7 Чакр Земли. Уезжать, чтобы вернуться

– Я тоже, – радостно ответил ребенок, шевеля пальцами в руке у девушки и уводя её за собой.

Он тащил Рию так настойчиво, что ей оставалось только встать и следовать за мальчишкой. Он тараторил на непонятной смеси английского и тайского, разобрать что-либо представлялось невозможным. Рия уловила в этом детском лепете слова «подарок» и «быстрее». Випассна бежал вперед, обегая храм, пока они не оказались сбоку Вихана – здания, предназначенного для больших собраний верующих и монахов.

Стараясь поспевать за маленьким Випассна, Рия задумалась о том, что даже здесь, на территории монастыря, она все время ходила одними и теми же дорогами.

Вечер наступил внезапно, к острой крыше Вихана нежно прикасались сумерки. Они ложились на все окружающие здания монастыря серыми пастельными красками, и казалось, что весь «храмовый город» преображается под полупрозрачными сумеречными эскизами.

Наконец, мальчик устал и слегка замедлил шаг, продолжая вести Рию за собой. Он взглянул на задумчивое лицо девушки и спросил:

– Ты грустишь, учитель Ри?

– Совсем немного, – с улыбкой призналась Рия. – Но это всего лишь потому, что я не всегда знаю, как правильно поступать.

– Я понимаю, – серьезно произнес малыш, – это совсем нелегко быть новичком.

И Рия догадалась, что Випассна говорил о своей жизни в храме. В очередной раз чувство необыкновенного единения с этим мальчиком посетило ее, ведь они оба оказались впервые в храме Таиланда.

– А что самое тяжелое для тебя, Випассна? – заинтересованно спросила Рия, удивляясь тому, какими не по годам взрослыми казались ей ответы ребенка.

– Мыть котелки, – честно признался малыш, и Рия просто покатилась со смеху.

Мальчик тоже засмеялся и сменил направление, свернув за угол. Едва они обошли здание, как в ноздри ударил настойчивый цветочный запах. Он оказался таким знакомым, что Рие пришлось зажмуриться, чтобы сконцентрироваться на ощущениях. Запах – одно из самых трудно осознаваемых большинством людей ощущений, но тело помнит всё, что с ним происходило, возможно, она даже слышала его когда-то.

– Мы пришли, – сказал Випассна, улыбаясь своей широкой улыбкой. – Смотри! – и он указал рукой в сторону.

Рия проследила взглядом за его рукой и застыла. Перед ее глазами стояло огромное высокое дерево, полностью оплетенное цветами. Его ствол могли бы обхватить человек пять, взявшись за руки. Если возраст дерева определяют по ширине его ствола, Рия даже не хотела представлять сколько же лет этому могучему растению. Благодаря большому количество воздушных корней дерево больше походило на рощу. Раскидистая крона дерева – широкая и пушистая, метров сто в окружности держала небо с силой Атланта.

Дерево выглядело так могущественно, будто не оно находилось на территории храма, а правильнее было бы сказать, – храм находился в тени дерева. Сильные ветви сероватого цвета с сердцевидными листьями спускали длинные лианы с привязанными цветочными ожерельями, которые болтались из стороны в сторону. Подобных цветочных гирлянд навесили настолько много, что дерево готово было вот-вот завалиться под их тяжестью, хотя Рия понимала, что это всего лишь минутное заблуждение.

Картина, представшая перед ней, выглядела просто сказочной, незабываемой иллюстрацией к красочной книге талантливого автора. Легкий ветер пролетал и неслышно шевелил крупные, овальные лепестки, наполняя воздух незабываемым сладким запахом. Тут же девушка вспомнила, откуда он ей так знаком: раз в неделю храмовые дети плели цветочные гирлянды на продажу, последние были чем-то вроде амулетов, которые тайцы покупали, вешали в машине, доме и даже на домики призраков. Но это дерево! Рия ни разу о нем не слышала.

– Это мой подарок для тебя, Ри, – сказал Випассна, поднимая цветочную гирлянду, ожидающую их. – Она оберегает своего владельца.

Малыш аккуратно надел гирлянду Рие на шею, а затем стал скакать под деревом, рассказывая, где чья гирлянда, называя имена мальчиков и девочек, рассказывая, кто их сплел и когда вешал. Рия смотрела на это великолепие и медленно дышала. Глубокие вдохи и выдохи. «Оберег, оберегать, я берегу тебя», – слова летали внутри и подсказывали, как много это значит для нее.

Она никогда не молилась перед сном, перед обедом, а тем более от страха, но в детстве всегда и всюду носила на шее маленький оберег, подаренный бабушкой. Не просто носила, а верила, что он ее охраняет, потому что достался ей от дорогого человека. Она молча наблюдала за маленьким непоседой Випассной и просто чувствовала, как трогательно, по-мальчишески он её любит.

«Как мало нам нужно, чтобы почувствовать себя защищенными…»

Потоки воздуха щекотали девушку цветочным ароматом, а лепестки осторожно касались шеи, шепча: «Мы тебя охраняем».

За спиной послышался обеспокоенный женский голос, повторяя раз за разом «Випассна». Рия словно очнулась от спячки и поняла, что звенит колокол, а значит, день закончен и дети должны идти спать. Мальчика, наверное, просто не могли найти на территории монастыря. Она мысленно выругала себя за невнимательность, схватила малыша за руку и побежала на женский голос, звавший его. Они мчались по высокой траве, теряя по пути вьетнамки, подхватывая их и продолжая бежать босиком, затем опять надевали, чтобы снова потерять их в траве.

Випассна тут же сориентировался и стал тянуть её в сторону Кути – здания, где проживали монахи, срезая дорогу. Все отчетливей доносился голос, принадлежавший Нари. Её силуэт в белом кимоно приближался, и вот они уже подбегали к ней вплотную. Женщина стояла, вопросительно глядя на них, желая узнать, где же могла пропадать эта сладкая парочка. Рия вновь почувствовала себя соучастником преступления. Випассна болтал рукой, в которой держал вьетнамок, а ногой поправлял примятую к земле траву, с видом, как минимум, ландшафтного дизайнера. Он проделал это так сосредоточенно, что создавалось впечатление, будто они бежали сюда именно для этого, чтоб выравнять примятые травинки во имя вселенского перфекционизма.

– Это моя вина, Нари, – быстро сказала девушка. – Я совершенно не следила за временем.

Випассна, болтал что-то быстро на тайском, и губы Нари расплывались в светлой улыбке. Она слегка кивала и поглядывала с интересом на Рию. Когда малыш закончил свой рассказ, тайка предложила ему присесть, а затем жестом пригласила девушку отойти в сторону.

– Нари, я знаю, что ты мне скажешь, – заговорила Рия, глядя на вопросительно изогнутые ниточки бровей женщины. – Я понимаю, что нельзя иметь любимчиков. Я действительно люблю всех детей одинаково, но меня что-то все время сталкивает с этим ребенком.

– Не беспокойся, я понимаю, Рия, – спокойно ответила Нари. – Я совсем не злюсь на тебя. К тому же, у вас это явно взаимно, – произнесла она, и в ее глазах заплясали крохотные искорки. – Ты не заметила, что он почти всегда называет тебя Ри?

– Конечно, заметила! – радостно подтвердила Рия. – Нари, у меня все время вылетало из головы спросить тебя об этом. У меня ведь и так короткое имя. Так почему же он меня так называет?

– Все потому, что он очень бережет тебя. Знаешь, в Таиланде детям часто дают новое имя, чтобы «отвлечь внимание злых духов и сбить их с толку. Или чтобы отбить у призраков желание похитить тебя. Ты его сокровище, Рия, он очень тебя любит.

Рия опустила глаза, улыбаясь, и машинально прикоснулась к цветочной гирлянде на своей шее.

– Нари, а что это за дерево позади Вихана, куда Випассна водил меня? Он что-то объяснял мне, но я не разобрала. Знаешь, как мне ни жаль это признавать, но его английский куда лучше, чем мой тайский, – стыдливо произнесла Рия, и обе женщины засмеялись.

– Гирлянды вешают на дерево «Ботхи», – тут же отозвалась тайка. – То самое, под которым Будда достиг просветления. Ботхи можно найти во всех буддийских храмах Таиланда.

«Как удивительно, что он повел меня именно к Ботхе, – думала Рия, – можно ведь было подарить браслет или бумажный самолётик. Здесь еще много мест, в которых я не была, а ребенок повел меня к дереву просветления».

– Нари, – произнесла уже вслух Рия, имея наготове новый вопрос. – Однажды ты сказала мне, что все имеет значение, – тайка утвердительно кивнула. – Как в таком случае переводится имя Випассна?

Нари хитро посмотрела на девушку, сегодня длинные темные волосы Рии были собраны в тугой пучок на затылке, выбивались лишь несколько прядей. Она уже успела полюбить молодую учительницу за столь короткое время. Заинтересованный взгляд Рии никогда не знал покоя, она даже подалась вперед от любопытства, чувствуя, что нащупала тонкую нить новой тайны.

– Прозрение, – произнесла Нари. – А теперь отправь его спать прямиком в Кути!

Женщина развернулась и медленно пошла в сторону женской части монастыря. Рия вернулась к мальчику, который сидел на скамейке, грустно глядя себе под ноги. Когда Рия подошла ближе, он вскочил и внимательно заглянул ей в глаза, как бы спрашивая, прошло ли все гладко или попало по первое число.

– Все хорошо, Випассна. Не беспокойся, – сказала Рия, стараясь утешить мальчика. – Спасибо тебе большое за подарок, а теперь беги в комнату, тебе пора спать.

– Мы увидимся завтра? – испуганно спросил Випассна.

– Конечно. А сейчас я проведу тебя в Кути, – мягко произнесла Рия, поклонилась и взяла мальчика за руку.

В сумеречном храмовом городе над землею стелился отзвук колокола, оглашавшего отбой. В воздухе витал аромат иланг-иланга и апельсиновых палочек, ветер перекатывал оранжевые лепестки, разбросанные у подножия статуй и домиков призраков, освобождая место для новых подношений. Стояла такая тишина, что было слышно даже, как в фонтанчиках плескалась рыба и закрывались белые лотосы.

Где-то в глубине храма виднелись две уходящих человеческих фигуры. Сумерки оборачивали их силуэты, окутывая вечерним шарфом уходящего дня. Они шли медленно, женская рука обвивала пальцами маленькую мальчишечью руку. Их вьетнамки тихо шлепали по мягкой траве: один длинный спокойный шаг и два маленьких детских. Девушка улыбалась, прикасаясь пальцами к своему новому цветочному ожерелью.

Так они и шли вперед безмолвно: Рия и держащее её руку «маленькое Прозрение».

Глава 19

Рия стояла в слабо освещенной комнате, прячась за колоннами. Колено щекотнул упавший откуда-то лепесток и соскользнул на пол, едва коснувшись её щиколотки. Девушка опустила глаза, рассматривая нечто в своих руках – темный тубус. Она провернула две части, из которых показался сверток. Внезапно из глубины комнаты вышел мужчина, одетый в черные брюки и рубашку. Рие стало страшно, она прижалась спиной к стене, не спеша выходить из своего укрытия. Из-за недостатка света фигура человека настолько сливалась с тьмой, что казалось, будто его голова самостоятельно передвигается в пространстве. Рия едва рассмотрела его лицо с острыми чертами, жестокий взгляд, напряженно дрожащие губы. Мужчина подошел ближе к месту, где пряталась Рия, и стал осматриваться: он искал её, а скорее то, что находилось в ее руках. Она с силой сорвала веревку, удерживающую бумагу, которая тут же развернулась, обнажая содержимое – детальный рисунок тела человека, разделенный на две равных половины, на одной из которых виднелось множество черных точек.

?

Очередная пригоршня воды хлюпнула в лицо и разбилась на сотни капель. Сегодня ночью не спалось, и мучили кошмары. Не какие-то определенные образы, а лишь тревожные отголоски сновидений не давали Рие покоя.

Она вернулась в комнату, которая изрядно изменилась со дня приезда. В углу по-прежнему стоял стол, вместо кровати на полу была расстелена тонкая циновка. Лунный свет из окна освещал именно этот центральный пятачок. Девушка присела на циновку, переплетая ноги, лицом к окну, закрыла глаза, ресницы подрагивали, и она старалась ухватить исчезающий сон за кончик хвоста, но тот то и дело выскальзывал. Тело сковывало тревожное ощущение чего-то приближающегося. Рия опустила кисти рук на колени, развернув их ладоням вверх, и задышала в такт биению сердца. За то время, что она так сидела, ночь плавно перетекла в утро, поднимая занавес рассвета.

Маленький храмовый город просыпался: слышались детские голоса, женский смех, доносились утренние разговоры и распоряжения. Звенел колокол, созывая всех на утреннюю молитву, а значит, было пять утра. После первой молитвы и взрослые монахи, и храмовые дети отправились на сбор подаяния к местным жителям. Раньше Рию удивляло, что нужно было оставлять обувь и идти босиком, и она никак не могла привыкнуть к этому. Но спустя два с половиной месяца уже не представляла себе, что ритуал мог происходить иначе. Она часто опускала глаза, чтобы посмотреть, как детские стопы забавно мелькают из-под оранжевых подолов, и при этом щурилась от удовольствия, чувствуя, как трава ласково щекочет ей пятки.

Закончив утренний ритуал, к семи утра все возвращались в монастырь. Рия молча следовала за строем женщин во двор, когда услышала голос позади, звавший ее по имени. Девушка обернулась и увидела свою тайскую подругу. Женщина спокойно шла ей навстречу, ее белоснежная тивара спадала тонкими складками, которые волновались, пока она шла.