Эта девочка моя

– Боже, девушки! Что тут произошло! Воскликнула она на весь магазин. Чем снова привлекла к нам внимание всех, кто в нем был.

– Извините. Это вышло случайно. Я запуталась в ткани и упала, – начала объясняться.

– А мне то что, девушка? Что я скажу начальству? – продавец явно раздосадована, но и вместе с тем на ее лице читался испуг.

– Вам придется купить это платье, – сказала она безапелляционно.

– Но я только зашла померить, – шмыгнула носом.

– И что? Предлагаете мне за него заплатить? – я потупила взгляд.

Я, конечно, все понимаю. Но откуда я возьму такие деньги.

– У меня нет столько денег, – признаюсь.

– Значит, берите кредит. А там как хотите, так и расплачивайтесь. Это меня уже не интересует. Если же нет, то мне придется вызвать полицию, – она резко разворачивается и уходит.

А я, прячась от любопытных взглядов, захожу обратно в кабинку. Сажусь на пуф. И меня начинают душить слезы.

– Леся! Леся! Ну, не плачь, – Мариша подходит ко мне, обнимает за голову. – Во всем виноват этот засранец. Это он на тебя налетел!

– А что толку? – сдавленно спрашиваю. – Мне пойти с него стрясти деньги?

– Может позвонишь Эдику? Пусть он с ним приедет разберется. Он как никак имеет вес среди.. бандитов, – приглушенно говорит подруга.

– Нет, Мариш. Ты что? Ты видела этого мажора и Блонди. Они явно не из простых. Не думаю, что Эдик вообще согласится. Я знаю его.

– Но, Лесь – Зверева боятся все, – с восхищением говорит Мариша, но я то знаю, как она любит преувеличивать значимость.

И я наконец-то решаюсь. Достаю телефон и набираю номер мамы.

– Привет, Лисенок, – звонкий голос мамы еще больше заставляет сжаться сердце от обиды за это происшествие. – Ну, как? Ты выбрала платье?

– Мам, – всхлипываю, не могу сдержать эмоции.

– Олеся! Что случилось? – радость тут же пропадает из голоса женщины и на ее место приходит тревога.

– Мам, – срывающимся голосом начинаю снова, – мам, я … прости меня, мам.

И я начинаю плакать.

– Олеся! Олеся! – слышу голос мамы, но сказать ничего не могу.

Мне так стыдно перед ней.

Марина приходит на помощь. Она забирает у меня трубку:

– Тетя Оля, здравствуйте. Только не ругайтесь, теть Оль. Да все с Олесей нормально. Она просто нечаянно платье порвала за пятьдесят тысяч.

– Как? – слышу громкий мамин вопрос.

– Запуталась и упала. Правда не совсем так…

Но прежде чем Марина что-то успевает рассказать я забираю у нее трубку.

– Мам, я не пойду за Эдика замуж, – и отключаюсь.

– Ты что творишь, Лесь? Тебя Эдик того, прибьет…

Глава 2

– Анри, ты серьезно хочешь заплатить за это платье?

Вика округляет и без того большие глаза.

– Да жалко что-то мне ее, – пожимаю плечами.

– Жалко? Ты знаешь, что это означает? – искренне удивляется сестра.

На самом деле нет.

Я уже давно не испытываю подобных чувств. Наверно с тех самых пор, когда умерла моя крыса Лили. Напрягаю память, помню мне тогда было лет семь. У меня была белая крыска Лили и один раз я решил выпустить ее из клетки погулять. Зверек сбежал. А потом я обнаружил хвост Лили возле миски нашего кота Ганнибала. Вот тогда-то я и испытал это странное чувство – жалость.

Я грустил несколько дней. Даже помню ничего не ел в этот период, но отец быстро вытащил меня из хандры, когда привез мне точно такую же белую крысу. И я тоже назвал ее Лили.

Чуть позже понял. Что все… Абсолютно все, взаимозаменяемо. И даже любовь…

А тут, когда увидел эту невзрачное существо, с трудом напоминающее девушку, почему-то проникся к ней жалостью. Она была такая бледная, такая напуганная, как моя крыса Лили в тот день, когда я выпустил ее из клетки…

– Пятьдесят тысяч, карта? Наличные? – спрашивает сдавленным голосом продавщица.

– Картой, – кидаю ей.

– Анри, она же тебе разбила телефон? – сцепив зубы, произносит Вика. – Если отец узнает, он тебя растерзает. А если он у тебя спросит, куда ты потратил эти деньги, что будешь ему говорить?

Я потираю подбородок. Скольжу взглядом по бледной продавщице. Перевожу его к той кабинке, где до сих пор сидит мартышка. И возвращаю его обратно на Вику.

– Скажу, что ты меня заставила оплатить обед в ресторане, – криво улыбаюсь ей.

– Ах, ты подлец, – ударяет меня Вика кулачком в плечо.

– Ты и так мне задолжала, сестренка, за поход с тобой в магазин. Думаешь, мне в кайф ходить по бабским бутикам и выбирать тебе шмотки? Думаешь, у меня своих дел нет? – возмущаюсь.

– Ой, ладно тебе. Чего орать-то? Обед так обед, – смиренно соглашается она. – Но за айфон сам с ним разбирайся. Я тебе тут не помощник: – Когдаа самая ближайшая доставка?

Вика обращает все свое внимание на продавщицу, а я на примерочную, откуда доносятся громкие всхлипы. В сердце что-то дернулось и тут же исчезло. Нахмурил бровь. Что за черт!

– Вика, ты долго еще будешь трепаться? – сухо спрашиваю сестру. – Надоело.