Переступая грань

Зои некоторое время смотрела на камушки, затем сухо сказала:

– Красиво.

– Тебе не нравится?

– Почему же? Очень нравится. Надену как-нибудь на одно из твоих мероприятий.

– Они подойдут к твоему голубому костюму с треугольным вырезом.

Зои тут же вспомнила о нежно-синем брючном костюме, который надевала всего лишь раз – на корпоратив.

– Да, точно! – поспешила улыбнуться Зои натянутой улыбкой, которая означала и «великолепное решение», и «мне насрать».

Дуглас чувствовал, как напрягся каждый его нерв, но нельзя срываться, она не сделала ничего, что могло бы испортить сегодняшний вечер.

– После еды примеришь, – лишь сказал он и вышел в гостиную.

Ужин проходил в непринуждённой обстановке, они открыли вино и даже зажгли свечи. Дуглас улыбался, мечтая об отдыхе, который они планировали провести летом во Франции. Он возил Зои во Францию каждый год и каждый раз в разные города, потому что жена без ума от этой страны. Он даже обещал купить домик на берегу моря в тихом городке, чтобы потом в старости она могла наслаждаться жизнью, и конечно же, он будет рядом.

А потом он поинтересовался о том, как прошел день Зои. И она открыто рассказала забавный случай, приключившийся во время занятий. Говоря о новом студенте, женщина загадочно улыбалась и поднимала глаза к потолку. А еще Дуглас следил за ее руками, которые, по идее, должны держать вилку, но вместо этого теребили мочку уха, либо бесконечно трепали локоны. Это кокетство явно не для него. Никогда в его присутствии она себя так не вела.

Сердце Дугласа сжалось от нехорошего предчувствия.

– Похоже, парень тебе приглянулся, – сделал смелое замечание он и замер, глядя своими голубыми глазами, обрамленными черными густыми ресницами, на жену.

Зои издала непроизвольный смешок, хотя взгляд оставался серьёзным.

– Что ты такое говоришь? Они же дети!

– В моем понимании, люди двадцати лет давно уже не дети.

– Ты в своем уме?

Дуглас вздохнул, вытер рот салфеткой и, вальяжно откинувшись на спинку стула, стал ковыряться зубочисткой во рту, а Зои тем временем, не шевелясь, сидела на месте.

– Включай музыку и раздевайся, – приказал он.

– Что?

Едва заметный гневный румянец очертил его скулы, а глаза наполнились презрением. Он стукнул кулаками по столу и крикнул:

– Разве ты не поняла? Я хочу стриптиз! Станцуй для меня, детка.

Зои пошатнулась и встала.

– Разреши подготовиться.

– Даю тебе десять минут, сладкая.

И Зои убежала наверх, не желая с ним спорить.

Дуглас прикончил вино и расположился в гостиной перед камином. Там места вполне достаточно, чтобы она не чувствовала себя ущемленной, да и свет от софитов заставит ее кожу блестеть. Возбужденный, Дуглас снял пиджак и включил потрясающую джазовую мелодию.

Сегодня Зои запомнит его надолго. Все эти две недели она будет желать его с неистовой силой и… о-о-о… после разлуки секс всегда волнующий и страстный. Дуглас чуял этот запах веселья.

А когда Зои в красивом белье спускалась по лестнице, выделывая умопомрачительные па, у него мелькнула злорадная мысль, что если эта женщина выкинет номер в его отсутствие, то ей не жить.

Глава вторая

Келвин

Келвин, Остин, Шон и его девушка Джуди любили собираться в пиццерии после занятий – очень уютном, где кормили всегда вкусно и на удивление недорого, – и поболтать о том о сём. А сегодня им, тем более, было, что обсудить.

– Нехорошо вчера вышло с миз «Французскийязык», – сказала Джуди, откусывая аппетитный кусок пиццы. Она хлопала накладными ресницами и почти каждую секунду сдувала назойливую чёлку со лба.

– В чем наша вина? – буркнул Остин. – Если миз Бейкер-Дэвидсон и заточит на кого зуб, то точно не на Келвина. Не он ляпнул лишнего, а Брюс. Так что, пусть теперь поджимает свой трусливый хвост перед тем, как попасть на ее лекции.

Друзья ответили на это дружным гоготом.

Затем Шон подался чуть вперед.

– А если серьезно, Келвин, как ты собираешься сдать зачет?

– Сладкий, мне кажется, что миз «Французскийязык» пожалеет его на первый раз. Она же сама добродетель и человечность, – сказала Джуди и вновь смахнула челку рукой.

– Расскажите о ней, – попросил Келвин. – С кем я буду иметь дело? Мне она не показалась мегерой.

Джуди выпрямилась, так как очень любила перемывать косточки преподавателям. Ей доставляло удовольствие рассматривать человека исключительно как индивидуальность. Строго говоря, Джуди считала, что нет людей без изъяна. У каждого есть гнильца в характере или в жизни. Она, как и ее подруга Мона, присматривалась к учителям, чтобы распознать скрытые особенности их личности. И о Зои Бейкер-Дэвидсон ей было что сказать.

– Ну, как преподаватель она идеальная, – сказала девушка, всплеснув руками. Затем потянулась за пепси. – Она не строгая, но умеет держать студентов в узде. Иногда так скажет, что не знаешь, как реагировать. И уроки у нее интересные. Например, каждое занятие она начинает с вопроса. Вовсе не о погоде, нет! Это неожиданный вопрос, на который можно ответить только в конце занятия.

– А эти ее Брей-ринги?

Джуди подняла «пятерню» и Остин хлопнул по ней.

– Мы все в восторге от ее игр! Поверь, с ней ты сможешь выучить язык, хотя… и не сразу.

– Окей, – улыбнулся Келвин, – значит, не всё так плохо.

– Но вот жизнь у нее, похоже, не сладкая, – потупив взгляд, молвила Джуди. И Шон протяжно вздохнул.

– Слухи ходят самые разные, – добавил Остин, – но бьюсь об заклад, что это всего лишь байки. Не верю я, что такую женщину может избивать муж.

– Да что ты! – возмутилась девушка. – Считаешь, хороших не бьют? Как раз таких как она – тьма тьмущая!

– А с чего вообще поползли такие слухи? – поинтересовался Келвин. Раньше он об этой преподавательнице не знал, ровным счетом, ничего – даже имени. Отучившись год, он не мог вспомнить встречал ли ее когда-нибудь, словно она прежде не работала здесь. Но каково же было его удивление, когда Джуди сообщила, что миссис Бейкер-Дэвидсон работает в их университете почти восемь лет.

На его вопрос ответил Шон: