Хрустальная клетка

«Терпи», – сказала она и воткнула железный инструмент в мой палец, который и так пульсировал от боли из-за того, что она крепко сжала его своими руками. Капля за каплей кровь падала в колбу, а в носу чесалось от запахов медицинских препаратов и антисептиков.

И тут я поняла, что мне напоминает этот запах. Мои мысли опередили меня саму. Может быть, я попала в аварию или со мной произошла какая-то другая история, и я сейчас нахожусь на операционном столе? Эта мысль меня успокоила, и часть оков, сдавливавших мою грудную клетку, как будто бы сами собой исчезли, так же, как и появились.

Размышления действуют на меня как местный анальгетик. Когда я сосредотачиваюсь на мыслях, далёких от моей ситуации, мне становится легче.

Я чувствую тепло внутри себя. Оно медленно распространяется по каждой клеточке моего тела, охватывая всё большую территорию.

Это тепло исходит от сердца. Словно сердце стало активнее перекачивать кровь по организму, и от скорости её потока происходят изменения. Я точно знаю, что это благодаря тёплому воспоминанию о Боре и его безграничной любви ко мне.

Это тепло не только согреет мои холодные пальцы. Оно даст мне толчок, силу, и я смогу сделать хоть какое-то движение, подать знак, что я ещё жива, что не всё потеряно, что я продолжаю бороться.

Я не сдамся. Сейчас не время сдаваться. Битва за жизнь будет непростой, но она – ключевой момент.

Воодушевлённая, решаю повторить уже пройденный этап. Я направляю все свои силы и тепло, которое удалось наработать, в один мощный импульс с единственной целью – открыть глаза.

Начинаю чувствовать, что управляю своим глазным яблоком. Оно всё ещё заботливо укрыто веком и обрамлено густыми изогнутыми ресницами. Но я ощущаю приятное напряжение, словно пробуждаюсь от глубокого сна и вот-вот открою глаза. Будто сейчас поверну голову к окну и увижу птиц, которые размашистыми движениями поднимают свои тела всё ближе к облакам, пролетая мимо.

Медленно, максимально сосредоточившись, я освобождаюсь от «пелены», которую дарило заботливое глазное перило, и мне удаётся раскрыть глаза. Однако белый свет слепит меня, и я автоматически зажмуриваюсь, проклиная себя за эту резкость. Мне не стоило спешить, нужно было плавно отрывать глаза. Я повторяю движения глаз, но уже снизив интенсивность. Я спокойно позволяю себе привыкнуть к яркости, которую кто-то настроил, с садистическими намерениями, не иначе.

Моему взору открывается белоснежный потолок, похожий на снег в самой глуши леса, где никогда не ступала нога человека.

В потолок встроены белые квадраты, расположенные в шахматном порядке. Они создают ощущение дискомфорта для глаз, словно являются символами их боли и слёз.

Идеальную картину белого полотна нарушает лишь мерцающий светодиод, который время от времени появляется в одном из квадратов, дарующих свет.

Я пытаюсь опустить взгляд, впереди меня – дверь, которая кажется стеклянной. Однако она не прозрачная, а мутная или окрашенная, или, возможно, покрыта какой-то плёнкой. За дверью я не вижу отражения света, поэтому понимаю, что она точно не прозрачная. Интересно, что находится за этой дверью?

Дальше всё одинаковое: куда ни посмотри – везде белые плитки размером примерно пятнадцать на пятнадцать сантиметров. Они слегка выпуклые и глянцевые, благодаря чему свет кажется ярким и отражается в каждом настенном квадратике.

В правом углу что-то есть, но рассмотреть удаётся с трудом. Оставляю догадку, что это раковина.

Вдруг скрип. Открылась ещё одна дверь, где-то за моей головой, в той области, которую я никак не могу контролировать. Послышались увесистые шаги.

Всё внутри меня сжалось от напряжения. Это был явный знак опасности, предупреждение.

Человек за моей спиной не спешил, он двигался медленно, и я слышала, как он что-то делает. Внезапно незнакомые звуки сменились знакомым шуршанием обуви. Мимо меня прошла огромная белая скала . Может быть, у них здесь фетиш на белый цвет или тематическая вечеринка? Если это розыгрыш, то настало время для забавной части.

Но юмористический контент закончился. Фигура человека стояла у окна, которого я не заметила за белой ролеттой. Пальцами он похлопывал по карману незнакомый мотив, а в другой руке что-то держал.

Резко подняв мускулистую руку до уровня грудной клетки, белая глыба обнажила часть властной руки с красивыми часами на кожаном ремне шоколадного оттенка. Затем она пробурчала: «Пора!»

В этот момент время словно замедляет свой ход. Оно меняет свой ритм, и часы, кажется, останавливаются. Это безмолвное сближение ощущается как в раскадровке, которую держит в руках сценарист, пишущий мою жизнь.

Человек в белоснежном халате, чепчике и светло-зелёной медицинской маске медленно разворачивается, сокращая дистанцию между нами с каждым шагом. Он словно погружён в свои мысли и не замечает, как пристально я на него смотрю. Если бы он видел моё лицо, он бы точно рассмеялся.

Мои мышцы расслаблены, и на моём лице нет никаких признаков страха, боли, отчаяния или гнева от непонимания ситуации. Однако на этом гладком торте моего выражения выделяются два больших выпученных глаза, которые изредка хлопают ресницами.

Время продолжает течь особенно медленно. Он делает ещё один шаг вперёд, и я понимаю, что у него в руке. Он сжимает шприц. Неужели это для меня? Лекарство это или яд, станет ясно только после инъекции. Остаётся только молиться Богу, мысленно попрощаться с Борей, Никой и Тамарой Константиновной на всякий случай. И ждать.

Он стоит полубоком и смотрит вниз, не глядя мне в лицо и не показывая своего. Одной рукой он откидывает лёгкую ткань, обнажая часть моего бедра. Вот он стоит прямо передо мной. Почему он не опускает глаза, не смотрит на меня? Проверяет наличие воздуха в шприце. Капли неизвестной прозрачной жидкости, словно бриллианты, впрыскиваются в атмосферу. Они сияют, но мгновенно блеск исчезает вместе с любым намёком на их присутствие.

Я чувствую усилившийся запах – спирт. Пальцы незнакомца оставляют на моей коже прохладные и влажные следы. А затем я ощущаю резкую боль, словно что-то распирает в месте куда только что вошла игла. Этот неизвестный состав уже начинает распространяться по всему организму, быстро разносясь кровью к каждому органу.

Я не могу больше контролировать своё сознание. Мои глаза закрываются, и я теряю себя. Связь между душой, телом и сознанием постепенно прерывается.

Человек в белом халате поворачивается ко мне, но я вижу лишь размытый силуэт, который постепенно тускнеет, пока я окончательно не погружаюсь во тьму.