Любовь и предубеждения

Эдвард смутился, подобные подробности ее жизни его слегка шокировали. Ему хотелось сказать: «Мне жаль», но ему показалось, что это может прозвучать глупо. И он просто замолчал.

– У Вас очень опасная работа, – все-таки, спустя некоторое время, он снова возобновил разговор. – И мое личное мнение, что армия не место для женщин. Но вряд ли кому-то интересно мое мнение. Некоторые бы даже обвинили меня в ущемлении женских прав.

Лия удивленно посмотрела на Эдварда.

– Какая разница – мужчина или женщина, умирать одинаково больно и тем и другим, – ответила она. – У многих из нас не было выбора.

– И все равно, я считаю, что армия особо жестоко обходится с женщинами. Ведь это правда… – говоря. Эдвард осекся, – что вам… – он никак не мог закончить вопрос, боялся быть некорректным, – операции делают?

– Да, наш удел война, а там, как известно, не до критических дней и связанных с ними гормональных перепадов настроения, – откровенно ответила Лия.

– Это ужасно, – заметил Эдвард.

– Смотря с какой стороны посмотреть. Плодить нищету тоже не вариант.

– А если Вы встретите мужчину, за которого захотите выйти замуж? – в его глазах был неподдельный интерес.

– Можно воспользоваться суррогатным материнством, но это дорого, не каждому по карману.

– Звучит обнадеживающе, но у меня почему-то мороз по коже от этих слов. Вы так легко об этом говорите, – резюмировал Эдвард.

– Я привыкла так думать. Понимаю, что это оптимально правильно. Многим живется еще хуже.

– А Вы бы хотели со временем завести семью? – спросил он.

– Нет, – солгала Лия. – Это не для нас.

Под нами они естественно подразумевала свою касту.

Они снова замолчали.

– Лет пять назад отец захотел меня женить, – нарушив тишину, начал Эдвард с признания. – Я отказался…

– Почему? – удивленно спросила Лия.

– Не хочу жениться без любви, – честно признался он. – Хочу почувствовать, что такое любовь. Пережить это. Может быть, это глупо, и Вы посмеетесь надо мной, но это так.

– Я не думаю, что это глупо, но думаю, что рано или поздно Вас все равно склонят к выбору родителей. А если у Вас появятся чувства к другой девушке, Вам будет тяжело смириться с выбором родителей. В этой ситуации, мне кажется, лучше и не знать, что это такое, и не искать этих чувств.

– Возможно, Вы правы, только сложно себя заставить поступить против собственной воли.

Лия замолчала и намеренно не проявляла любопытства, ей было не по себе от этого разговора.

– У нас мало кому везет влюбиться… Вы правы, большинство соглашаются с выбором родителей и со временем просто учатся уважать и понимать супруга.

– Вероятно, это очень тяжело, уж лучше нищета и голодная смерть, – неожиданно для самой себя парировала она, и в ее голосе явно прозвучал сарказм.

Ей действительно показались смешными его переживания. Да в ее обществе любовь встречалась, но была редка, и среди простолюдинов были распространены браки по расчету. Только расчет был иным, как правило, материальным.

– Да, наверно, это смешно выглядит, особенно когда в мире от голода и болезней умирают люди. – Он сделал некоторую паузу. – Как Вы думаете, почему Лиза занимается этим фондом? Почему сегодня, несмотря на явную опасность, мы все поехали на прием?

Лия промолчала.

– Чтобы показать всем пример. Можно сидеть в своей коробочке, в своем замке, отгородившись от всего мира, и ничего не замечать, а можно что-то делать. Или хотя бы пытаться что-то делать.

– Я не хотела оскорбить Ваши чувства.

– Я знаю. Вы говорите то, что думаете, и я это в Вас уважаю. Искренность у нас тоже не в чести. Все заискивают и лгут. Сам порой удивляешься, как многие люди умеют приспосабливаться и подхалимничать.

– Я мало встречала таких людей. В армии все просто – есть приказ, выполняй, тебе незачем думать. Это политики вечно ищут новые пути, – ей хотелось добавить: «как облапошить народ», но она сдержалась.

– У Вас необычный взгляд на жизнь. С одной стороны, Вы смирились со своим положением, а с другой, мне кажется, в Вас живет бунтарь, который не согласен со многими вещами и противится им.

– Бунтари всегда плохо заканчивали, – сказала она.

– Да, но именно этот дух сопротивления и вдохновлял людей, способных мыслить и что-то делать. Я, конечно, не призываю Вас воздвигать баррикады и организовывать революцию. Поймите мои слова правильно. Просто сам ход Ваших мыслей мне импонирует… – Он сделал небольшую паузу. – Возможно, я сумбурно высказываюсь, но все же надеюсь, что истинный смысл моих слов Вам понятен.

– Я Вас поняла, – ответила Лия.

– Может, попробуем стать друзьями? – неожиданно предложил он.

Лия вопросительно на него посмотрела.

– Мы слишком разные, – наконец нашлась она.

– Не такие уж мы и разные. И потом, разве хорошо, когда все одинаковые?

– Я имела ввиду не это.

– Не думаю, что это может стать помехой, – ответил он, догадавшись, что она имела ввиду их социальный статус.

– Хорошо, – сдалась та.

– Эдвард, – представился он и протянул ей руку.

– Лия, – ответила она и протянула свою в ответ.

Они пожали друг другу руки, но как только Лия захотела выдернуть свою, Эдвард невольно сжал ее. Тут же поняв, что подобный жест не уместен, он отпустил руку Лии. Это вышло само собой, он сам не ожидал от себя подобного и засмущался.

– Перейдем на «ты»? – спросил он через некоторое время.

– Хорошо, – неуверенно ответил она.

– Ну, и как ты думаешь, – демонстративно «тыкая», сказал он, – мы выберемся?

– Думаю, да, – ответила она. – Я смогу… тебя, – после некоторой паузы продолжила она, – вывести.

– Мне только остается во всем положиться на тебя, – слегка улыбнувшись ответил тот.