Через пламя во тьму

Наверное, они бежали от драконьего огня, но не успели.

Наверное, другие щенки или мать накрыли его собой, не дав пламени добраться хотя бы до одного.

И это не помогло.

Освободив свернутую клубочком тушку, Лорелия провела пальцами по мягкому костяному наросту между опаленных ушей. На руку упало несколько капель, и она поняла, что плачет.

Послышался шелест шагов.

– Скорбная картина… Пошли, ты ничем не поможешь. Людям не дано воскрешать мертвых. – Голос Рэйналта был на удивление печальным.

Она и не знала, что брат может сострадать. Подняв голову, Лорелия всмотрелась в его лицо. На загорелой щеке черная полоса, оставленная, скорее всего, сожженной веткой, в темных каштановых волосах редкие хлопья пепла, кружившего вокруг.

– Рэй? Что ты сказал?

– Что ты не одна из тринадцати и не вернешь ему жизнь. Пошли. – Он протянул руку.

Она опустила взгляд. Слезы высохли.

– Нет. Я могу…

– Лорелия, не заставляй меня тащить тебя насильно.

– Я могу! – она радостно хлопнула в ладоши и закопошилась в сумке. – Радужник! У меня есть радужник!

Наконец черный листик оказался в руках.

– Радужник? Как ты нашла его? – Рэйналт подался вперед и присел на корточки рядом. – Не глупи, Лори. Этот лист может спасти человеческую жизнь.

– А чем она ценнее его жизни? Лероны священны, к тому же могут иметь потомство лишь раз за весь свой век. Я не позволю на моих глазах оборваться целому поколению.

Она никогда не делала того, что собиралась, и понятия не имела, как именно действует это средство. Оно было настолько редким, что Лорелия даже не подумала спросить об этом у Миби. Могла ли она когда-нибудь попасть в суровые северные чащобы и найти его? Но счастливый случай имеет особенность смеяться над невозможным.

Действуя интуитивно, подышала на лист и растерла в ладонях. Когда они стали горячими, пришло время пальцев – Лорелия размяла мясистую кожицу в кашу, наклонилась над тушкой и открыла пасть щенка. Мелкие зубки уже были острыми. Положив кашицу ему на язык, протолкнула пальцем поглубже и аккуратно опустила голову зверя.

Осталось ждать.

– Все, терпение мое лопнуло!

Рэйналт встал и рывком поднял ее.

– Нет, подожди! Мне нужно знать, помогло ли.

– Глупая девчонка! Это лекарство для людей. Твари уже не помочь, она сдохла! – Он подхватил ее на руки и перекинул через плечо.

Она больно ударилась животом и закашлялась. Зная, что, сопротивляясь, сделает себе лишь хуже, молчаливо повисла, впиваясь взглядом в грязный комочек на земле.

– Ну, давай же, давай… – шептала она. И вдруг почерневшее ухо шевельнулось. Лорелия, не веря глазам, смотрела, как безжизненное тело постепенно оживает: поднялся и опустился бок, дернулась лапка, открылась пасть, освобождая жалобное скуление.

– Получилось! Рэй, у меня получилось! Он ожил!

Рэйналт обернулся и, чертыхнувшись, ускорил шаг. Лорелия знала, что он обо всем расскажет отцу, а тот, в свою очередь, непременно ее накажет. Но лицо девушки украшала улыбка. Сегодня она не просто спасла жизнь, а самым наглым образом обокрала бога смерти.

Глава 3. Аделла

– А если выберут тебя?

Аделла прижала колени к груди и сглотнула ком в горле. Взгляд сосредоточился на лице Фахата. Его синие глаза невидяще уставились в сторону лагеря, густые брови нахмурены, губы напряженно сжаты. Он возвращался к проклятой теме в сотый раз за тридцать дней похода, и это здорово раздражало. Она и без того переживала, а постоянные напоминания делали их долгожданные моменты уединения безнадежно испорченными.

– Мы сбежим, как и договаривались! – Аделла провела ладонью по мягкой траве, на которой они сидели.

– От твоего отца? Куда? Он отовсюду достанет, даже за краем света.

Эту спрятанную за густым кустарником лужайку они нашли в первый же день остановки. Странно, что отец решил принимать гостей прямо на границе, в наскоро разбитом лагере, а не в городе, до которого было рукой подать, но это делало встречи с Фахатом не слишком рискованными. Хотя чем чаще она бывала с ним наедине, тем больше понимала, что ни с кем другим свою судьбу связать не пожелает и скоро все обо всем узнают. Их отношения – не просто мимолетное увлечение с приятной дрожью по коже и робкими поцелуями под луной. Этот мужчина – самый запретный плод из всех, с кем ее ветреная душа когда-либо связывалась. Войник отца, побывавший в нескольких сражениях, заставлял сердце Аделлы выскакивать из груди, натягивать струну, протянутую через все ее естество, забывать дышать во время их редких поцелуев. Такого она еще не испытывала и смела предполагать, что в этот раз действительно полюбила.

– Ты меня слышишь, солнышко? – Теплая ладонь скользнула по ее щеке.

– Отец? Что ты! Если бы такое учудила Лорелия, тогда возможно. На меня же ему плевать. Я уже собрала все самое необходимое и запрягла старушку Ниру.

Она отогнала лишние мысли, решая в очередной раз поддержать разговор. Вдруг он перейдет в более приятное русло.

– Не лучше ли взять молодого жеребца?

– Меня слушается только она. Лошади женщин недолюбливают. Зато ты подготовил лучшего рысака войничего отряда. Даже если с Нирой что-то случится, нам хватит выносливости второго коня.

– Хорошо. Но знаешь что?

– Что?

– Северный принц тебя не выберет, – Фахат будто успокаивал себя, а не ее. – И насчет отношения короля ты ошибаешься. Он одинаково любит вас обеих.

– Уверен? Насчет выбора.

Она не хотела останавливаться на обсуждении их с папой отношений. Аделла давно поняла, что Лорелию он любит сильнее, и каким-то образом такое положение вещей всех устраивало. Сестра получала больше внимания, а Аделла – свободы.

– Таким, как он, некогда укрощать строптивых бунтарок.

Она удивленно расширила глаза, поворачиваясь к Фахату всем телом.

– Это я строптивая?!

– Ты самая прекрасная девушка на всем белом свете, – рассмеялся он, но быстро посерьезнел, согревая ее взглядом, от которого разливалось тягучее тепло внизу живота. – Моя Аделлия.

– Не называй меня так. – Она отвела глаза, чувствуя, как на щеках расцветает румянец, и откинулась на спину. – С сестрой мне сходства и без имени предостаточно.

– Какого еще сходства? – Голос Фахата стал тише. Он лег рядом и сжал ее руку в своей. – Разве у нее чудесные сияющие глаза цвета драгоценных изумрудов Востока? Или волосы словно пряное вишневое вино? Она лишь блеклая тень твоей красоты.

– Не говори так. Лорелия красива. Конечно, ты прав насчет цвета, волосы у нее светлее, словно язычки пламени, а глаза карие, но это не мешает нам совпадать чертами лица. Иногда мне кажется, я смотрю в зеркало. Так что не коверкай мое имя. Я – Аделла.