Это не могло хорошо закончиться

– Только надо его связать.

– Зачем?

– Нужно абсолютное состояние покоя.

– Нет. Он и без этого двигаться не сможет.

– Как скажешь.

Она хотела отпустить его руку, чтобы уйти. Он сам сжал её.

– Не уходи.

– Всё хорошо. Скорая уже едет.

– Не уходи.

– Ему всего-то череп проломили. А до этого пару часов пытали. Чего так переживать? Обычное дело.

Как выяснилось, Саймон общался со зрителями, посчитав, что их уход слегка затянется по известным обстоятельствам. Поэтому он решил ответить на большинство сочувственных комментариев. И заодно опустошить содержимое рюкзака. Оставить подарок и очень жирный намёк.

Где-то вдали зазвучали сирены. Лоррейн всё же забрала свою руку, провела пальцем по его лицу.

– Всё будет хорошо.

Вся дружная компания поспешила убраться. И когда ФБР и медики прибыли, помимо Мэтта, его обездвиженных похитителей, были найдены скипетр и корона, украденные из театра.

18

Стены белого цвета. Такие обычно бывают в недостроенных помещениях или же больничных палатах. Единственная кровать и стул рядом с ней также могут являться признаком этих двух помещений. Распахнутое окно тоже не вносит ясность. А вот уже человек с перебинтованной головой наталкивает на мысль, что действие происходит в больнице. Он держит за руку девушку, сидящую рядом на стуле. Парочка мило беседует уже около часа. Это их первая беседа почти за месяц.

– Ты теперь знаменитость, – Лоррейн всё же хочется обсудить произошедшее.

– Всегда мечтал о славе. Может теперь о богатстве задуматься? – в очередной раз меняет он тему.

– Так оно, вроде, у тебя есть. Я тут с твоей семьёй познакомилась, – ещё одна волнующая девушку тема.

– Оооооу…

– Я им понравилась. Твоя мать так и сказала, что не подпустит эту непонятную девку к своему сыну, пока у него дырка в голове.

– Прости. Она бывает резкой.

– Почему же. Нормальная любящая мать, переживающая за своего сына. И в целом у тебя довольно интересное семейство.

– Полагаю, твоя семья окажется не менее интересной.

– Знакомство не состоится. Они погибли.

– Прости. Я не знал.

– Не страшно. Я не особо переживаю по этому поводу. Родители в шестилетнем возрасте отдали учиться меня в один закрытый пансионат, считая это честью. Так что я привыкла к их отсутствию.

Но вот обсуждать своё прошлое она точно не собиралась. Немного информации. Грустной, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу. И чтобы агенту ФБР самому не захотелось узнать о ней побольше.

– Мэтт, серьёзно, не грузись. Ты ведь действительно не знал, – она нагнулась, поцеловала его. – Я пойду, пока миссис Кейтлин Смит-Адамс не прибыла. Я ей по-прежнему невероятно нравлюсь.

– Ей придётся смириться. И, кстати, ты ведь заходила ко мне. Даже в реанимацию. Я помню твой голос.

– Нет, ты ошибаешься. Это была медсестра. Я бы не посмела нарушить запрет!

Она открыла дверь и в проходе столкнулась с Греем. Он пропустил девушку, после вошёл в палату.

– Я был уверен, что девушка у тебя придуманная.

– Очень смешно.

– И ты ей не сказал, что у твоей матери есть Оскар, а твой отец решает, что попадёт в номер самой авторитетной газеты нашей страны.

– А ещё про младшего брата, которому платят за умение махать битой. И младшей сестре, – Мэтт дословно передал высказывание своей матери, – которая несмотря на свой юный возраст, смогла покорить критиков и простых людей своими картинами.

– Знаешь, Адамс, похоже, что ты единственный толковый в семье. Остальные занимаются какой-то хренью. И ты правильно делаешь, что не рассказываешь всем о них.

В палату чуть ли не на цыпочках вошла дама. По внешнему виду тяжело было определить её возраст. И как же хорошо, что слово "пенсия" для людей её рода деятельности ни о чём не говорит. Она осторожно закрыла дверь. Обернулась. Заметила неприятную для себя личность.

– Утро доброе, миссис Адамс, – поздоровалась личность.

Дама, поняв, что можно шуметь, довольно громко, но по возможности спокойно заявила:

– Что вы здесь делаете? Убирайтесь немедленно!

– Разумеется. Но сперва скажу, что мне не нравятся ваши фильмы. И Оскар вам дали незаслуженно. Оба Оскара.

– Вон!

Грей никогда не упускал возможности сказать звёздам своё мнение про их творчество. Это было нечто вроде хобби. И не важно, знал ли Дориан чем этот человек вообще был знаменит.

Когда дверь была закрыта с той стороны, миссис Адамс присела рядом с сыном.

– Как ты? Голова не болит? А рёбра? Тебе перевязку сегодня уже делали? Какая же всё-таки жуткая больница!

– Не начинай, прошу тебя!

– Я и не начинаю. Просто подумала, что тебе уже можно двигаться. Мы с папой посовещались, решили, что лучше тебя перевести поближе к дому. В хорошую частную клинику.

– Нет. Меня скоро выписывают, я хочу остаться здесь. В своей квартире.

– Тебе нужен присмотр. К тому же, мы можем обратиться к лучшему психологу.