На острове вулканов

Когда все фломастеры оказались в коробке, мама спросила три раза, точно ли у нас всё в порядке, и снова закрыла глаза. Я не хотела её отвлекать от мыслей о волшебстве. Но неожиданно обнаружила, что у меня куда-то пропал телефон. Пришлось отвлечь… Если забыть телефон в самолёте, то никакое исландское волшебство не спасёт.

Вот так мы летели-летели, а потом Гришка сказал, что в окно видны горы, покрытые снегом.

– Ещё вижу море! – добавил он. – Вон оно! Серо-зелёное!

– Это океан, – поправила его мама.

Ей тоже было всё видно в Гришино окно. Я океан не видела, но догадалась, что мы уже подлетаем к Рейкьявику. Вскоре пилот, который почему-то называл себя командиром корабля, объявил, что самолёт снижается. Послышался звук выезжающих шасси. Самолёт плавно опустился на посадочную полосу и покатился по ней. Пассажиры зааплодировали.

– За окном светло! – воскликнул Гриша, когда самолёт остановился и все вскочили с мест. – Сейчас день?

– Вообще-то ночь, – удивилась мама, глянув на часы.

– Вспомнил! – воскликнул папа, который доставал с верхней полки наши куртки. – Сейчас тут белые ночи.

– Да ты что! – вздрогнула мама. – Как же мы спать будем?

Странная мама! Мечтала-мечтала о волшебстве, а теперь про сон заговорила.

– А какие у нас будут кровати? А что у нас на ужин? – затараторил Гриша.

– Гриш, ну мы же тут в первый раз, как и ты! – проворчала мама в ответ.

А я лишних вопросов не задавала. Тинейджеры зря воздух не сотрясают.

– Ну хотя бы хозяин нас встретит? – жалобно спросил Гриша. – В Риге нас встречал Илмарс. В Барселоне – Анхель. А тут кто?

– А я толком и не знаю кто, – пробормотал папа. – Потому что хозяин на встречу не придёт. Он мне объяснил, как найти ключ и открыть дверь. Там коробочка. К ней код.

Мама сделала большие глаза.

– То есть у нас нет ключа и никто нас не встретит, – сказала она. – И ночь за окном.

– Белая! – с восторгом уточнил Гриша.

– Не кисни! Мы же прилетели в страну твоей мечты! – сказал папа.

Мама потёрла глаза и зевнула. Наверное, как-то мало ей удалось помечтать о волшебстве с закрытыми глазами.

Потом нас пригласили к выходу из самолёта, и мы немножко поспорили с родителями про куртки.

– Сейчас лето! – упирался Гришка. – Какие куртки?

– Неси в руках, – сдалась мама.

Гриша повязал куртку на пояс, вышел на трап, но тут же попятился. Сдёрнул куртку, надел её, накинул капюшон и застегнул молнию до самого подбородка. На улице гудел такой сильный ветер, что Гришку чуть с трапа не сдуло. А мама осторожно спустилась, держась за перила трапа, и прикрыла глаза. Я думала, она решила стоя заснуть, как лошадь. То есть как папа в метро. А она улыбнулась и прошептала:

– Чувствуете? Океаном пахнет!

Я глубоко вдохнула и тоже ощутила этот густой, солёный, немножко рыбный запах.

– Мы будем купаться?! – радостно закричал Гришка.

– Сомневаюсь, – пробормотала я.

– Мы будем купаться в «Голубой лагуне», – утешил его папа. – Это такой неглубокий бассейн. А в нём вода из гейзеров. Называется «геотермальный источник». Но пойдёмте скорее за вещами, нас такси ждёт.

Мы забрали багаж и покатили чемоданы к выходу из аэропорта. Таксист встречал нас у дверей. Он оказался огромный, бородатый, с ярко-синими глазами.

– Настоящий викинг! – с восторгом прошептал Гриша, глядя, как он с лёгкостью закинул в машину большие чемоданы.

Но самое интересное нас ждало на выезде. Прямо у ворот аэропорта возвышалось огромное металлическое яйцо с треснутой скорлупой. Из разлома торчал чей-то хвост! Это была скульптура, но выглядело яйцо совсем как настоящее. Я не сводила с него взгляда, и мне даже показалось, что хвост слегка шевельнулся. Ну вот, не успели приехать, а уже чудеса начались.

– Ты видела? – тихо спросил Гриша, указывая на яйцо.

Я только фыркнула в ответ. Подростки не верят в чудеса. Так что нечего!

По дороге папа с таксистом говорили о погоде. То есть папа говорил с ним по-английски, а мама вполголоса нам переводила. Таксист сказал, что зимой у них светло всего четыре часа в день!

– Интересно, а что это за фиолетовые цветочки? – прищурилась мама, разглядывая пейзаж за окном. – Они тут повсюду. То ли вереск, то ли иван-чай.

– Спросить? – предложил папа, кивнув на таксиста.

– Не надо, – засмущалась мама. – Сама в интернете найду.

Когда мы добрались до дома, Гришка зевал вовсю. И я зевала. И мама. Даже чайки, которые летали над нашим домом, раскрывали клювы так, словно хотели спать.

Только папе было не до сна. Он нашёл коробочку, где был спрятан ключ, но никак не мог набрать на ней код. То одни цифры нажимал, то другие. У него не получалось. Папа нервничал, даже документы на пол уронил от волнения.

Мы помогали папе как могли. Я подняла документы, мама держала телефон с фонариком, а Гриша сидел на лестнице и не задавал вопросов. Это было очень благородно с его стороны.

Наконец папа сообразил, что надо не только набрать номер, но и нажать секретную кнопку. Он нажал, и, прямо как в кино, ему на ладонь выпал ключ.

– Вот оно, настоящее волшебство, – буркнул Гриша, который, оказывается, молчал, потому что заснул на лестнице, а мы его разбудили радостными воплями. – У меня будет кровать!

Глава 3

Скир и вулканический хлеб

Утром папа проснулся раньше всех, сходил в магазин и купил хлеб, сыр, хлопья, молоко и йогурты. Йогурты оказались непростыми. На них было написано: SKYR. Мама объяснила, что это особый вид йогурта, который делают только в Исландии. Он очень густой (прямо ложка в нём стоит) и очень кислый (тот, что без добавок). Папа купил два «скира» – обычный и с ревенём. Гриша попробовал и тут же скривился.

– Слишком кисло, – проговорил он.

– А тебе надо, чтобы слишком сладко? – поддразнил его папа.

Гриша надулся и принялся грызть хлопья, запивая молоком. Я тоже решила попробовать скир, и мне он понравился. Я люблю кислое! У нас с Гришкой вечно так: он сладкое любит, а я – кислое, он со светом спит, а я – в темноте. Даже удивительно, что мы родные, – настолько мы разные. Я так увлеклась мыслями про нашу непохожесть, что доела весь скир. Мама сказала, это здорово, потому что в нём много белка, почти как в куске курицы!

– Только жалко, что хлеб у нас простой, – вздохнула мама, разглядывая свой бутерброд.