Её амнезия просто находка

– Просто она умна не по годам. Мы должны ею гордиться и поощрять, Розали, но не указывать, что ей положено делать по стандартным клише в воспитании девочек. Она заинтересована в оружии, она интересуется военной стратегией, конструирует с друзьями модели ракет и машин. Разве в четыре года каждый ребенок способен на такое?

Слушая разговор родителей, Лекса понимает, что мать всегда была против ее интереса к оружию, но единственное воспоминание, где она держала в руках винтовку, говорит, что по-видимому случился какой-то переломный момент в жизни маленькой девочки, от чего она пошла по пути, который одобрял только отец.

– Зачем ей портить детство подобными увлечениями? Она должна расти жизнерадостным ребенком, – продолжает упрекать Лукаса Розали.

– Ты одеваешь ее в платьица, но Лекса переняла мой характер, хоть что мне говори. Она вырастет сильной девушкой.

– Еще скажи, что и повадки твои. Я не хочу, чтобы моя малышка была непробиваемой к чувствам и закрытой от них, как большинство мужчин.

– Опять ты слишком утрируешь. А вот что повадки мои… да-а-а, есть такое, – улыбается отец, обнимая маленькую Лексу. – И наша девочка уже числится в очереди на поступление в академию, где ее будут обучать настоящему военному делу. Ты представляешь, что наша малышка может стать в будущем Наполеоном?

– Что? Повтори? Ты записал ее в военную академию, не посоветовавшись даже со мной? Да как так-то?! – злится Розали, а маленькая Лекса прижимается к отцовской ноге.

– Прости, родная, но Лекса очень обрадовалась моему предложению и сама согласилась.

– Это правда, Лекса? – Розали опускается на колени перед дочкой и берет ее маленькие ладошки в свои ладони. Девочка кивает и ее лицо озаряется искренней счастливой улыбкой.

– Когда Лексе исполнится семь, она будет воспитываться уже не только нами, – отцу не особо весело, но глядя на радостную маленькую дочку, все же он дарит ей улыбку.

Лекса смотрит на начавшую расплываться перед ней семейную идиллию. Она бежит вперед, пытаясь догнать ускользающие силуэты родителей, но дальше будто кто-то выключает свет и Лекса падает вперед, проваливаясь в пустоту.

***

Жизненные показатели неожиданно начинают выталкивать резкие пики, а позже шкала приходит в норму и Лекса хватает за запястье Кларк, которая уже не верила в возвращение девушки. Она начинает плакать и завлекает Лексу в крепкие объятия.

– Боже, ты очнулась!

– А что, не должна была? – с непониманием во взгляде обращается Лекса к Гриффин.

– У тебя были все время открыты глаза, ты не дышала, а монитор ничего не показывал. Прямая линия пульса. Я думала, что убила тебя.

– Но… но я вспомнила фрагмент из своего детства. Я была там. Хочешь сказать, что ты ничего не прочитала на мониторе из моих воспоминаний?

– Как такое возможно? – округляет глаза Кларк, хватая с тумбочки блокнот и ручку, готовая записывать то, что сейчас скажет Лекса.

– Ты мне скажи, как… – улыбается Лекса, а затем ее брови вопросительно скользят вверх. Девушка выхватывает блокнот, а Кларк старается вернуть его. В порывах чудесного оживления Лексы, Кларк даже не подумала, что достать блокнот – равносильно раскрытию ее тайных намерений в оказании помощи Уорд.

– Почему… Почему ты назвала меня «экспериментом»? – сглатывает Лекса, не отрывая взгляда от страницы, где Кларк записала свои первые наблюдения после первой сыворотки. – Получается, что я для тебя не более, чем «эксперимент»? А я считала нас… подругами.

– Лекса, прости… Я…

– Получается, ты хотела не помочь мне, а устроить лишь опыт? Посмотреть, выживу ли я от сыворотки?

– Лекса, ты не так все…

– А по-моему, все именно так я поняла.

Кларк опускает взгляд в пол, боясь встретиться с глазами Лексы. Предатели не смотрят в глаза своим жертвам.

– Теперь я понимаю, почему ночью ты притворилась спящей. Целовать жалкий «эксперимент» – не в правилах Принцессы?

– Постой! Лекса! – Кларк хватает девушку за руку, когда та уже уходит из лаборатории. – Я просто испугалась…

– Чего?

– Что, приблизив тебя к себе, я буду страдать, если с тобой что-то случится.

– Но тебе ведь все равно. И ты, значит, готова была к тому, что со мной может случиться непоправимое, но все равно продолжала вести наблюдения. Я – всего лишь подопытная крыса, не более.

– Не говори так, пожалуйста.

– Я не хочу видеть тебя. Я верну свои воспоминания без твоей помощи.

– Лекса! Ты ведь даже не знаешь, куда идти. Ты не знаешь адреса, где проживаешь, ты не знаешь никого, кто мог бы…

– Я знаю несколько имен, которые, возможно, смогут помочь мне что-то вспомнить. Ты мне больше не нужна.

Кларк остается лишь провожать Лексу взглядом. Последние ее слова оказались как удар ножа, что истошный вопль вырвался из горла Гриффин. Теперь она, в глазах Лексы – не более, чем предатель. Лекса доверяла ей, а она подорвала это доверие, уничтожила его одним своим неверным шагом, хотя ее предупреждали о подобном исходе. Эбигейл это предвидела.

ЧАСТЬ 6. Гостья полицейского участка

Дрожа от вечерней прохлады, в одном спортивном костюме (который ей презентовала Кларк), Лекса неуверенно, но весьма быстро шагает по улицам Лос-Анджелеса. При ней нет даже документов.

Девушка заходит в красивый магазин, который оказывается продуктовым маркетом. Лекса видит, как люди не уходят с едой через двери, в которые вошли. Им нужно пройти через какой-то пункт, где сидят люди в жилетках. Такая схема не кажется знакомой Лексе.

Она просто берет с полок то, что ей хочется больше всего скушать. Девушка стоит перед женщиной, которая достает из сумочки несколько бумажек.

– С вас сто пятнадцать долларов, – улыбается женщина в жилетке.

Лексе знакомо слово «доллар», но она без понятия, какую роль он играет в данном заведении. Когда очередь оплачивать покупку доходит до Уорд, она лишь извиняется и просит объяснить, что за бумажка, которую требовали у женщины до нее. Кассир приподнимает брови и нажимает какую-то кнопку. Лексу грубо хватают под локоть и выводят на улицу. Мужчина в униформе смотрит на девушку исподлобья.

– Сначала найди работу, голодранка, – слова почти выплевываются в адрес Лексы.

Девушке остается только смотреть вслед грубияну, который вывел ее из магазина. Лекса никогда не испытывала такого унижения. Ее выставили воровкой. Она ведь не собиралась красть эти продукты, а всего лишь спросила, где раздобыть эти самые бумажки. Ей даже не дали объяснить всю сложность ее ситуации.

Шаркая ногами по асфальту, Лекса немного ежится от прохладного ветра. Все же, не помешало бы ей что-нибудь накинуть сверху для тепла.

– Извините, вы случайно не знаете Розали и Лукаса Уорд? – спрашивает Лекса у первого попавшегося прохожего, который смотрит на нее, как на ненормальную, и ускоряет шаг.

Этот вопрос девушка задает еще пятерым людям, но у всех реакция оказывается идентичной.

Лекса слышала о полиции. Знает, что там работают хорошие люди. Они должны ей помочь. Только… где ей найти эту полицию?

***

Кларк возвращается к себе домой, впервые после встречи с Лексой. Признаться, она успела соскучиться по комфорту. Ее кабинет, конечно, уютный, но не приспособленный для проживания. Принимать душ возле биохимической лаборатории – удовольствие сомнительное, поэтому, оказавшись под горячими струями массажной душевой кабины, Кларк блаженно прикрывает глаза, пытаясь отвлечь свои мысли о том, что Лекса сбежала. Угнетает не сам факт побега девушки, а что Кларк в ее глазах теперь остается преступницей, которая использовала Лексу как мясо для своих экспериментов. Сообщить Эбигейл о своем провале блондинка не решается, ведь мать предупреждала ее, что нельзя так поступать с тем, кто доверяет тебе свою жизнь и воспоминания, а точнее – их восстановление.

Ночь не позволяет Кларк погрузиться в сон, потому что перед глазами стоит образ Лексы. Кларк представляет, как девушка попала в беду, а никто ей не может помочь. Но ведь и правда, а вдруг с ней что-то случилось, а Кларк лежит дома, в теплой уютной постели (которая сейчас не кажется таковой). Лекса беззащитна перед окружающим миром. Она одинока, лишена памяти и не знает, куда идти (хотя и сказала Кларк, что она вспомнила некоторые имена).