Привкус магии

– Ладно. А при чем тут я? Ночевать я там не собирался.

Она неопределенно пожала плечами, ничего не ответив. Глаза прятались в тени густых ресниц, и выражение их угадать было трудно. Но напряжение читалось в линии заострившихся скул и жестко сомкнутых губах. Костяшки пальцев, лежащих на руле, побелели.

– Ты знаешь что-то еще… – медленно проговорил я, поглаживая болезненно дергающую под пластырем ссадину на пальце. Она досаждала мне даже больше, чем рана на ладони.

Боль вызвала из памяти картинку-вспышку:…худощавая кисть, унизанная массивными и дорогостоящими перстнями. Камень одного из них на среднем пальце блеснул тускло и зло, как змеиный глаз…

Я ведь уже видел его раньше, только тогда плохо воспринимал окружающее. Да и сверкнул он там значительно ярче, отразив жадные огоньки черных свечей. То-то его владелица впала в такое изумление и ужас, встретив меня снова уже во дворе собственного дома. Проклятие!

– Я знаю только, что в Аврориной семье к магам какое-то болезненное отношение. Кроме алхимика Глова, в их роду не появилось ни одного волшебника, и это задевает их больше чем что бы то ни было.

– Дело ведь не только в болезненном отношении. Есть что-то еще, о чем ты не хочешь говорить или думать. Потому что Аврора твоя подруга? – с нарастающим раздражением проговорил я.

– Аврора, несмотря на все свои выходки, замечательный человек, – бросила Ксения сердито.

– Который топит своих поклонников в омуте?

– Никто их не заставляет. Нужно иметь голову на плечах.

– Это ты о себе?

Она повернула ко мне изменившееся лицо. Глаза потемнели от гнева.

– Ты ведь ничего не знаешь, как ты можешь делать выводы? – В ее голосе зазвенел металл.

– Ты-то знаешь. И молчишь, – угрюмо парировал я.

– Ничего я не знаю, – огрызнулась Ксения.

– В таком случае зачем вытащила меня оттуда? И дальше ты до конца жизни собираешься дежурить возле их ворот, отлавливая магов? А если твоя подруга наконец заметит, что ты сама волшебница?

– Я… – Она прищурилась, негодующе глядя на меня. «Единорог» словно и не заметил, что поводья ослабли и рассерженная всадница не обращает никакого внимания на дорогу.

– Это вообще не твое дело, ясно?

– Еще как мое! – воскликнул я в сердцах. – Да они упыри, эти твои знакомые. Вот пойду и прямо сейчас заявлю на твою подружку и ее чинное семейство! Где тут у вас… – Я осекся.

Ксения покосилась с брезгливой ухмылкой. Как недавно Аврора.

– Вот прямо так и заявишь?

– Сама пойдешь и все расскажешь.

– Непременно, – ледяным тоном согласилась Ксения. – Тебя сейчас высажу и сразу же побегу.

«Единорог» мгновенно затормозил, встав как вкопанный, и тут же легко сорвался с места, рассерженно мигнув задними огнями, как только я покинул его салон.

Молодец, сумрачно подумал я, наблюдая, как серебристо-белый зверь бесшумно уносится прочь, словно призрак. Мало того что нахамил ей, испачкал машину и извел весь запас пластыря, так еще и поблагодарить не удосужился за то, что она, похоже, спасла твою шкуру…

Пронизывающий до костей ветер уносил остатки злости, оставляя только остывающий пепел сожаления. Какое у меня было право упрекать ее? Это мне точно известно, что мать ее подруги присутствовала на пиршестве Пожирателя, а что Ксения могла знать? Быть уверенной настолько, чтобы пойти и сдать семью своей подруги властям… А насколько вообще велика должна быть уверенность в собственной правоте, чтобы пойти на такое?