Крылья красных птиц

Лика торопливо переодевалась, когда рыжий демон, как обычно, без стука завалился в её комнату. Она кинула в него ботинком. Он, как всегда, увернулся, но уходить не спешил.

Стоит, смотрит и молчит.

– Выйди, зараза! – приказала молодая ведунья, прикрываясь рубашкой.

Общение продолжилось во дворе, когда Лика вышла в походной мужской одежде с большой сумкой для трав через плечо:

– Что ты хотел? – снова, как в первые дни знакомства, Лика испытывала неловкость при разговоре с демоном и компенсировала это грубостью.

– Ты куда? – вопросом на вопрос ответил Кайдо.

– В горы за травой для твоего подопечного. До вечера вернусь. Присмотри пока за ним. Без разрешения никуда не уходи, – и, не дожидаясь ответа, быстрым шагом вышла со двора.

Она успела уйти довольно далеко, когда поняла, что за ней кто-то идёт. Этот «кто-то» очень старался не выдать себя, и это ему удавалось, пока они шли по усыпанной прелыми листьями лесной тропе. Но сейчас деревья поредели, тропинка всё круче забирала в гору, а из под ног с тихим шорохом катились мелкие камушки.

– Так, – Лика резко остановилась и обернулась. – А ну-ка выходи!

Из-за кустов, сопя и глядя в землю, вылез Тош.

– Ты зачем за мной пошёл?! – напустилась ведунья на мальчишку. – Я же сказала тебе домой идти. Тебя же искать будут.

– Кому я там нужен, – буркнул Тош, – я тебе помочь хочу, и Рыжику, и чёрненькому. Всё равно, – он поднял на Лику невинные синие глаза, – я назад один не вернусь. Я боюсь. Я заблужусь, или меня волки съедят.

– Вот брехло, – устало выдохнула Лика, – ты сам любого волка съешь, – но отправлять мальчишку домой одного побоялась. Вдруг с ним и правда что-нибудь случится.

– Ладно, пойдёшь со мной, только далеко не отходи, и под ноги смотри – дальше сыпун начинается.

Лес закончился. Теперь они лезли в гору под палящим солнцем по еле заметной крутой тропинке, которая то и дело норовила потеряться в россыпи камней или в зарослях колючей ежевики. В очередной раз потеряв тропу, Лика решила устроить привал. Она тяжело опустилась на землю в тени высоких кустов, зато Тош сразу полез в густые заросли за ежевикой. В лесу возле деревни тоже росла ежевика, но там она была ещё зелёная. А в горах ежевика спеет раньше, и ягоды там крупнее и слаще. Причём, чем выше растёт ежевика, и чем труднее до неё добраться, тем больше и вкуснее у неё ягоды. Тош вылез из кустов весь поцарапанный, с перепачканной фиолетовым соком физиономией, довольный донельзя. Протянул Лике полную горсть спелых ягод. Обоим хотелось задержаться тут подольше, но Лика с тоской взглянула на солнце и скомандовала подъём, времени рассиживаться у них не было.

Начался обещанный Ликой сыпун. Все камни под ногами были «живыми», так и норовили посыпаться вниз, увлекая с собой путников. Тош успел один раз проехаться вниз на пузе, порвав рубаху и заработав кучу ссадин. Лика жалела, что не оставила его дожидаться возле ежевики, а мальчишка упрямо лез в гору на четвереньках для устойчивости и даже не думал жаловаться.

Наконец-то сыпун закончился. Они стояли перед входом в глубокое ущелье, вертикальным разломом прорезавшее проход в отвесном склоне горы. Справа и слева над ними нависали скалистые стены, отбрасывая густую тень. Где-то в вышине виднелся кусочек неба, а на дне ущелья клубился туман, и слышалось журчание воды. Вот в этот самый туман лучше бы вообще не входить, но барсья лапка растёт как раз там – на берегу источника.

Туман не ядовит, это всего лишь пар от горячей воды. Но дышать в нём трудно, и густые клубы скрывают глубокие узкие трещины под ногами. Некоторые из них наполнены горячей водой, из других по ночам поднимается ядовитый газ.

Лика торопливо рвёт и складывает в сумку большие темно-зеленые листья барсьей лапки, слышит, как возится на камнях выше по склону Тош – она запретила ему входить в туман, и теперь он объедает одинокий куст ежевики, прилепившийся к стене ущелья.

Сумка уже почти полна, а голова начинает слегка кружиться, видно не весь газ успевает рассеяться за день, когда Лика слышит тонкий вскрик и шорох камней.

– Тош!

Проклятье. Ведь знала же, что нельзя брать его сюда! Подхватив сумку, Лика бросилась на помощь.

Судя по всему, Тош не удержался на ногах, когда полез за особо вкусной ягодой. Поехал вниз по склону на осыпающихся камнях и теперь висел над широкой щелью, уцепившись за колючую ветку ежевики.

– Тош! Держись, я сейчас тебя вытащу. Только не шевелись и ветку не отпускай.

Мальчишка в ответ только всхлипнул коротко и еще сильнее сжал окровавленные ладошки – шипы у горной ежевики по размеру вполне соответствовали её ягодам.

Лика осторожно приблизилась к пацанёнку, придерживаясь стены ущелья – там камни были крупнее и лежали устойчивее. Не глядя, полезла в сумку, под ворохом листьев барсьей лапки нащупала тонкую прочную верёвку, которую всегда брала с собой в горы. Завязала на конце петлю и кинула малышу. Посыпались мелкие камни, когда Тош отпустил ветку и ухватился за верёвку. Сил вылезти самому у него не хватило, и Лика потянула за верёвку, без особого труда вытягивая лёгкое тельце. Только очутившись, наконец, возле молодой ведуньи, Тош заревел в голос от страха. Лика обняла малыша, утешая, и молча гладила его по спине, пока Тош не перестал всхлипывать – выругать его она ещё успеет, когда оба окажутся в безопасности.

– Ну, всё, успокоился? – улыбнулась Лика, заглядывая в покрасневшие глаза. – Давай выбираться отсюда. Иди первый вдоль стенки, и смотри, куда ноги ставишь.

Тош в последний раз шмыгнул носом, кивнул и стал пробираться к выходу из ущелья. Лика задержалась, сматывая верёвку. И вдруг громадный валун, на котором она стояла, и который казался незыблемым, как сама земля, пошатнулся и стремительно поехал вниз. Лика и понять ничего не успела, как оказалась на дне той трещины, в которую едва не угодил Тош.

– Лика! – крик мальчишки утонул в грохоте мелких камней, сыпавшихся ей на голову.

– Замри! Не смей подходить! – сумела выкрикнуть ведунья. Она открыла глаза, пытаясь оценить ситуацию. Щель не особо глубокая – чуть больше человеческого роста, широкая вверху и сужающаяся ко дну. Это её и спасло. Она лежит на дне, а прямо над ней застрял валун, вместе с которым она падала. Лика перевела дух и попыталась выползти из-под камня. Не тут-то было. Левая нога не двигалась. Она прочно застряла, прижатая камнем, и как Лика не пыталась, вытащить её не получалось. Ведунья замерла, переводя дух и тщетно пытаясь справиться со страхом.

Сверху вновь послышалось шуршание камней. Тош подбирался к трещине. Если ещё и он сюда свалится…

– Тош! Кому сказала, не смей подходить!

– Лика! Ты как? Ты живая? Я сейчас. Только скажи, что мне сделать! Я тебя вытащу.

– Тош, слушай меня внимательно. Только ближе не подходи. Со мной всё в порядке, просто я застряла, и верёвка куда-то улетела. Ты меня не вытащишь. Иди сейчас в деревню, приведи помощь.

– Я лучше Рыжика приведу.

– Рыжику я приказала не выходить из дому. Беги в деревню, расскажи всё старосте или мельнику. Они помогут. Скажи только, чтоб верёвку с собой взяли и поторопились.

Лика старается, чтоб голос звучал спокойно и уверенно. Конечно, в деревне не бросят на произвол судьбы свою Мудрейшую, но и в ущелье Вечного Сна на ночь глядя никто не сунется. Разве что утром придут. Пускай большинство деревенских никогда не слышало слово «газ», но что в проклятом ущелье по ночам земля дышит ядом, все знают прекрасно. Но Тошу об этом говорить не обязательно. Сейчас главное – услать отсюда малыша.

– Ну, чего застыл? Чем раньше пойдёшь, тем раньше вернешься! Или ты думаешь, что мне так загорать нравится?

– Да, я понял! Я скоро! Лика, ты только дождись! – в голосе мальчишки звенят слёзы, но он уже взял себя в руки, на четвереньках полез вверх.

– Осторожнее там! Шею себе не сверни, – в след ему выкрикнула Лика.

Шуршание камней и возня вверху совсем затихли, и Лику снова охватил страх. Она раз за разом пыталась освободить ногу, но добилась только того, что вывихнула лодыжку. Молодая ведунья устало откинулась на спину. Говорят, эльфы – живучий народ. Может и ей эльфийская кровь поможет пережить ночь?

Солнце неумолимо клонилось к закату. Скоро нагретая за день земля начнёт остывать, и ядовитый газ начнёт скапливаться в низинах. Голова кружилась всё сильнее, хотелось спать. Интересно, это газ, или она всего лишь перегрелась на солнце, пока поднималась в гору? Или во время падения она ударилась головой сильнее, чем думала? Валун, застрявший в расщелине прямо над ней, казался огромным. Он застилал небо. Горы, камень над ней, камни вокруг неё – в мире не существовало ничего кроме камней. Лика растворялась в камнях, слышала их дыхание, ощущала каждую трещинку в их тяжёлых телах, чувствовала горячие волны тепла подземных недр. Земля была живая. И горы. И камни. И даже пыль под ногами. И она тоже хочет жить!

Лика подняла вверх руки, словно отталкивая нависший над ней валун. Ощутила ладонями шероховатую поверхность и тепло нагретого солнцем камня. И толкнула валун. Изо всех сил! Громадный камень взмыл в небо, как пёрышко. Лика торопливо отползла в сторону и опустила руки. Валун рухнул обратно, расколовшись на две половины.

Молодая волшебница часто дышала, приходя в себя. Что она только что совершила? Ладно, разбираться будем позже. Солнце скоро сядет. Нужно выбираться из расщелины и залезть как можно выше, туда, где концентрация яда будет не такой большой. Одна проблема – на левую ногу она стать не может. Нога распухла и ужасно болит. Вывих, а может даже перелом. Лика не решилась снять сапожок, чтоб как следует осмотреть ногу из опасения, что не сможет надеть его вновь. Кожаное голенище служило хоть какой-то поддержкой, да и перспектива лезть босиком по острым камням её ничуть не радовала.

Лика подтянула поближе к себе сумку с барсьей лапкой. Жаль, что сейчас нельзя ей воспользоваться, ведь барсья лапка вызывает сон. Придется обходиться собственными силами, а лечить себя Лике всегда было тяжелее, чем других. Всё, что ей удалось сделать – это немного унять боль. Перекинув сумку через плечо, девушка принялась карабкаться по почти вертикальной стене расщелины.

Демон Кайдо весь день бесцельно слонялся по дому, не находя себе места. Сейчас он сидел на полу своей комнаты и наблюдал за спящим демонёнком. Тот тяжело вздыхал, крутился и стонал, но не просыпался. Хоть его сон и был вызван магией, всё же это был самый обычный сон, ничего общего не имеющий со сном под печатью. Кайдо становилось легче при мысли, что демонёнок не повторит его судьбу.

Громко хлопнула входная дверь, послышался топот маленьких ног, и на пороге комнаты возник Тош. Но в каком виде! Весь оборванный, окровавленный, он бросился к демону, уткнулся лицом ему в грудь и зарыдал громко, отчаянно.

Большую часть обратного пути он мчался, не разбирая дороги. Спуск по сыпуну он проделал на пятой точке, разорвав штаны, и в кровь ободрав то, что под ними. Он давно сообразил, что никто из деревенских не пойдёт ночью в горы, тем более в проклятое ущелье, а значит, бежать в деревню нет смысла. Пленный демон оставался последней надеждой, и сейчас Тош громко ревел, цепляясь за демона, зарываясь лицом в его рубаху, не в силах остановиться и внятно объяснить, что случилось.

Кайдо неуверенно обнял его, погладил по взъерошенным волосам, вдыхая запах крови и отчаяния исходящий от человеческого ребёнка.

– Тош, ну не реви. Успокойся. Расскажи, что случилось.