Окно в душу, или Как мы вместе искали рай

Позвонил брат. Я тут же взяла трубку и улыбнулась. Я очень сильно его любила.

– Коленька, я так рада тебя слышать.

– Танька, ты как?

– Если ты мне звонишь, и я отвечаю, значит, ещё живая. Я ещё не успела превратиться в память. Когда умру, обязательно сообщу об этом в социальных сетях. Повешу свою фотографию в чёрной рамке и напишу: «Я умерла. Запомните меня такой».

– Рад, что даже в этой ситуации тебя не покидает чувство юмора.

– Просто когда ты мне звонишь, я чувствую себя живой. Мне не хочется думать, что мой приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

– Знаешь, я сегодня говорил с доктором. Он сказал, что нужно попробовать ещё одну экспериментальную вакцину.

– Ты так считаешь?

– Хуже уже не будет.

– Хуже уже некуда. Ты прав. Хотя нет: если я ещё сама себя обслуживаю, значит, всё не так плохо.

– Доктор сказал, эту вакцину опять пробовали на крысе, и крыса вроде как живая.

– Ну, если крыса живая, тогда грех не уколоть лекарство мне. Я уже начинаю привыкать, что на мне проводят эксперименты сразу после какой-нибудь крысы. Знаешь, тогда я начинаю думать, что от моей смерти будет какая-то польза. Глядя на меня, врачи будут понимать, в правильном направлении они двигаются или нет. Благодаря добровольцам, на которых ставят рискованные эксперименты, болезнь можно будет лечить, и люди перестанут умирать.

– Я привезу доктора послезавтра. Мы прилетим на несколько дней. Он тебе её уколет.

– Здорово! Здорово не то, что он её уколет, а то, что ты прилетишь, и я увижу тебя опять.

– Только на несколько дней. Ты же знаешь, работы полно. Да и доктора будут ждать в клинике.

– Прилетай хоть на час. Я буду очень рада. Как мама?

– Сильно переживает. Ты же знаешь, она по-другому не может.

– А Москва как? Я очень по ней скучаю.

– Москва стоит, что с ней станется. Я люблю тебя, сестрёнка. И скажи: ты сейчас какие пьёшь таблетки – синенькие?

– Синенькие. Но их уже не так много.

– Не переживай, привезу. Доктор сказал, с сегодняшнего дня ты должна пить красные. Прибавь их к синим в том же количестве.

– Коль, думаешь, стоит?

– Сестрёнка, мы должны цепляться за любую возможность. Быть может, эта схема хоть немного продлит тебе жизнь.

– Не уверена, что мне нужна именно такая жизнь, как сейчас.

– Не хандри. Жизнь нужна любая. Я прилечу, и сутки побуду твоим личным психологом. До встречи.

– До встречи, мой родной.

После разговора с братом я расплакалась. Не хочу, чтобы он знал, как я страдаю, ведь ему будет очень больно. Вроде бы только проснулась, а уже слабая и уставшая. Брат думает, что мне не страшно умирать. На самом деле очень страшно, ведь каждая минута может оказаться последней. Я сказала Николаю, чтобы он обязательно меня кремировал и рассыпал мой пепел по океану.

Этот вечный страх неизвестности… Страх, потому что есть что терять… Ведь в повседневной жизни ты всегда находишь то, ради чего можно жить.

Если так разобраться, мы умираем с самого рождения. Мы только рождаемся и потом понимаем, что придёт время умереть. Я стала философски смотреть на жизнь: без больших претензий и амбиций. Как-то осело в голове, что нет необходимости кому-то завидовать, что-то доказывать, с кем-то спорить или стремиться к большим приобретениям. В один миг можно всё потерять.

Смерть ассоциируется у меня с полётом. Полётом в небытие к новому уровню жизни. Это всего лишь логическое заключение определённого этапа вечной жизни. Я верю в перерождение. Что после смерти каждый человек рождается снова, и этот цикл бесконечен до тех пор, пока человек не выполнит свою миссию на Земле, после чего он отправляется в Рай или Нирвану. Поэтому мне не очень страшно за себя. Я верю, что еще вернусь. В любом случае, мне кажется, хуже, чем в этом мире, уже не будет. Но если честно, душа моя душераздирающе кричит о том, что Я ХОЧУ ЕЩЁ ОСТАТЬСЯ…

Жалею страшно, что так и не познала настоящей любви. До болезни мне нравился один парень, а может быть, даже я была в него влюблена… Но он переметнулся к моей подруге. Мне было горько, ведь я одновременно потеряла и парня, и подругу. Но потом я даже нашла в себе силы её поблагодарить, ведь если бы не одна, я бы пошла НЕ С ТЕМ и НЕ ТУДА.

Дотянувшись до тумбочки, я достала упаковку с красными таблетками и выпила пару штук. Затем вновь села на кровать и… услышала странные звуки за шкафом. Эта квартира у океана всегда казалось мне странной. С того самого дня, как я в ней поселилась. У меня было ощущение, что я здесь не одна. Я сняла квартирку у чудной бабуси за вполне приемлемую цену. Эта милая старушка честно призналась, что бывший жилец пропал.

– Как пропал? – спросила я тогда недоверчиво.

– Просто пропал, и всё, – пожала плечами старушка. – Поэтому я и даю скидку в цене.

– А вы в полицию сообщали?

– Конечно, сообщала. Но его не нашли. Это был странный молодой мужчина. Почти целыми днями не выходил из квартиры, ставил опыты. Соседи вечно жаловались на ужасный запах. Варил какое-то зелье. Изучал сатанинскую литературу.

– Какую литературу?

– Читал книги сатанистов, – объяснила старушка. – Когда он пропал, вся квартира была завалена подобными книгами. Я нашла «Сатанинскую библию». В книге четыре части: «Книга Сатаны», «Книга Люцифера», «Книга Белиала» и «Книга Левиафана». «Книга Сатаны» раскрывает основные положения сатанинской философии. Когда просматривала их, у меня волосы встали дыбом. Там всё про ритуальную магию, с инструкциями по проведению ритуалов. Короче, псих был этот мужик. Когда он пропал, я ещё два месяца подождала, потом наняла агентство. Все книги вывезли, косметический ремонт сделали, а то он все стены своими свечками закоптил. И дальше стала сдавать квартиру в аренду. Главное, замок поменяла. Так что никто чужой не придёт. Ключ есть только у меня и у тебя.

– И всё же, куда жилец-то делся? – поинтересовалась я.

Услышанное не давало мне покоя.

– Не знаю. Странно всё как-то. Может, ушёл к своим сатанистам, или душу дьяволу продал. Ведь всё-таки это дьявольское учение. Я эту квартиру очень много лет сдаю, но таких жильцов у меня ещё не было. Я его однажды спросила, почему он такой странный, так он мне ответил, что сатанизм – это символ гордости. Мол, в любой религии есть поклонение, а в сатанизме нет. Сказать, что он странный, значит, ничего не сказать. Стал мне говорить, что он за свободу и что смысл его жизни в том, чтобы бороться против несправедливости. Ещё он мне сказал, что в их движении уже несколько миллионов, они по всему миру. Я как только его увидела, сразу поняла: парень со странностями. Но уж больно деньги нужны были. И он мне дал больше, чем требовалось, предупредив, чтобы я его не беспокоила лишний раз. Мол, очень много важной работы, и он работает преимущественно на дому. Я думаю, он сам был сатанистом. Это очень страшные люди. У них реальные жертвоприношения. Очень хорошо, что он исчез. Такого квартиранта врагу не пожелаешь. Я когда услышала про его движение, честно сказала, что только дебилы занимаются подобной хернёй. У него ещё на руке татуировка была – их знак. Он обиделся на «дебила», но с квартиры не съехал. Сказал, его всё устраивает. – Закончив свой монолог, бабулька тут же добавила: – Ты не передумала? Не страшно тебе?

– Мне уже ничего не страшно, – успокоила я бабушку и поселилась в квартиру.

В квартире не было личных вещей прежнего жильца, но я почему-то постоянно ощущала его присутствие. Вот и сейчас я слышала за шкафом непонятные звуки.

– Кто там? – я посмотрела на шкаф и подумала о том, что медленно схожу с ума.

Я постоянно слышала здесь разные звуки и шорохи. Не только я, но и Джина. Услышав шорохи, Джина резко соскочила с дивана, стала пятиться назад и рычать на шкаф. Такого жуткого рычания я раньше не слышала. А ведь Джина – очень добрая собака. Она даже на дверной звонок редко лает.

Я испытала ужасный страх. Создавалось ощущение, будто в квартире бродит чей-то дух. Затем Джина словно оцепенела, её шерсть поднялась дыбом. Глядя в ту же точку, она вновь стала отходить назад. Потом заскулила и спряталась под кресло. Мне стало ещё страшнее. А дальше произошло странное. Неожиданно Джина бросилась к двери и стала биться головой о закрытую дверь, пытаясь через неё выйти на улицу. Собрав все силы, я резко встала и пошла к Джине.

– Джина, что с тобой? Ты что творишь?

Открыв дверь, я выскочила на улицу следом за собакой. Села на крыльцо и обняла её. Джина тут же взгромоздилась мне на колени, словно просила защитить. Смотрела мне в лицо виноватыми глазами. Ей было по-настоящему страшно.

На улице стояла потрясающая погода. Полный штиль.

– Ты что себе надумала? А ты, оказывается, трусиха. Я тебя никогда такой не видела.