Саранча

Ваня помолчал.

– Ну тут уж и она поняла, что мне нельзя в больницу. Я уже совсем загибался. Все. Из раны воняло… Потом очнулся, смотрю: я здесь, а около кровати мент сидит. Все, думаю. Сейчас убьют. А он мне фотографию этого Лесько показывает. «Узнаешь?» – говорит. «Узнаю». – «Лежи, – говорит, – спокойно, поправляйся, тут тебя никто не тронет, тебя круглосуточный пост будет охранять». А этого мента поганого мы судить будем показательным судом…

Ваня замолк и с интересом оглядел своего собеседника.

– А вы из Москвы будете, да? Небось полковник?

Валерий пожал плечами.

– Нет, я не полковник. Значит, ты видел, как Лесько стрелял?

Ваня чуть заметно поколебался.

– Да. Я видел, как он стрелял. Другие стреляли и не попали, а он попал.

– Но ведь ты в это время бежал в лес. А стреляли за твоей спиной.

– Я оглянулся.

– И видел, что Сергея убил именно Лесько?

– Да.

– И ты готов это подтвердить на суде?

Опять чуть заметное колебание.

– Да. Он гад. Он хуже бандитов. Если бы не он, мы бы никогда не остановились. Его… его поставили закон защищать, а он соседа… Серега ему забор чинил, я знаю, ко мне мать Серегина приходила, рассказывала…

В коридоре началось какое-то шебуршение. Опер подошел к двери и распахнул ее. В палату вошли двое парней Сазана. У одного в руке был пластиковый пакет, у другого – большая плетеная корзина с фруктами. Глаза Ивана удивленно расширились при виде свежей черешни размером с голубиное яйцо – был конец февраля, черешня нигде не поспела и наверняка была привозной и невообразимо дорогой.

– Это мне? – недоверчиво сказал Иван.

– Тебе, – кивнул Валерий. – Вот познакомься. Это Серега, а это Сашок. Они тоже тебя будут охранять. Вместе с милицией. Если у тебя какие желания, телевизор, там, в палату или еще что, ты им скажи. Поправляйся и не забудь того, что ты видел, как Лесько стрелял в Сережку.

Иван растерянно переводил глаза с черешни на плотных, крепких ребят, которые уже не напоминали залетного московского «полковника», зато точно смахивали на братков сродни тем, что тормозили его трейлер.

– Не дрейфь, Ваня, – сказал опер. – Все будет хорошо.

И, повинуясь кивку Валерия, вышел из палаты.

Спускались они молча, гуськом. У самого выхода Валерий обернулся.

– Ты хорошо его натаскал, – сказал Валерий.

– О чем ты?

– Он не мог видеть, как Лесько стрелял в его товарища. Он бежал в это время, как заяц. Если бы он стоял и глазел назад, его бы просто тут же ухлопали…

– В Сергея попало три пули, – ответил опер, – одна, из китайского «ТТ», в руку. И две другие, тоже из китаезы, но в голову. Там было трое со стволами. Двое никогда даже в армии не были, наркоманы паршивые, отморозки. А Лесько стрелял отлично. В этом вы, кажется, сами чуть не убедились… А сейчас, когда Лесько мертвый, эти двое тоже будут показывать на него.

– Ты хорошо натаскал этого парня, – повторил Сазан.

***

В ментовку они вернулись тем же порядком: Царьков на патрульной «канарейке» и следом – Валерий в джипе. На этот раз в кабинете оказалось довольно народу: один пожилой опер сидел на подоконнике и чистил табельное оружие, а еще двое, усевшись на стол, оживленно обсуждали ведомственные новости. В углу мерно всхрапывал неисправный чайник.

При виде Нестеренко, вошедшего в кабинет вслед за Царьковым, они разом замолчали и уставились на посетителя. Худощавый тридцатилетний парень в безупречно сшитом костюме и белой манишке так же разительно отличался от большинства постояльцев кабинета, как новенький шестисотый «мерседес» от ржавеющею на обочине «Запорожца».

– Знакомьтесь, – с брезгливыми нотками в голосе сказал Царьков, – Валерий Игоревич Нестеренко, из Москвы к нам. Уже успел отличиться… А это Санька, он, между прочим, в штаб по раскрытию убийства Нетушкина входит.

– Без охраны ходите, Валерий Игоревич? – с усмешкой спросил Санька – сорокалетний опер с испитым лицом.

– У него охраны целый джип на улице, – ответил Царьков, – если бы Нетушкина так охраняли.

– А какая по поводу Игоря официальная версия? – спокойно спросил Сазан.

– А ты сегодняшних газет не читал? Там очень все интересно написано про происки иностранной разведки.

– А если без газет?

Санька пожал плечами.

– А если без газет, то это уж как начальство договорится с Спиридоном. Оно у нас сговорчивое, начальство-то.

– Значит, по-твоему, Игоря убили по приказанию Спиридона?

Санька с Царьковым очень пристально смотрели на залетного московского гостя.

– Похоже на то.

– А кто конкретный исполнитель? Лесько?

– Не знаю, – сказал Царьков, – мы еще Лесько на предмет того, что он делал двадцать третьего, не проверяли.

– А чей был серый «опель?» – спросил Сазан. – Угнанный?

– Нет. Машина зарегистрирована на тещу Лесько. Он на ней по доверенности ездил.

Валерий слегка поднял брови.

– Видать, спешили братки-то, – усмехнулся Царьков, – ты когда в город приехал?

– Около четырех.

– Ну вот, видишь. А через шесть часов в тебя уже стреляли. Некогда при таких-то темпах машины угонять.

– А ствол откуда?