Идущая по трупам, или Я нужна вам именно такая!

Он определенно не внушал мне доверия. Мерзкий тип. И где только Любка его нашла? Взгляд такой неприятный, аж мурашки по коже. Руки непропорционально длинны. Ногти обкусанные. Господи, ненавижу неухоженные руки!

– Ну а теперь, деточка, поговорим о деталях.

Славик достал сигарету из пачки и закурил.

– Во-первых, я тебе не деточка, такого папочки мне и даром не надо. Называй меня Яной. Этой деточке, между прочим, уже двадцать два года. Во-вторых, я бы хотела, чтобы мой супруг пропал без вести. Убийство в машине или у подъезда дома меня не прельщает. Следствие и встреча с ментами мне не нужны. Потому что первой подозреваемой буду я, даже при стопроцентном алиби. Всем известно, что он подал на развод и живем мы, как кошка с собакой. Так что к общению с легавыми я не готова. Ни одного допроса моя психика не выдержит. Я хочу, чтобы он вышел из дома и не вернулся больше никогда – ни в этот дом, ни в эту жизнь!

– А разве после того, как муж пропадет без вести, ты в розыск подавать не будешь?! Все равно придется писать заявление о его пропаже. Так что встречи с горячо любимой милицией тебе не избежать.

Он смотрел на меня в упор. Интересно, что он думает обо мне? В принципе мне наплевать на это. Я – его заработок, а фирма по оказанию жизненно важных услуг населению всегда должна быть рада своим клиентам!

– Ничего я подавать не буду. – Я почувствовала на лбу испарину. – Если кто спросит, скажу поссорились. Собрал вещи и ушел жить к одной из своих баб. И знать о нем ничего не желаю. Даже если и сдох! – Последние слова я уже почти кричала. – Только вот если у тебя там что-то не срастется и муженек мой случайно останется жив, он меня собственными руками задушит или засадит за решетку на всю оставшуюся жизнь. Первый блин не должен быть комом, иначе он поймет, что за ним охотятся, и примет все меры предосторожности. Тогда добраться до него будет невозможно. И еще одно условие. Я хочу наблюдать за всем со стороны. Хочу видеть, как он умирает, а позже подойти и наступить ему на морду своей туфлей, чтобы убедиться, что он мертв. Я хочу сама, своими глазами увидеть его смерть! Я должна знать, что он никогда больше не позвонит в дверь нашей квартиры, не встретит на улице, чтобы отомстить. Только после этого ты получишь оставшуюся часть денег.

– Да ты страшная женщина! – Славик протянул мне сигарету. – Чем же он тебе так насолил? – Не дождавшись ответа, добавил: – Тогда все проще. Ты сама облегчила нам работу. Нас будет трое. Мочить будем у тебя дома. Ночью, когда он уснет, ты откроешь нам дверь в квартиру. Запустишь нас в спальню. Пистолет с глушителем. Никто ничего не услышит. Тело бросим в мешок и отнесем в багажник машины. Остальное – наша забота. Где ты живешь?

– На Кутузовском.

– Консьержка, домофон есть?

– Консьержки сейчас нет, а домофон имеется. Подъезд тихий. Часа в три ночи уже никто не ходит. Собак начинают выгуливать утром, часов в шесть. Поэтому лучше всего выносить тело часа в четыре ночи. Жильцы как раз все спят. Утренний сон – самый крепкий. Дом находится рядом с Поклонной горой, окна выходят на площадь.

– О, да у тебя дом элитный. – Славик смотрел на меня в упор. – Встречаемся завтра в пять вечера. Моя машина будет на стоянке напротив твоего дома. Черная «девятка». Госномер Е239УН. Подойдешь, сядешь в машину, покажешь подъезд и окна. Да, сделай мне экземпляр ключей от своей квартиры. И еще, с психикой у тебя все в порядке? Выдержишь?!

– Не беспокойся.

– И последний вопрос. Как мама назвала этого несчастного? – Славик мило улыбнулся.

– Юра. – К моим глазам подступили слезы. – Славик, подожди, а ты сам будешь в этом участвовать?

– Не знаю. Не могу обещать.

– Как это не знаешь?! – вскипела я. – Я, если так можно выразиться, тебе душу открыла, подельником сделала, рассказала, как лучше к цели прийти, а ты мне мозги крутишь? Нет, так дело не пойдет. Это что ж у вас за фирма такая?! Ты, значит, как приемщик заказов! Заказ принял, а затем приезжают исполнители и – за работу! Так вот знай, я с незнакомыми никаких дел иметь не буду. Мы с тобой повязаны. Если завтра тебя в машине не будет, я в нее не сяду. Подойду и скажу ребятам, что заказ неправильно оформлен и что приемщик уж больно плохо свою работу выполняет. Я женщина серьезная, шутить не умею. А ежели ты меня обманешь и ночью в квартиру без тебя придут, я на помощь позову. Весь подъезд разбужу. У нас в подъезде, знаешь, сколько крутых живет, твоим ребятам быстро руки скрутят и по этапу отправят. Скажу, грабители в дом забрались. А теперь смотри сам, стоит тебе в этом участвовать или нет.

Славик от души рассмеялся:

– Красивая ты баба, Янка, только вот красота твоя какая-то холодная, не женская вовсе. Да и глаза, как у дьяволицы. Я в детстве репродукцию одной картины видел. Маленький был и боялся очень. Мог часами на нее смотреть, а руки от страха тряслись – прямо мистика какая-то. Картина та жутко меня притягивала, а называлась «Женщина с глазами Сатаны». Когда я на тебя посмотрел, долго вспоминал, где же мог тебя видеть? А потом вспомнил. Ты ведь точная копия той дьяволицы, как будто с тебя рисовали. Странно, картина в пятнадцатом веке написана. Я эту картину по гроб жизни не забуду. Она моей бабушке по наследству досталась. Бабуля ее у изголовья повесила, а через неделю ее нашли в кровати с перерезанными венами. Ну зачем, спрашивается, она их перерезала? Жила себе тихая такая, славная бабуля, пенсионерка. Утром за молоком ходила, днем с соседками на лавочке сидела – и чего ей было вены-то резать? Когда я ее мертвой увидел – голову поднял, а там эта дьяволица висит – сразу все понял. Мать потом эту репродукцию своей сестре отдала. Сестра через пару недель от инсульта скончалась. В крови обнаружили переизбыток адреналина. Короче, от страха окочурилась, понимаешь?! Отец тогда эту картину сжег, а после этого сразу спился. Крепкий мужик был, понимаешь, даже на праздники минералку в бокале поднимал, а здесь за считаные дни спился. Умер от цирроза печени. Больше я про эту картину никогда не вспоминал, а тебя увидел – все в памяти пронеслось, как будто недавно было.

– Ты давай чушь не неси! При твоей профессии суеверным быть нельзя. Ты что, на меня свою бабулю повесить хочешь?! Да она мне сто лет не нужна. И сестра твоей матери не моих рук дело. Да и отцу твоему не я стакан наливала… Это мое первое убийство и, я надеюсь, последнее.

– Да нет, это я так, образно сказал. – Славик направился к выходу. – Ладно, до завтра!

Дверь с шумом закрылась.

Ну и наплел, придурок! Я закинула ноги на стол, закурила и разревелась. Мне вдруг стало жалко себя. Что же я делаю? Захотелось заорать во весь голос. Ну почему он не может умереть своей смертью?! Сколько раз я провожала его из дома, смотрела в окно, как он садится в свою машину, и молила бога, чтобы она слетела с ближайшего обрыва. Вечером как ошалелая бежала смотреть «Дорожный патруль», чтобы услышать о смерти «дорогого и близкого» человека. Но, увы, он был, наверное, самым дисциплинированным водителем. Сколько раз я мечтала, чтобы моего драгоценного супруга, только что поставившего роскошный «шестисотый» «мерседес» в гараж и возвращающегося по темной дороге домой, огрел по никчемной голове какой-нибудь пьяный придурок в надежде снять с него дорогие часы «Ролекс» или вытащить пухлый бумажник. Но, увы, он и здесь никому не был нужен, даже в таком богатом прикиде. Нет, но ведь это же так несправедливо! Идет, к примеру, обычный работяга, а его хлобысть бутылкой по голове. Шарят по карманам, шарят, а там – как у крота в норе, а работягу-то уже не вернешь. Семья без кормильца осталась. Горе у людей. А мой ходит весь при полном параде, как елка новогодняя. Костюм от Армани, галстук от Версаче, часы за штуку баксов – и на фиг никому не нужен. Ну где же справедливость, люди добрые?! Вот уже два месяца, как я каждую субботу посещаю церковь и ставлю свечки за упокой его убогой души. Знаю, что беру на себя большой грех, но, к моему глубокому сожалению, бог не хочет забирать этого разряженного попугая на небо. Он, наверное, доверил эту великую миссию мне.

– Ну что, подруга, нос повесила? – прервала мои размышления Любка.

– А, это ты, – вяло взглянула я на нее. Ноги мои по-прежнему были закинуты на стол, во рту торчала сигарета. – Что, Любаша, веники закончились? – ухмыльнулась я.

– Да будет тебе, какие, к черту, веники! Просто человек хотел поговорить с тобой с глазу на глаз. При чем тут веники?! – Любка плюхнулась в кресло.

– А где ты нашла этого человека?

– Где, где?! Это знакомый моего Бориса. Он головой поручился.

– Господи, кому нужна пустая голова твоего Бориса? В ней же мозгов нет. Он их пропил и кокаином нафаршировал. Тоже мне, нашла авторитет! Да если бы я знала, что ты все через Бориса затеваешь, я бы с этим придурком даже разговаривать не стала. И, между прочим, он пятнашку баксов заломил. Друг ситцевый! У меня ведь только десятка имеется, а пятерку придется с валютного счета в банке снять. У меня там скоро шаром покати будет. Этот придурок, мой муженек, мне уже давно подачу денежного кислорода перекрыл.

– Ладно, не обеднеешь! Зато сделают профессионально. Все будет чисто – не подкопаешься. Да если бы не мой Борис, то нарвалась бы ты на каких-нибудь лохов. Они бы все дело закосячили.

– Ну хорошо, Люба, а где гарантия, что твои профессионалы, поднявшись ко мне в квартиру и увидев все мое добро, в несколько раз превышающее пятнашку баксов, крышей не поедут? Где гарантия, что они меня следом не порешат? Ограбят и свалят. Называется, хотела заказать любимого, а заказала себя.

– Хватит тебе ахинею нести. Кому ты нужна? Я ж тебе сказала: Борис за них ручается.

Вдруг дверь резко открылась. В комнату влетела девчонка лет семнадцати. На испуганном лице жуткие кровоподтеки, губа разбита, под глазом красовался огромный синяк. Вечернее платье разорвано в клочья.

– Девочки, – заплакала она, – можно я у вас минут десять посижу? Люба, не прогоняй, я же тебя хорошо сегодня подогрела.

– А кто же тебя так подогрел?! – присвистнула Любка. – Неужели Пашкины ребята? Вот это они классно попарились! Вообще-то они у меня всегда тихие были. Обычно они вашего брата не обижают, а даже очень жалуют. Это вот неделю назад сюда солнцевские пожаловали, такой погром устроили, что сауна потом ровно неделю не работала. Кирилыч к ним на разборы ездил.

– Сволочи! На фирму позвонили, сказали, что их двое будет, заказали одну девочку. Мы с сутенером пришли, все чинно, сидят двое ребят, пиво пьют, икру на хлеб мажут. Сутер ушел, я начала раздеваться, а тут из предбанника еще десять бритоголовых вываливают, да с таким хохотом! Они в парилке прятались. За этот час меня так отмочалили! Теперь неделю отгулов придется брать. А ты хоть, Люб, предупреждай, сколько у тебя народа парится. Зеленки дай, что ли, да бинт с ватой.

– Люба, гони ты ее отсюда! – не выдержала я. – Девочка, ты зашла в кабинет к администратору сауны! Никто тебя на эту работу за уши не тащил. Так что, дорогая, отработала – все, свободна! Выйди на улицу и жди у входа своего сутенера! И запомни: к администратору стучаться надо!

– Да будет тебе, – буркнула Люба. – Видишь, девочке досталось! На ней лица нет. Садись, я тебя отмою. И что ты, Янка, вскипела? Это нормальный рабочий момент на моем производстве.

– Ладно, Любаша, великая ты моя благодетельница, я поехала. Не буду тебе мешать утирать о свою жакетку сопливые слезы этой шлюхи! Не солидно, Любовь Петровна, при твоем-то положении. – С этими словами я удалилась.

Глава 2

Я лежала у себя в спальне, закинув ноги на стену, и размышляла. Меня охватила жуткая ностальгия. Мне всего двадцать два года. Я красива, богата, вернее, буду богата после смерти моего ненаглядного. Я всегда мечтала быть богатой и красивой вдовой! Скоро мне это удастся. Дай бог, чтобы все получилось! Страшно, еще как страшно! Пять лет жизни в Москве научили меня быть беспощадной, ну прямо сущей стервой! Москва – отличная школа выживания. В этом я убедилась на собственном опыте.

Я всегда знала, чего хотела от жизни. А хотела ни много ни мало – жить в центре Москвы, иметь шикарную тачку, курить дорогие сигареты, смаковать элитные вина, рассматривать коллекцию своих бриллиантовых колечек и проветривать шубы в домашней гардеробной!

Я всегда была ЛЕДИ! Даже без денег ездила только в вагонах СВ и летала бизнес-классом. Это заложено во мне изначально! Это родилось и умрет вместе со мной. Это – порода.

Я породистая девочка!

Родилась и выросла в Тамбове. Тихий, провинциальный, зеленый городок, а я ненавижу провинцию. Тамбовские ухажеры ходили за мной гурьбой. Но что этот серый и унылый городишко мог мне дать? Нет уж, увольте! Я помню одноклассника, который любил меня все школьные годы. Он дарил мне цветы, водил в кино, писал стихи. Это был единственный человек, который действительно меня любил. Вспоминаю один момент, когда он повел меня на вечерний сеанс в кино. Мы стояли у входа в кинотеатр, ели мороженое. Была зима. Он в болоньевой куртке, я в искусственном полушубке. Мне было хорошо и спокойно. Вдруг подъехала иномарка, из нее вышел парень в классной кожаной куртке. Открыл дверцу. Из машины выпорхнула девушка в песцовом полушубке. В то время песцовый полушубок был недосягаемой мечтой. Все оглядывались на эту пару. У меня перехватило дыхание. Вот бы очутиться на ее месте! Я с жуткой ненавистью посмотрела на своего спутника и выкинула мороженое. Конечно же идти в кино мне уже расхотелось. Я часто вспоминала ту девушку в песцах. Мой одноклассник любил рассказывать, что закончит институт, начнет зарабатывать. Мне, по его раскладу, нужно было только запастись терпением и ждать. Поэтому сразу после выпускного вечера я села в поезд «Тамбов – Москва» и помахала ему ручкой. И все же он был единственным человеком, который меня любил такой, какая я есть. Год назад я приезжала в Тамбов на пару дней и встретилась с ним. Он женился, растит дочку. Отличный семьянин и приличный папа. Регулярно, раз в месяц, приносит в дом зарплату. Стоит в очереди на получение жилья. Год назад у меня была шикарная «вольво». Недавно ее угнали, прямо от дома. Забыла включить сигнализацию! У моего ненаглядного пена изо рта пошла. Поэтому в наказание он пересадил меня на «восьмерку». Сам на «шестисотом» ездит! Дрянь! Так вот, на «вольво» я приехала в Тамбов. Разыскала одноклассника. Мы рванули к нему на дачу. Вы бы видели! Он ехал в машине, как герой дня. Важный такой, до слез смешно! Мой мобильный всю дорогу рассматривал, спрашивал, для чего та или иная кнопка нужна. Приехали, я на стол бутылку дорогого коньяка поставила, ему дурно стало. «Ты, Янка, кем в Москве работаешь?» А я ему: «Женой «нового русского». Работа тяжелая, не каждый выдержит! Единственное, что удерживает, так это то, что за вредность много чего дают!» Изрядно выпив коньяка, я захотела его совратить. И что вы думаете, он так разволновался, что его детородный орган не встал. Одноклассник покраснел, как помидор, и сказал, что слишком долго меня хотел. Мне от этого легче не стало. Что это я о нем вспомнила?! И все-таки он меня любил, зная мою стервозную натуру. Интересно, а он вспоминает обо мне хоть раз в неделю? Любила ли я его? Конечно нет. Тяжело полюбить инженера. Я часто вспоминаю того мальчика, который остался там, в ненавистном и непригодном для моей жизни Тамбове. Я всегда любила Москву! С такой теплотой, нежностью и трепетом, как мать любит свое дитя. Приехала в этот город и осталась в нем навсегда. Дитя, испорченное цивилизацией! Сумасшедшая Тверская, бестолковая Манежная площадь, шум многолюдных улиц и грохот многочисленных машин! Я всегда отличалась звериной хваткой. Приехав в столицу, обошла все модельные агентства. Познакомилась с одним известным фотографом Русланом, а он в свою очередь помог мне обзавестись необходимыми связями. Руслан предложил мне переехать к нему в Отрадное. Так что с жильем у меня проблем не было. Я помню тот день, когда Руслан загорелся идеей пропихнуть меня на конкурс красоты. Напечатал кучу моих снимков, поспешно собрался и уехал. Вечером Руслан пришел изрядно под шофе.

– Давай заключим пари, Яночка! Я вкладываю в тебя свои бабки и пропихиваю на конкурс красоты. Думаю, ты выиграешь. Тогда с тобой заключит контракт какое-нибудь солидное агентство. Весь рекламный бизнес будет у твоих ног! В течение трех лет восемьдесят процентов твоих гонораров будут моими, а двадцать я подарю тебе на бедность.

Еще бы! Я знала, что это мой шанс! Мой счастливый и единственный шанс! Главное, выиграть конкурс, а дальше – пусть держит карман шире! У нас были свободные отношения. Пару раз в неделю мы трахались без особых претензий друг к другу. Нас соединяла взаимная выгода.

– Сегодня едем в больницу, Яночка, – однажды заявил мне Руслан. – Будем бороться за красоту! Сделаем тебе классную грудь, да и животик надо подтянуть.

– А чем тебе не нравится моя грудь?! – вскинулась я. – Ты бы лучше себе пенис нарастил, придурок! Мизинец ты мой ненаглядный!

– Короче, я могу плюнуть на тебя и заняться другой! – рассвирепел Руслан. – Ты или другая телка – мне все равно. Конечно, в тебе изюминка, но этого мало, понимаешь? А сиськи надо накачать, а то тебе не выиграть.