, хочу ли и готова ли я снова становиться матерью, да еще от человека, который теперь меня ненавидит. Я не знаю, что теперь делать.

Боже, какая же я дура! Я же сама в этом виновата. Тогда от злости я просто набросилась на него, мне было все равно в тот момент, что мы не предохраняемся. Хотя я принимала таблетки, но тогда произошли такие страшные события, что я про все на свете забыла и перестала их принимать.

Боже мой, глупее даже и не могло выйти. Я забеременела от мужчины, с которым даже не хотела начинаться встречаться, а потом просто оттолкнула. Так мне и надо, нужно было головой думать, а не руководствоваться ежесекундными желаниями и порывами. Но тогда я его страстно желала, я любила Николаса, боясь себе в этом признаться, а тем более ему. Только сейчас ценой расставания я знаю, что любила его всем сердцем и до сих пор люблю.

Мы с Николасом никогда не затрагивали тему детей, я каждый раз противилась нашему сближению. А что, если он не хочет ребенка? Мы с ним об этом ни разу не разговаривали, поэтому я даже не знаю, как он может воспринять эту новость, учитывая, что мы с ним даже не общаемся, и к тому же он приказал мне не приближаться к нему, иначе уничтожит меня. Я ему верю, ведь, наверное, абсолютно также поступила бы на его месте. Я растоптала его чувства.

Мы с Кевином так радовались появлению Райли и насмотреться на нее не могли. Когда я начинала с Кевином говорить о втором ребенке, о возможности, что у нас родится сын, он говорил, что нам еще очень рано думать о втором ребенке.

На деле все оказалось иначе. Мир после его смерти оказался для меня полон сюрпризов. И, кажется, с тех пор у меня пропало всякое желание строить прочные отношение, а тем более уж заводить детей.

Три с половиной года назад

Отвезя Райли в детский садик с утра пораньше, мне потребовалось заскочить домой, поскольку я как последняя растяпа оставила прямо у входа свой пакет с униформой. Так и на работу недолго опоздать, что мне вовсе не на руку.

Подъезжая к дому, я боковым зрением замечаю машину на обочине проезжей части, на противоположной стороне от нашего дома. В ней сидит молодая девушка. Припарковав машину, закрываю ее и быстро иду, практически бегу домой, чтобы не опоздать на работу.

Захватив пакет с униформой, без которой меня явно не допустят к работе, наливая себе в термо кружку еще не успевший остыть кофе. Выхожу из дома, заперев дверь, и собираюсь идти к машине, когда вижу, как по подъездной дорожке прямо по направлению ко мне идет та самая девушка, что сидела в припаркованной напротив дома машине.

Кто она и что ей здесь нужно?

Понимаю, что я встала как вкопанная и таращусь на девушку, когда она уже совсем близко подошла ко мне.

– Здравствуйте, – машет она мне рукой. – Не знаете, как я могу найти Стеллу Картер? – интересуется она у меня.

– Это я, – отвечаю я ей. – А в чем дело?

– Меня зовут Кейси, – протягивает она мне руку. – Кейси Тейлор, – добавляет фамилии, словно это должно о чем-то говорить.

– Очень приятно, – говорю я, не пожимая ей в ответ руки, она смущенно одергивает ее. – Чем могу помочь?

– Хм..,– словно не зная с чего начать, медлит она. – Я была знакома с вашим мужем.

Вот как? Очень интересно! Складываю руки на груди, ожидая, когда она продолжит.

– Мы с ним познакомились в Аллентауне, где я живу, – продолжает она. – Вряд ли он вам про меня рассказывал.

«Конечно, не рассказывал», – думаю про себя. – Кто бы стал рассказывать про знакомство с такой милой и внешне весьма симпатичной девушкой. Я бы тоже на его месте, наверное, не рассказала. Да вот не задача, я не на его месте.

– Нет, ничего про вас не говорил, – спокойно отвечаю я, хотя внутри испытываю коктейль из недоумения и начинающей зарождаться злости. У меня назревали кое-какие сомнения.

– Может быть, не стоило к вам приходить, – сказала она, опустив глаза вниз и сцепив свои пальцы в замок. Она явно волнуется и чувствует себя неловко. Я, к слову, испытываю те же чувства. – Мы встречались какое-то время, – слова так и рвутся из нее.

– Имеете в виду, виделись? – уточняю на всякий случай.

– Нет, – мотает она головой, все еще не поднимая на меня взгляда. – Мы с ним были любовниками, – вдруг поднимает девушка на меня свой виноватый взгляд.

– Вот как? – только и смогла выдавить я. У меня не было слов, и челюсть от услышанного отвисла настолько, что по ней можно было пройтись, и я бы даже не заметила.

Ну и подлец. Вот, значит, зачем он так часто ездил в Аллентаун. По так называемой работе. Хороша работа – нечего сказать. И почему я не удивлена, что его бизнес потерпел крах. Бинго! Ему некогда было им заниматься, зато было время крутить шашни с этой прелестной особой.

Я всегда искренне полагала, что у нас с Кевином все хорошо. Он был заботливым отцом для Райли, а для меня внимательным и преданным мужем. А теперь мой мир рушился по частям, потому что все чаще после его смерти появлялись какие-то люди, открывающие глаза на истинную сущность моего мужа.

Он облажался во всем. И в верности ко мне тоже.

Она лишь покачала согласно головой, ответив своим молчанием на мой вопрос.

– И давно у вас это началось? – подняла я вопросительно брови, а в груди у меня разрывалось сердце на части. Теперь –то это уже неважно.

– Два с половиной года назад, – говорит она. Я вся горю внутри от возмущения. Этого не может быть. Не со мной. Не с нами. Не с нашей семьей.

– То есть вы встречались целых полтора года до его смерти? – спрашиваю, быстро сложив в голове два плюс два.

– Да, – тихо шепчет она. – Это были лучшие полтора года в моей жизни, – признается она, вколачивая гвозди в мое сердце.

Целых полтора года он морочил мне голову, а я и не замечала ничего. А когда мне было? То есть у них закрутился роман, когда я была беременна Райли? Хорош мерзавец, ой хорош. Я не знала, на кого злиться – на себя, потому что была так слепа или на Кевина, потому что он за моей спиной проворачивал такие делишки.

– И чего вы хотите? – встаю я в позу, сложив руки на груди. Хотя у меня начинают скапливаться слезы в глазах, я готова разреветься от обиды. Я начала задыхаться от злости, у меня все кипело внутри.

– Поймите, мне было непросто вот так взять и заявиться к вам. Я долго думала и сомневалась, стоит ли, – говорит она спокойно, хотя в ее голосе присутствовало волнение. Наверное, долго готовилась произнести эти слова. – Я понимаю, вам, наверное, очень больно…

– Наверное? – срываюсь на крик. – Да вы себе не представляете, сколько сюрпризов в моей жизни после смерти Кевина. Еще и вы тут…

– Простите меня, – морщится Кейси. Хотя бы ей стыдно и неловко. – Я просто хотела сказать, что у вашей дочери есть братик.

Что? Ч Т О??? – этот вопрос начинает словно красный бык бегать по кругу в голове. Какого черта?

– Что? – я задала свой немой вопрос. – Простите…?

Она быстрым движением достает из сумки, которую держит в руках, фотографию и протягивает мне.

Я дрожащей рукой беру фотографию. Развернув ее к себе, я прикрываю рот рукой и по щекам непроизвольно катятся горькие слезы.

На меня смотрит своими ясными глазами маленький мальчик. Ему не больше года. Он как две капли воды похож на мою дочь и на моего покойного мужа.

– Его, кстати, зовут Кевин, – теплым голоском говорит Кейси.

И в этот момент последняя струна – надежда в моей душе оборвалась.

Я поняла, что ничто во мне не будет прежним.

Я теперь другая навсегда.

С предательством и недоверием к людям, поселившимися прочно в моем сердце навсегда.

Стелла

Мне нужно все обдумать, поэтому в субботу утром мы с Райли поднялись с утра пораньше и сейчас держим путь в Коутсвилл. Наверное, место, где ты вырос, всегда будет идеальным убежищем, чтобы зализать свои раны и прийти в себя. Вот и Коутсвилл для меня не стал исключением. Это будет всегда тем местом, куда я буду возвращаться, чтобы все обдумать или просто провести время с друзьями.

Я хочу поговорить с Джулией, потому что отчаянно нуждаюсь в ее совете. Ей всегда есть, что мне сказать, чтобы направить на правильный путь.

– Мои дорогие девочки приехали, – говорит Джулия, бросившись обнимать нас прямо у порога. – Как же я рада вас видеть.

– Мы тоже, – еле выдавливаю я из себя из-за чересчур крепких объятий подруги. – Ты меня сейчас задушишь!

– Можно подумать, – отстраняется она и сверлит меня взглядом. – А как дела у тебя, Райли? – треплет она ее за щеку.

– Хорошо, – радостно выкрикивает Райли. – Анна – Мей! – восклицает она и бежит вприпрыжку к своей любимой подруге.

Боже мой, надеюсь, что моей дочери повезло с подругой, и они пронесут свою дружбу через года, как и мы с Джулией.

– Девочки, все садимся обедать. Вы, наверное, с дороги совсем проголодались, – приглашает она нас за стол, заполненный вкусностями. Запеканка, салат, канапе и, конечно, фирменный пирог с персиками от Джулии. От этих блюд у меня текут слюнки, и мой живот начинает урчать. Понимаю, что чертовски голодна, будто не ела сто лет.

Плотно пообедав, мы с Джулией переходим на террасу, чтобы посидеть на свежем воздухе. Мы садимся на плетенные стулья, укрываемся пледом и пьем мой любимый ромашковый чай. Девочки остались играть в кукольный домик в гостиной, и мы за ними наблюдаем через прозрачные стеклянные двери. Нам никто не мешает, и мы можем поговорить откровенно по душам.

– Как ты, дорогая? Справляешься? —спрашивает Джулс, щуря глаза от яркого солнца. Сейчас на улице начало апреля, и температура едва достигает пятнадцати градусов по Цельсию, но греет теплое весеннее солнышко.

– Все в порядке, – успокаиваю подругу. – Но есть некие проблемы.

– Какие еще проблемы? – поворачивается она ко мне и замирает с заинтересованным видом.

– Подташнивает по утрам, мутит от некоторых продуктов, а так все хорошо, – Джулия молчит, переваривая сказанное мною.

– Что? Не поняла! – говорит она словно сама себе, с изумленным выражением на лице.

– Я беременна, Джулс, – выдаю свой секрет. Джулия прикрывает рот от удивления, и качает головой, ошарашенная новостью.

– Но как? – вздымает свои брови.

– Тебе рассказать, как дети появляются? – смешливо отвечаю я ей.

– Смешно ей, – тычет она слегка меня в руку. – Кто отец?

– Николас Ланкастер, кто же еще. Не помню, чтобы у меня отбоя не было от мужиков! – таращу на нее глаза.

– Отбоя то нет, но ты никого не замечала. До Николаса. Он единственный, кто попытался растопить сердце нашей снежной королевы, – говорит Джулс, словно это неоспоримый факт.

– Перестань, никакая я не снежная королева, – дуюсь на нее за такое сравнение, хотя вряд ли моя подруга преувеличивает. Она – то меня знает как никто другой.

– Николас знает? – накрывает меня Джулия еще одним пледом.

– Нет.

– Ты собираешься ему сказать? – испытующе смотрит на меня.

– Черт, Джулс, я вообще не знаю, что делать. Я не уверена, что вообще готова еще раз становиться матерью, – говорю на повышенных тонах. Мне стыдно за свои слова, но я на самом деле на перепутье.

– Только не говори, что хочешь избавиться от ребенка. Не рань мое сердце, дорогая. Я тебе не позволю этого сделать, какие бы тараканы не сидели этом в твоей светлой голове и не уверяли тебя пойти на этот шаг.

– Я не знаю, как поступить. Я в замешательстве, – честно признаюсь подруге.

Джулия недолго молчит, потом смотрит на меня с заговорщической улыбкой, словно придумала какой-то супергениальный план.

– Тебе нужно все ему рассказать, – заявляет она мне.

– Я знаю, – соглашаюсь с ней. – Но только не знаю, как это сделать. Он же не хочет меня видеть и вообще иметь что-либо общее со мной. Забыла? – напоминаю Джулии.

– Неважно, – заверяет она меня.

– Как это неважно? Да он слушать меня даже не станет! – спорю с ней.

– Как только он услышит эту чудесную новость, то простит тебя. Вот увидишь, – берет она меня за руку и сжимает ее, ища моей поддержки в своей задумке.

– Ох, не знаю, – сомнения овладевают мной, скручивая все внутренности в узел.

– Ничего не бойся, Стел. Ты же всегда боролась, ничего не боялась и шла напролом. Что стало с той Стеллой?

– Та Стелла окончательно запуталась, – глаза щиплет от слез, и Джулия, почувствовав мое состояние, притягивает меня к себе.

– Ну, ну, – гладит она меня по голове. – Все еще можно исправить, – успокаивает меня подруга, словно маленькую девочку.

– Я постараюсь, Джулс, – шепчу себе под нос. – Изо всех сил постараюсь.

– Вот и хорошо, – заключает она. – Помни, я с тобой, что бы ни случилось.

И я верю Джулии. Она всегда поддерживала меня, даже в самых трудных и безвыходных ситуациях. Неизвестно, как все сложится, она меня поддержит и будет моей жилеткой или сильным плечом, если потребуется.

*     *     *

– Мартин, привет. Это Стелла Картер, – говорю в трубку, когда тот отвечает на звонок.

– Ох, привет, Стелла. Как ты? – в его голосе слышится удивление и неловкость.

– Да, нормально, в общем. Я хотела с тобой поговорить о Николасе, – перехожу сразу же к делу. – Я никак не могу с ним связаться.

– Гм, – громко откашливается Мартин. – Знаешь, мне кажется, что это неудивительно в вашей ситуации. Мне сдается, что он попросту не хочет никакого общения с тобой.

Вот черт! Как же мне сейчас стыдно, что Мартин, кажется, в подробностях осведомлен о нашем с Ником расставании. Я краснею от стыда, как рак. Хорошо, что мы разговариваем по телефону, а не с глазу на глаз.

– Мне очень нужно с ним поговорить. Это очень серьезно и не касается лишь моих интересов либо желаний, поверь мне, – пытаюсь убедить его, что это не прихоть или моя очередная глупость.

– Ладно, что ты хочешь от меня? – спрашивает напрямую.

– Скажи, как мне с ним связаться. Это на самом деле очень серьезная тема для разговора, – Николас сменил номер мобильного телефона, поэтому это моя попытка узнать его новый номер.